Она отчетливо почувствовала, что вступает на запретную территорию. В комнате витал аромат ландыша — так пахли единственные духи, которые признавала Джейн. Она увидела туалетный столик с вещицами, дорогими сердцу дочери: серебряными щетками для волос, подаренными бабкой, фотографиями Дэвида и Джейми, нитками пестрых недорогих бус, свисавшими с зеркала. Рядом с кроватью лежала одежда, в которой Джейн ходила вчера, пока ее не увезла «скорая»: старенькие джинсы, туфли, ярко-красный свитер. На каминной полке стояли фарфоровые статуэтки животных — коллекция, которую Джейн собрала еще в детстве, — и их с Уолтером большая фотография.

Она повернулась к кровати и заметила, что Дэвид спал в эту ночь на половине Джейн, зарывшись лицом в гигантскую подушку с белоснежной кружевной наволочкой. По какой-то причине это стало для нее последней каплей: Я хочу, чтобы она вернулась домой, — мысленно воскликнула Ив, не обращаясь ни к кому конкретно, — хочу, чтобы она была тут, в безопасности, со своей семьей. Я не могу этого больше выносить. Пускай мне скажут прямо сейчас, что с ней все будет в порядке.

Зазвонил телефон.

Она присела на краешек кровати и подняла трубку.

— Да?

— Ив, это Дэвид.

— Что происходит?

— Ничего, но врачи, похоже, забеспокоились и не собираются больше ждать. Ее только что отвезли в родильную палату. Я иду с ней. Позвоню, как только будут новости.

— Хорошо. — Врачи, похоже, забеспокоились… — Я… Я подумала, не сходить ли нам с Джейми на прогулку. Мы уйдем совсем ненадолго, а миссис Купер побудет здесь.

— Отличная мысль. Ему не помешает выйти из дома. Передайте, что я его люблю.

— Счастливо, Дэвид.

Чтобы добраться до берега, надо было пройти через яблоневый сад, а потом через скошенное поле. Они добрались до живой изгороди из боярышника, где был устроен перелаз, а потом по скользкой траве двинулись вниз к зарослям камыша. Был отлив, и за камышами обнажилась широкая полоса мокрой земли. Ив любовалась пологими холмами и необъятным небом над головой: пятна бледной голубизны чередовались с клочьями неспешно ползущих серых облаков.

Джейми, перебираясь через перелаз, сказал:

— Там охотники.

Ив посмотрела и увидела двух мужчин, расположившихся у кромки воды. Они построили скрадку из хвороста, скопившегося на берегу, и стояли в ней: их силуэты отчетливо вырисовывались на фоне блестящего мокрого песка. Их ружья были наготове. Рядышком сидела пара бело-рыжих спаниелей. Было безветренно и очень тихо. Из бухты доносилось кулдыканье диких гусей.

Она помогла Джейми преодолеть перелаз и они, держась за руки, стали тихонько спускаться по склону. Внизу охотники расставили манки, пытаясь привлечь добычу.

— Это же не настоящие утки, — возмутился Джейми.

— Нет, это просто фигурки, манки. Охотники надеются, что гуси, пролетая мимо, заметят их и решат, что тут безопасно и есть какая-то пища.

— По-моему, это ужасно. Настоящий обман. Бабушка, если гуси прилетят, мы станем сильно-сильно махать руками, чтобы их отогнать.

— Боюсь, охотники нас не одобрят.

— А мы им скажем, чтобы убирались отсюда.

— Мы не можем этого сделать. Они не нарушают никаких законов.

— Они стреляют наших гусей.

— Дикие гуси принадлежат всем людям.

Охотники заметили их. Собаки навострили уши и заворчали. Один из охотников приказал им замолчать. Ив и Джейми оказались в затруднительном положении и стояли у манков, не решаясь двинуться вперед, и тут ее внимание привлекло какое-то движение в небе. Ив подняла голову и увидела, что с моря к ним летит косяк птиц.

— Джейми, гляди!

Охотники их увидели тоже. Они зашевелились, разворачиваясь лицом в направлении моря.

— Им нельзя лететь сюда! — Джейми был в панике. Он вырвал свою руку из руки бабушки и бросился бежать, выбрасывая вперед свои короткие ножки в больших резиновых сапогах, размахивая руками, пытаясь напугать приближавшихся птиц, чтобы те не попали под выстрелы. — Улетайте, улетайте, не надо сюда!

Ив понимала, что должна его остановить, но мальчик ее не слышал. Птицы неотвратимо приближались. Однако было в них что-то необычное. Дикие гуси обычно летели с севера на юг одним и тем же маршрутом, а эта стая двигалась с востока, с моря, и с каждой секундой птицы становились все крупнее. На какое-то мгновение глазомер Ив, казалось, дал сбой, и тут же она поняла, что перед ней не гуси — в небе летели двенадцать белых лебедей.

— Это лебеди, Джейми! Лебеди!

Он услышал ее и застыл как вкопанный в полном молчании, задрав голову и глядя, как стая пролетает над ними. Лебеди были совсем близко: они слышали, как бьют по воздуху их большие сильные крылья, видели длинные вытянутые вперед шеи и лапки, подобранные к животу. И вот уже лебеди миновали берег и полетели дальше, вверх по реке, шум крыльев стих и наступила тишина: стая растворилась в сером свете осеннего утра, скрывшись за холмами.

— Бабушка! — Джейми дергал ее за рукав. — Бабушка, ты меня не слушаешь! — Ив посмотрела на внука. У нее было такое чувство, будто она видела его впервые. — Бабушка, охотники не стреляли в них.

Двенадцать белых лебедей.

— В лебедей стрелять нельзя. Лебеди — собственность королевы.

— Здорово! Они ужаснокрасивые!

— Да. Да, они красивые.

— Как ты думаешь, куда они полетели?

— Не знаю. Вверх по реке. За холмы. Наверное, к какому-нибудь потайному озеру, где есть для них корм и где можно строить гнезда. — Она говорила с отсутствующим видом, потому что думала вовсе не о лебедях. Она думала о Джейн — ей вдруг показалось, что им нельзя больше терять время и надо срочно возвращаться домой.

— Джейми, идем. — Она взяла его за руку и начала карабкаться вверх по травянистому склону к перелазу, таща внука за собой. — Нам пора назад.

— Но мы же еще не погуляли!

— Мы и так немало прошли. Скорее! Поспеши! Давай-ка посмотрим, кто первым добежит до дома.

Они перебрались через перелаз и бросились бегом по стерне; Джейми старался изо всех сил не отставать от бабушки. Они пробежали через фруктовый сад — мальчик ни разу не остановился, чтобы подобрать падалицы или попытаться залезть на одно из старых деревьев. Останавливаться было нельзя.

Когда они добрались до дорожки, ведущей к дому, Джейми совсем запыхался; дальше бежать он не мог и остановился в знак протеста против столь возмутительного поведения бабки. Ив не могла ждать: она подхватила его на руки и бросилась вперед, не отягощенная своей ношей, почти не замечая ее.

Наконец она оказалась перед задней дверью и, даже не сбросив грязные сапоги, влетела в дом. В теплой кухне сидел в коляске малыш; миссис Купер, стоя у раковины, чистила картошку. Она обернулась, услышав ее шаги, и в этот самый момент зазвонил телефон. Ив поставила Джейми на пол и кинулась к аппарату. Еще один звонок, и вот она уже сжимает трубку в руках.

— Да!

— Ив, это Дэвид. Все позади. Все хорошо. У нас родился еще один мальчик. Роды были довольно сложные, но он крепенький и здоровый, и Джейн тоже в порядке. Она немного устала, так что ее уложили в постель, но сегодня после обеда вы сможете ее увидеть.

— Ох, Дэвид…

— Вы не могли бы позвать к телефону Джейми?

— Ну конечно.

Она протянула трубку внуку.

— Это папа. У тебя родился братик. — Ив повернулась к миссис Купер, которая так и стояла с ножом в одной руке и картофелиной в другой. — У нее все в порядке, миссис Купер, дорогая. Все в порядке! — Ей захотелось схватить миссис Купер в объятия и расцеловать ее румяные щеки. — Она родила мальчика, все прошло хорошо. Она здорова… и…

Больше она ничего не могла сказать. И миссис Купер больше не видела, потому что глаза ее внезапно наполнились слезами. Ив никогда не плакала и не хотела, чтобы Джейми видел ее в слезах, поэтому она просто развернулась, оставив миссис Купер стоять посреди кухни, и вышла тем же путем, которым только что пришла, в сад, в бодрящее холодное утро.