– Я не собиралась приходить.

– Какая ты остроумная.

Я забыла сказать, что мозгов у куклы Барби куда больше, чем у Лекси. Несмотря на это, Лекси – владелица прекрасного дома и студии для занятий йогой неподалеку от Сансет-Плаза, где избранная публика, помешанная на своем здоровье, платит ей немалые деньги, чтобы принимать самые нелепые позы. За свою жизнь я посетила шесть занятий йогой и жалею о каждой потраченной минуте. Если бы Господь хотел, чтобы я закидывала колени за голову, он послал бы мне подходящего мужчину.

На ланч я заказала цыпленка-гриль с фенхелем, предполагая обойтись минимумом жиров и углеводов, но, когда Алекс спросил, подать ли на гарнир немного жареной картошки, я малодушно кивнула Когда цыпленок был подан, я увидела, что на тарелке лежит целая гора румяной картошки, пропитанной маслом. Понятное дело, это была не моя вина Разумеется, я съела ее до крошки. Что толку мучиться, если еда уже подана.

Клэр заказала рулет из цыпленка по-тайски, а прелестная Лекси – блюдо овощей. Впрочем, закажи она гамбургер, пиццу или ведро свиного жира, она все равно сохранила бы фигуру, а подать жареную спаржу и баклажаны она попросила, только чтобы порисоваться, демонстрируя непревзойденную силу воли.

Речь за едой шла главным образом о покупках, сделанных Лекси в Лагуна-Найгел, и последнем визите Клэр к своему пятидесятилетнему психоаналитику, с которым она спит.

– Разве это не странно? – спросила Лекси. – Спать с мужчиной, которому известны все интимные подробности твоей жизни?

– Я тебя умоляю, – протянула Клэр. – Неужели я буду рассказывать ему правду.

Я сунула в рот ломтик картошки.

– Для тебя это прогресс. Врать психоаналитику.

– Только потому, что я с ним сплю, – парировала она. – Если мы завяжем с сексом, я смогу открыться.

– Так завяжи, – предложила я.

– Видишь ли, – Клэр задумалась. – Не такой уж он хороший врач.

– Ах, ах, ах, – Лекси захихикала. – Знаете, кого я видела вчера в «Нордстроме»?

Клэр надулась.

– Ты ходила в «Нордстром» без меня?

– Мишель Пфайффер.

Я принялась ахать и охать, хотя у нас на студии снимались три фильма с участием Мишель, и я видела ее на съемочной площадке примерно семьсот раз. Лекси обожает бросаться подобными именами, и, хотя мне легко нанести ей встречный удар, рассказав о собственных встречах со звездами, я предпочитаю помалкивать. Общаясь с Лекси, мне приходится то и дело прикусывать язык. Но, если оставить в стороне чепуху про знаменитостей и их поклонников, я терплю присутствие Лекси: – ей всегда известны последние новости, которые мы не прочь послушать.

Лекси всегда знает, где можно поразвлечься.

В Лос-Анджелесе быть незамужней куда сложнее, чем в Сан-Франциско или в Нью-Йорке. В городах, где жизнь сосредоточена в центре, вы можете легко перепархивать из клуба в бар, а оттуда в другой клуб, сев на такси. В Лос-Анджелесе, где увеселительные заведения постоянно меняют свои адреса, а расстояние между ними составляет двадцать – тридцать миль, лучше составить план действий заранее, иначе вас ждет неминуемое и быстрое поражение. Лекси, обладательница бесконечных ног и неизменной улыбки, всегда в курсе дел.

Клэр достала ежедневник.

– Выкладывай.

– «Лос-Фелиз» больше не в моде, – защебетала Лекси. – «Юкатан», «Румба», на прошлой неделе это все.

– А что мы имеем на этой неделе? – спросила я. – Нет, бог с ней, с этой неделей – что на следующей? Я бы хотела взглянуть на заведение, пока туда не набьется толпа народу.

– Следующая неделя, – Хофорн.

– Брр.

– Именно. Раньше было «брр», а теперь «ух ты!».

Клэр засомневалась.

– Ты говоришь о конкретном клубе или ресторане или о Хофорне вообще?

– Это еще предстоит выяснить. Это искусство, дорогие мои, а не наука.

– Хофорн, – пробормотала я. – Небось, сплошные актеры? Если мне придется всю ночь проторчать в углу, беседуя о зубных коронках и Стелле Адлер, лучше не связываться.

– Актеров там очень мало, – сказала Лекси. – Почти во всех тамошних заведениях берут плату за куверт.

Клэр усмехнулась.

– Вампиры едят чеснок, а актеры платят за куверт.

– На самом деле, Кесс, – сказала Лекси, сверкнув ярко-голубыми контактными линзами, – один из клубов принадлежит Стюарту Хэнкину.

Хэнкин. Мое сердце дрогнуло, и я принялась разглядывать свои ногти.

– Это имя я где-то слышала.

– Помнишь, на вечеринке на Сансет-Плаза мы познакомились с его братом. Он подбивал под тебя клинья. Тип в гоночной машине.

Я покачала головой.

– Гоночная машина? Такое я бы запомнила.

– Говорят, он исчез? – спросила Клэр.

– Стюарт?

– Нет, не Стюарт. Его брат.

– Исчез? – засмеялась Лекси. – Теперь никто не исчезает. Только по телевизору.

Клэр повернулась ко мне.

– То ли Дэвид, то ли Дэниел? По-моему, об этом передавали в новостях. Не слышала?

Я пожала плечами и спокойно заметила:

– Может быть, он решил отдохнуть и никому не сказал. Лекси права. Ты слишком много смотришь телевизор.

– Так вот, – снова вступила в разговор Лекси. – Стюарт владеет третью этого бара, у них там что-то связанное с собаками.

– С собаками? Это по твоей части.

Лекси является счастливой обладательницей двух злобных дьяволов, которые прикидываются скотч-терьерами. Это два монстра, общим весом в двадцать шесть фунтов, с острыми как бритва зубами. Каждый раз, когда я иду к Лекси, мне приходится надевать три пары носков, чтобы уберечь свои ноги от рваных ран.

Лекси пожала плечами.

– Из моих источников я знаю лишь одно: это новое место, куда можно сходить. Есть лишь один способ это выяснить.

Мы решили включить его в свои планы.

Я надеялась, что мне удастся избежать разговоров о себе, но, как только мы бросили на поднос три кредитки, чтобы рассчитаться, Лекси приоткрыла свои наколотые коллагеном губки. Думаю, если она будет тонуть, она запросто может воспользоваться ими вместо спасательного круга. Правда, тут, пожалуй, в первую очередь пригодится ее грудь.

– Так что, Кассандра? Как его зовут?

– Кого? У меня никого нет.

– Неделя, проведенная в одиночестве?

– Месяц, проведенный в одиночестве. – Если угодно, я готова ей подыграть. – Как и вся жизнь, Лекси.

– Я думала, ты встречаешься с художником фильма.

– У Кесси твердые принципы, – вмешалась Клэр, – понимаешь? Она не может ими поступиться.

Лекси подалась вперед.

– Принципы?

– Их немного, – сказала я, свирепо глядя на Клэр, которая начала этот разговор. В следующий раз, когда она приведет нового парня, я обязательно заведу беседу о грибке на ее ногах. – Это не столько принципы, сколько… предубеждения.

– Например?

У меня не было ни малейшего желания обсуждать этот вопрос с Лекси Харт и тем более в «Эппл Пэн», но Клэр ткнула локтем мне в ребра, и я выпалила первое, что пришло мне в голову:

– Он должен позвонить на следующий день после первого свидания.

– На следующий день? А если он позвонит в тот же день?

Клэр отставила свой чай со льдом и сделала большой глоток из моей чашки.

– Это чересчур, – сказала она.

– Вот именно. Если он позвонит на второй день, значит, он внимателен, но не слишком прилипчив. Звонок на третий день допустим, только если он объяснит, почему он не позвонил на второй.

– Что он скажет, не столь важно, – пояснила Клэр. – Верно?

– Да. Если речь идет про третий день, ему достаточно сказать, что его переехал фургон бродячего цирка, или что мой номер телефона съела собака, все что угодно. Таким образом он демонстрирует свои творческие способности. Если же он не позвонил и на третий день, он должен иметь действительно уважительную причину, желательно заверенную нотариально.

Лекси была ошеломлена.

– Неужели парни в самом деле приносят тебе письма, заверенные у нотариуса?

– Немногие. По большей части, они отказываются от дальнейших попыток и выбирают себе женщину с не столь высокими запросами. Ты ведь встречалась с Питером Хоффманом?