Даша снисходительно слушала необременительный, легкий Нелькин треп. В свою очередь она похвасталась, какой изумительной кошкой на днях обзавелась.

Красавица и умница!

Даже вреднючему Толяну понравилась.

Следующим уроком был английский, монолог свой Даша знала назубок, поэтому расслабилась и просто отдыхала. К тому же, преподаватель математики, Павел Матвеич, сегодня расщедрился и влепил-таки ей пятерочку. За задачи, которые Даша, по его мнению, решить не должна была.

Дашу, правда, это возмутило — зачем же такие трудные задачи подсовывать?! Однако пятерочка есть пятерочка, и настроение у девочки было отличным. Уж очень редко Павел Матвеич баловал ее.

Тут-то все и началось.

Дашу неожиданно залихорадило, она почувствовала тревогу. Причем нешуточную. Так, ни с чего. Без всякой видимой причины.

Просто день вдруг померк, и веселая Нелькина болтовня показалась пресной, скучной и успешно пролетала мимо сознания. Даше померещилось, что, несмотря на бьющий в огромные окна яркий солнечный свет, в зале внезапно потемнело, и голоса крикливой малышни, снующей в столовую и обратно, зазвучали приглушеннее.

Ощущая, как стремительно леденеют руки, девочка растерянно обвела зал глазами.

— Что с тобой? — удивилась Нелька, озабоченно всматриваясь в побледневшее лицо подруги.

— Так, — сквозь зубы процедила Дашка, — голова почему-то заболела…

— А-а-а, — длинно протянула Нелька, — из-за духоты, наверное.

Даша раздраженно фыркнула и осторожно стала осматриваться. Спроси девочку сейчас кто-нибудь, что именно она ищет, в жизни бы не ответила. Просто четко знала — источник непонятной тревоги где-то здесь.

На первый взгляд, все обстояло благополучно. Огромный зал на первом этаже с великолепнейшими панно на стенах выглядел обычно. Он ничем не отличался от того зала, что Даша видела вчера или день-два назад.

Все так же у подоконников небольшими группками собирались ребята, так же строго поглядывали, стоявшие у столовой дежурные учителя и старшеклассники, так же весело носилась, почти не реагируя на замечания, шустрая мелюзга, и все-таки тревога проходить не желала. Мало того, она усиливалась.

Даша ничегошеньки не понимала. Просто беспомощно ждала, чем же все кончится. Сама-то она была в безопасности, в этом девочка была почему-то уверена, а вот остальные ребята…

Лишь в последнюю секунду, совершенно случайно подняв глаза, Даша поняла, что ее беспокоило. Висящая над самым центром зала огромная, скомбинированная из витых, блестящих металлических лент люстра — ее подарил в прошлом году к юбилею школы город — вдруг задрожала, и, выворачивая большущий крюк вместе с солидным куском штукатурки, пошла вниз.

Даша испуганно вскрикнула. Она не успела еще ничего толком осознать, но задержала падение стального монстра, совершенно не думая, как.

Люстра дрожала в воздухе, металлические ленты тонко дребезжали, пуская по стенам солнечные зайчики, штукатурка сыпалась на пол колким дождем. Перекрывая поднявшийся в зале галдеж, чувствуя, что ее надолго не хватит, Даша пронзительно закричала застывшим под самой люстрой девчушкам из первых-вторых классов:

— Да бегите же!!!

А как только малышки — они будто очнувшись от ее вопля! — прыснули в стороны, Даша тут же отпустила проклятую тяжеленную бандуру и перевела дыхание.

Она не стала вытирать испарину, обильно выступившую на лице, у девочки на это не хватило сил. Просто прикрыла глаза в каком-то странном оцепенении, и все.

Что творилось вокруг, передать невозможно. Зал гудел, как растревоженный пчелиный улей. Через жалкие пару минут, неизвестно каким образом узнав о происшествии, тут толпилась уже вся школа, с почтительным интересом разглядывая покореженную груду металла и стекла и строя невероятнейшие предположения.

Отстраненно слушая все эти ахи, охи, всхлипывания, споры и вопли о полтергейсте, Даша только зябко поеживалась. Ей и глаза-то открывать не хотелось, настолько было не по себе.

Она чувствовала себя полностью выжатой.

Никакой.

Нелька, с сочувствием поглядывая на подругу, выудила из кармана хорошо отутюженный носовой платок и все еще вздрагивающим от пережитого волнения голосом предложила:

— В-возьми. Лоб вытри. Я т-тоже испугалась жутко. — И вдруг оживленно добавила: — А т-ты видела, как люстра на несколько секунд буквально застыла в воздухе?

Даша отрицательно помотала головой. Не открывая глаз, вяло протерла влажное лицо чужим платком, и обессиленно привалилась к стеклу.

— Я видела! Если бы не это, девчонок точно бы накрыло!

Даша промолчала. Нелька поежилась от одного предположения, и торжествующе заявила:

— Получается, у нас в школе действительно полтергейст! Или этот… как его… ну… ага… барабашка! И не злой!

«Как же! Разбежалась! — угрюмо подумала Даша, с отвращением ощущая, как влажная блузка липнет к телу. — Самый настоящий! Барабашка! По имени Дарья!»

Даша с трудом сползла с подоконника — мышцы ныли, будто она только что пробежала несколько километров без единой остановки — и еле слышно прошелестела:

— Слушай, пойдем, а? Не могу больше здесь! Все равно скоро звонок…

Все остальные уроки Даша просидела, как во сне, думая про свою Матильду.

А что? Если история с люстрой правда — здесь, вроде бы, сомневаться не приходится, вся школа только об этом и гудела — почему бы кошке не заговорить? Хоть и телепатически?

Девочка и домой сегодня примчалась на двадцать минут раньше обычного, нигде не задерживаясь, так спешила. Примчалась, что называется, на одном дыхании. И, не успев даже полностью открыть дверь, еще с порога закричала:

— Матильда?!

А услышав ленивое: «Ну, что тебе?» — чуть не расплакалась от облегчения. Все-таки и это она не выдумала!

Даша вихрем ворвалась в комнату. Стащила с себя ранец и укоризненно попеняла сидящей на столе и старательно умывающейся кошке:

— А почему столько молчала?

— Интересненько! А кто продрожал весь первый вечер от страха? — насмешливо отозвалась Матильда, на секунду прервав свое занятие. — Зачем же еще больше тебя пугать?

— А все кошки умеют разговаривать?

— С людьми — редкие. А уж чтобы люди могли отвечать, про такое давно не слышала. Хотя раньше, говорят, и случалось…

Даша присела перед кошкой на корточки:

— Сколько тебе лет, Матильда?

— Третья осень пошла. Так что постарше тебя буду. У нас, у кошек, возраст по другому считается…

— А ты ничья?

Матильда фыркнула и в упор посмотрела на Дашу своими круглыми, прозрачными глазами:

— Кошки редко бывают чьими-то! Мы не любим ни от кого зависеть.

— Я не то имела в виду, — растерялась Даша.

— Я понимаю, — Матильда тщательно вылизала другую лапу. Помедлив, буркнула: — Да, по вашим понятиям, я — ничья. Так что можешь не волноваться. За мной не придут.

Заваливаясь на диван, Даша мечтательно протянула:

— Чудеса! Как в сказке. Говорящая кошара…

— Действительно чудеса, — проворчала Матильда, — говорящая девчонка! Даже говорящую собаку чаще встретишь…

— Что?! — взволнованно подскочила Даша. — Говорящую собаку?! Собаки тоже могут говорить?!

— Очень редко, — неохотно признала Матильда. — Слишком давно живут с людьми, обычные слова понимать научились.

— А другие животные говорят?

— Не чаще, чем кошки или люди…

Матильда лениво встала и, потянувшись, перебралась к Даше на диван. Разлеглась на самой девочке и, почти касаясь ее лица пушистой рыжей мордочкой, неспешно продолжила:

— Ворону одну знаю. В нашем парке живет. Лет восемьдесят ей. Прошлой зимой чуть не сожрала ее, чуть сгоряча шею этой дурехе не свернула…

Даша ахнула. Матильда явственно хихикнула:

— Замечталась на снегу та ворона! Повезло ей, что не на обычную распустеху нарвалась! Другая слопала бы ее за милую душу…

— А сейчас? — возбужденно поинтересовалась Даша. — Вы дружите?

— Ха! — фыркнула Матильда. — До дружбы далековато, но временами болтаем!