Закрыв глаза, Ник отвернулся от окна и подтянул повыше воротник, спасаясь от холода. Должен же быть какой-то способ исправить ошибки, но его не было. Жизнь была холодна и жестока.

Для него не существует прощения. Ему уже никогда не вернуться к прошлой жизни, не вернуться к матери, которую он любил больше жизни. Он все жутко испортил.

С ноющим сердцем, Ник отошел от дома Кириана и перешел улицу, где был припаркован его «ягуар». Сев за руль, он задумчиво посмотрел на дом. Красно-белые огоньки мерцали в ночи, и до него доносился смех празднующих.

— С Рождеством, — прошептал он, завел мотор и поехал к кладбищу святого Людовика на Бэсин-стрит. Остановившись на заправке напротив и перейдя пустынную улицу, Ник подошел к запертым воротам и, посмотрев по сторонам, с легкостью запрыгнул на трехметровую стену и спрыгнул на землю по другую сторону.

Было жутко темно, но будучи Темным Охотником, он лучше видел в темноте, чем при свете дня. Не обратив внимания на тянущиеся к нему голодные души, он прошел к могиле матери. Из-за его связей со Страйкером души не могли в него вселиться.

Ник достал из-под пальто принесенные розы. Вновь переживая трагедию своей жизни, он склонился у надгробия и прижался лбом к холодному камню.

— Я скучаю, мама. И сожалею.

И там, в темноте, на какое-то мгновение ему показалось, что он чувствует ее присутствие. Но он знал правду. Она была так же потеряна, как и он.

Упав на колени, Ник прижался к надгробию и зажмурил глаза, поддавшись неизбывному горю.

Страйкер раздраженно закатил глаза, мысленно увидев Ника на материнской могиле.

— Напомни-ка, зачем я взял его в услужение?

Его сестра Сатара взглянула на него из своего угла.

— Что?

Страйкер вздохнул и поерзал на троне.

— Твой зверек снова ноет. Иди и забери его.

Сатара издала громкий звук, полный отвращения.

— Почему ты до сих пор его не убил?

Страйкер задумался.

— Потому что он станет моим оружием против Ашерона. Доверься мне.

— Довериться тебе… — Она фыркнула и мановением руки создала шар, чтобы увидеть Ника. — Просто оставь его в покое. Пусть погорюет. Чем сильнее он прочувствует потерю матери, тем лучше для нас.

Возможно, его сестра была права. Тем не менее, наблюдение за Ником и его матерью напомнило Страйкеру про собственную потерю, и ему было больно видеть, что Ник так страдает. Но еще больше, чем об этой потере, он думал о своем собственном сыне Уриане.

Боль от смерти сына все еще жгла его изнутри, заставляя ненавидеть богиню, которой он служил, за то, что потребовала от него убить собственного ребенка.

— Однажды, Аполлими, я отплачу тебе тем же. — Он будет смеяться, а она — оплакивать смерть своего любимого Ашерона.

Эш улыбнулся, глядя, как его дочь Сими и ее сестра Зирена открывают подарки. У одетой в готическую версию костюма помощницы Санты Сими были красные с черным волосы. Крылья демоницы были тоже красными и дрожали, когда она распаковывала большую коробку.

Волосы Зирены были светлыми, и она была одета в темно-зеленое с золотом.

Внезапно Сими радостно заверещала:

— Готические куклы! [2]— Она радостно улыбнулась Ашерону, разрывая коробку со Слайер Сторм, и помещая ее рядом с Пандорой. — Акри, ты балуешь свою Сими, и она любит своего акри. Спасибо!

Зирена издала такой же вопль, обнаружив в подарках коллекцию вуду-деток [3]. Она повернулась к слуге Эша, Алексиону.

— О, акри, ты знаешь, что любит твой демон. Спасибо!

Дэнджер подошла сзади и прошептала Эшу на ухо:

— Что, ты думаешь, они сделают, когда откроют свои сумки «Токидоки» [4]?

Ответом на это стал оглушительный и пронзительный крик. Эш вздрогнул.

— Кажется, я напрочь оглох.

Алексион хмыкнул.

— Кажется, у нас кое-где даже стекло полопалось.

Дэнджер закатила глаза, отошла от Эша и обняла Алексиона за талию.

— Не хочешь пойти его поменять?

— Нет, я… — Алексион умолк, внезапно поняв, к чему она клонит. — Пожалуй, да, надо бы заняться.

Эш не успел и слова сказать, как они исчезли. Сими нахмурилась.

— Куда это они?

— Заняться потным человеческим сексом, — пояснила Зирена, проглотив один из пластиковых брелоков для сумки.

Эш поморщился, услышав это замечание, которое, вероятнее всего, было недалеко от истины.

— Зирена, я бы попросил.

Она невинно на него посмотрела.

— А что такое? Они же именно этим собираются заняться. Они всегда этим занимаются. Пыхтят и…

— Зирена, пожалуйста, помолчи!

Сими тяжело вздохнула и привлекла внимание сестры.

— Дело не в тебе, Зирена. Акри боится, что его Сими снова займется сексом с каким-нибудь человеком.

Зирена издала странный демонический звук.

— Я же говорю, надо познакомить тебя с некоторыми моими друзьями-демонами. Они гораздо выносливее людей и могут заниматься этим по нескольку дней без остановки. А еще они гораздо симпатичнее. Мужчины не становятся синими, когда…

Эш поднялся.

— Леди-демоны? Вы не возражаете? Я бы очень хотел сменить тему разговора!

Сими фыркнула.

— Ты только послушай. По поведению акри можно подумать, у него никогда не было секса, что, как доподлинно известно Сими, неправда. У Акри больше секса, чем у любых десяти человек вместе взятых.

— Сими! Прошу, пощади. — Меньше всего ему хотелось говорить с дочерью о сексе.

Внезапно его осенило. Он щелкнул пальцами, и на экране телевизора включился канал QVC [5], демоны немедленно телепортировались к мониторам.

Слава Богу, он знал, что именно может их отвлечь. Эш с облегчением вздохнул, когда они растянулись на полу с мобильниками в руках, готовые заказывать.

— Что, проблемы с демонами?

Эш застыл, услышав за спиной голос брата. Алексион же предупредил его, что позволил Стиксу на праздники пройти на их часть Катотероса.

Но это все равно его раздражало.

Эш обернулся и встретился лицом к лицу со своей практически полной копией. Разница была лишь в глазах. У Стикса они были ярко-голубыми, а у Эша — переливались серебром.

— Я думал, ты не будешь праздновать. Это не совсем твой праздник.

Стикс посмотрел на елку в углу тронного зала Эша — половины украшений не хватало, поскольку демоны чуть ранее решили ими перекусить.

— Не думал, что когда-нибудь увижу такое во дворце атлантских богов. Ты очень ценишь свою семью, правда?

Эш на мгновение замер в нерешительности. Когда он еще был человеком, он однажды умолял брата полюбить его или хотя бы признать, что они семья. Но каждый раз, когда он тянулся к Стиксу, тот жестоко его отвергал.

Они поменялись ролями, и теперь уже Стикс старался завоевать его расположение. И Эшу очень хотелось быть с ним таким же жестоким. Но он старался не поддаваться искушению… не в этот день.

— Я очень долго искал семью, которой был бы нужен.

Стикс вздохнул.

— Я ведь никогда не смогу тебе доказать, что изменился, да?

— Сколько раз ты пытался меня убить?

Стикс коснулся его плеча и искренне посмотрел на него.

— Я за это уже извинился.

— И я принял твои извинения.

— Но ты мне не доверяешь?

— А ты бы стал?

Стикс отвел глаза, убрав руку с плеча Эша, и тому стало жалко, что во взгляде брата появилась боль. Он хотел верить Стиксу, но это было не так просто. Их разделяли целые столетия предательства.

— Слушай, не будем торопиться. Дай мне время.

Стикс кивнул.

— Ты хотя бы не выкидываешь меня голым на улицу.

Эш похолодел от этих жестоких слов и нахлынувших воспоминаний о том дне, когда Стикс и их отец именно так с ним и поступили. Стикс же, когда понял, что ляпнул, до смерти перепугался: