Пуля.

— У тебя инструменты с собой? — спросил я у Малвани. Не говоря ни слова, он принес набор, и я выбрал пару длинных металлических щипцов.

Я осторожно зацепил пулю щипцами и поднес ее к свету.

— Калибр стандартный, 8 миллиметров. Используется в большинстве револьверов и…

— Давай упакуем пулю, и я отвезу её к Функе после встречи с комиссаром, — сказал Малвани. Функе был продавцом оружия на Чемберс-Стрит, который часто помогал нам разобраться с патронами и пистолетами, не говоря уже о преступниках, которые их использовали. — Я здесь уже достаточно насмотрелся. Лучше поедем в центр.

Но я остался стоять у кровати и покачал головой.

— Почему его застрелили? Библия, белая роза, — я замолчал, кивнув на предметы, лежавшие теперь в моей сумке в качестве вещественного доказательства. — Это убийство похоже на убийство судьи Джексона. За исключением того, что большинство убийц не меняют так кардинально способы убийства. Зачем убивать одну жертву ножом, а другую — выстрелом из пистолета?

— Ты слишком доверяешь словам своего профессора, — раздражённо ответил Малвани. — И кто сказал, что он знает, о чем говорит, больше, чем все остальные? В половине случаев его бред звучит для меня не понятнее, чем шаманская тарабарщина.

— Возможно, — согласился я. — Но даже если отбросить его теории о преступном поведении, он был последним человеком, который видел судью Портера живым. Мне нужно поговорить с ним как можно скорее.

— Если это анархистский заговор, — задумчиво произнес Малвани, — то в нем могут участвовать сразу несколько человек. Возможно, мы ищем не одного убийцу, а целую группу.

Я кивнул, но, думая о Джонатане Страппе, я надеялся, что Малвани ошибается.

Когда мы шли по коридору к лифту, я остановился у комнаты, которая была преобразована во временное помещение для допросов; здесь несколько старших детективов говорили по отдельности с каждым сотрудником «Бреслина».

Майк Бернс — детектив, которого я знал, — похоже, пытался организовать работу младших офицеров.

— Эй, Майк, — позвал я, просунув голову в комнату. — Вы уже выяснили, когда вчера вечером судья Портер зарегистрировался в номере 503?

Он посмотрел на меня с ухмылкой.

— Ну, если это и был судья Портер, то он не назвал своего настоящего имени. Он — или кто-то еще — вошел в комнату под именем мистера Сандерса. При регистрации он указал свой адрес: Грамерси-Парк, дом 3. У меня тут всё записано. — Он поднял толстый журнал.

У меня перехватило дыхание.

— Это адрес судьи Джексона, — сказал я Малвани, проходя через комнату, чтобы поближе взглянуть на регистрационную книгу.

— Ты шутишь?! — недоверчиво посмотрел он на меня.

— Тогда возникает вопрос: кто сообщил об убийстве судьи Портера? Здешний персонал знал его как мистера Сандерса, — произнёс я.

— Возможно, звонил убийца. Или один из анархистских заговорщиков.

— Вот именно. Где мистер Сандерс расписался? — спросил я Майка.

— Сейчас посмотрим. — Мы подождали несколько секунд, пока он водил пальцем странице. — Вот здесь. Он назвал своё имя — Леруа. Леруа А. Сандерс.

У меня перехватило дыхание, но я думал только о сообщении, содержащемся в музыкальном шифре, который сам судья Портер расшифровал вчера вечером.

«Леруа отмщён».

И мой разум был настолько поглощен этим случайным открытием, что только гораздо позже я понял, что лифтер, который доставил нас обратно в вестибюль, не был тем же самым человеком, который доставил нас на место убийства несколько часов назад.