— Ну, всего несколько вопросов, — обратился Корягин, проигнорировав вранье врачихи о шоке. — Нам необходимо для протокола. Ответите, Тамара Тиграновна?

— Да, — высокомерно согласилась подозреваемая. Вот настолько она не принимает капитана в расчет — даже не пытается выгадать время, чтобы придумать версию постройнее. Думает, перед ней дурак, не заметивший ни одной улики.

— Итак, расскажите очень подробно, во сколько вы сюда пришли, что увидели и что делали.

Собеседница молчала. Ну, еще бы! Видимо, надеется собраться с мыслями. Ей многие придется объяснить: свою помаду на губах трупа, свои волосы на его груди, шприц не у той руки. Неужели выкрутится? Вряд ли. Непохоже, что она умна.

— Ну, — поторопил милиционер.

— Я не представляю, во сколько сюда пришла, я не смотрела на часы. Сперва я зашла в фотолабораторию, а оттуда заглянула в комнату и увидела, что там что-то не так. Леонид сидел в кресле в неестественной позе. Я потрогала его лоб. Лоб был холодный. Тогда я позвонила в скорую. У Леонида невралгия, во время приступа он иногда сам вкалывал себе лекарство. Я решила, он ошибся с дозой. Вскоре приехала Марья Васильевна.

— Это все? — уточнил Корягин. На секунду ему стало жаль глупую женщину, так простодушно лезущую в капкан, и он добавил: — Что вы трогали в комнате?

— Не знаю. Ничего.

— Шприц, например.

— Нет.

— А тело… только прикоснулись ко лбу? Это все?

— Да.

— Кстати, Неволин был левша?

— Нет.

Итак, совпадение исключено. Если бы подозреваемая в панике отбросила шприц и поцеловала труп в губы, прижавшись к его груди, она бы не стала этого скрывать. Значит, она целовала живого. Целовала, обнимала, а затем предложила любовнику сделать укол. Вкатила смертельную дозу, аккуратно, как положено хозяйке дома, выкинула в мусорное ведро ампулу, а шприц уронила на пол. Потом вызвала знакомую врачиху, чтобы та констатировала самоубийство. Все так бы и сошло безнаказанным, если б не проницательность капитана Корягина. Высокомерная красотка его недооценила — как, впрочем, недооценивают остальные. Она даже не позаботилась о том, чтобы объяснить несообразности, поскольку уверена, что он их не заметил. Вот этими руками она недавно убила человека, а теперь врет как ни в чем не бывало!

Сергей автоматически взглянул на Тамарины руки. Пальцы были в крови. Это тоже наверняка доказательство, только надо понять, что оно означает. Чья тут кровь?

— Я порвала несколько фотографий, — ответила на невысказанный вопрос Погосян.

— Зачем?

— Они… они мне не нравились.

"Ага, — подумал Корягин, — вот вам и мотив. Что-то у них с Неволиным не ладилось". С трудом сдержав счастливую улыбку, он уточнил:

— Вам не нравились, а вашему сожителю нравились?

— Кому? — Подозреваемая, чтобы оттянуть время, сделала вид, что не понимает.

— Вашему сожителю Леониду Неволину. Он ведь фотограф, так? Это его фотографии вы рвали? У вас с ним что, вышла ссора?

— Хватит, — вмешалась врачиха (очевидно, Тамара хорошо ей заплатила). — Я сделала девочке укол, она не в себе, и вы не имеете права ее допрашивать.

— Она сама согласилась, — вежливо напомнил Сергей.

— А я, как врач, возражаю. Не сегодня, ясно?

Он, пожав плечами, кивнул.

— Завтра так завтра. Жду вас в двенадцать тридцать. Надеюсь, к этому времени вы будете в себе.

Корягин чувствовал, что на сей раз крепко ухватил удачу за хвост и никуда она от него не денется. Что бы ни навыдумывала красотка за ночь, превратить очевидное убийство в самоубийство невозможно. А он потратит это время на заполнение единственной бреши в своих безупречных логических построениях — найдет мотив. Улик, указывающих на Погосян, хватает — помада на губах трупа, длинные черные волосы, приставшие к его груди. К тому же кому парень доверил бы сделать себе укол? Любовнице, разумеется. Кто позаботился бы выкинуть ампулу от лекарства в мусорное ведро? Хозяйка квартиры и более никто. Удивительная глупость с ее стороны, ну, так от содержанки не приходится ждать ума. Она высокомерно смотрит сверху вниз на нищего милицейского капитана, не понимая, что именно от него зависит ее судьба. Знала бы, так небось держалась бы иначе! Впрочем, это ничего бы не изменило. Есть люди, которые не продаются и не покупаются — он, Сергей, один из них. Главное для него — справедливость. Он позаботится сдать на экспертизу женский волос с тела Неволина. Пускай сравнят с тем, который остался на подушке дивана, где лежала Погосян. И, если результат будет отрицательным, Корягин честно признает свою ошибку. Но это маловероятно. Красотка убила любовника, осталось лишь выяснить, почему. Уж не ссорились ли они последнее время? Что за странная история с порванными фотографиями?

Капитан заглянул в фотолабораторию. Да, весь пол усыпан клочками! Погосян, похоже, была в ярости. Лица кавказской национальности редко умеют себя контролировать. Сергей попытался собрать хотя бы часть цельной картинки и через несколько минут почувствовал, как к лицу приливает кровь. Он и раньше не сомневался, что красотка не из порядочных, но что настолько бесстыжая, не мог даже представить. Она снималась совершенно голой! Хороша парочка — парень зарабатывает на теле собственной сожительницы. Скорее всего, тут не обходилось и без проституции. Но почему Погосян порвала фотографии? Не поделили выручку? Надо бы отыскать знакомых убитого и повыспрашивать у них, что и как. Позвонить, что ли, Погосян, узнать телефоны и адреса? Только она наверняка постарается направить к тем людям, которые не скажут про нее правды.

Сергей улыбнулся, в который раз за вечер обнаружив превосходство своего ума над примитивным мышлением окружающих. Любой его коллега обратился бы сейчас к Погосян и попал впросак, но Корягин мыслит неординарно. В кармане убитого лежит мобильник — он-то и выдаст наиболее достоверную информацию. Двадцать первый век — век техники.

Сотовый Неволина оказался не из лучших. Капитан с его невысокой зарплатой, и то приобрел недавно более навороченный, а художник, явно не привыкший считать копейки (видно по обстановке), пользовался старьем. "В глубине души парень был скуповат, — с удовлетворением констатировал Сергей, — так что вполне мог поссориться с Погосян на почве денег. Сперва она ему уступала (есть в нем то, что нравится бабам), а потом разозлилась и прикончила. Кстати, о бабах. Вдруг он своей красотке еще и изменял? Он не похож на примерного семьянина. Если выясню, что у него была другая и что Погосян об этом узнала, сразу обращусь за ордером на арест. Тут уж ситуация станет однозначной — вот он, мотив".

В записной книжке мобильника значилось совершенно жуткое количество номеров. Не десять, как у Корягина или другого нормального человека, а не меньше сотни. Каждого разрабатывать — за месяц не обернешься, а дело хочется завершить быстро, чтобы никто не успел примазаться к успеху. Сергей принялся листать меню. Вот, прекрасно! Звонки за сегодняшний день. Сперва исходящие. Двенадцать двадцать шесть — «Валерка», разговор три минуты. Пятнадцать двадцать две — «Валерка», три минуты. Пятнадцать тридцать — "Надежда Дмитриевна", четыре минуты. Пятнадцать тридцать пять — «Люся», одна минута. Пятнадцать тридцать семь — «Ленка», двенадцать минут. Вот и все. Теперь входящие. Одиннадцать тридцать одна — «Катюша», пять минут. Пятнадцать двадцать — «Тамара», одна минута. Пятнадцать пятьдесят — «Катюша», девять минут. Шестнадцать ноль пять — «Федор», одна минута. Шестнадцать тридцать семь — номер определен, но в книжке отсутствует, десять секунд. Шестнадцать тридцать восемь — тот же номер, три минуты. Этого Неволина просто атаковали звонками! А во сколько он убит? Бригада прибыла на квартиру в восемнадцать сорок, к тому времени парень был мертв около часу. Получается, где-то в семнадцать сорок Погосян сделала ему роковой укол. Все сходится!

Сергей взглянул на часы. Полвосьмого. Конечно, он имеет полное право поехать домой, а расследование отложить до завтра. Другой так бы и поступил, но он, капитан Корягин, не дурак. С утра придется докладывать о результатах начальству, для которого есть большая разница между предположением и уверенностью. Надо, чтобы мотив убийства уже был подкреплен конкретными фактами, добытыми лично им, Сергеем. В кои-то веки представилась возможность выдвинуться, и он не позволит оттеснить себя в сторону. Интересы дела для него важнее отдыха, и скоро шеф в этом убедится.