С другой стороны, подумала она, вставая из ванной и закутываясь в полотенце, почему, собственно, она должна хотеть этого? Она будет счастливейшей из женщин, если сможет найти другого такого же заботливого и любящего человека, как Джон.

На следующий день она тщательно оделась, собираясь на работу. Надела любимое шелковое платье Курта, абрикосового цвета с белыми полосками. Когда Курт заехал за ней, она приготовилась сгладить все недоразумения и размолвки, возникшие между ними. Садясь в машину, она весело поздоровалась с ним:

— Привет!

— Привет, — но взгляд его был устремлен только на дорогу.

— Вчера дочитала до конца книгу. Она окончилась совсем не так, как я предполагала.

— Некоторые вещи очень трудно предсказать, — задумчиво заметил он.

Блис заерзала на сиденье.

— На сегодня обещали дождь, но что-то не похоже, что он пойдет. Как ты думаешь?

— Должен пойти.

— Вероятно, ты прав, — с готовностью согласилась она.

Он вопросительно посмотрел на нее и снова обратил внимание на дорогу. Он казался не злым, а только немного отдаленным и задумчивым. Потеряв надежду завязать разговор, Блис больше не стала ничего говорить.

Когда подъезжали к банку, начали падать крупные капли дождя. Поставив машину, Курт раскрыл зонтик и держал его, пока они не подошли к дверям. Но капли падали со стороны, оставляя на ее платье темные пятна. Добежав до автоматических дверей, они очутились в большом вестибюле, отделанном стеклом и итальянским мрамором. Там уже началась утренняя рабочая суета.

— Обедаем вместе? — суховатым деловым тоном спросил Курт.

Она быстро кивнула.

— Я не возражаю, — она наблюдала, как Курт слился с другими служащими банка и исчез в толпе, входящей в лифт. Выглядел он очень солидно, и она в который раз подумала, что не хотела бы потерять его.

Блис поднялась на свой этаж и медленно направилась к офису. Забыв о работе, она бессмысленно уставилась на стол и раздумывала о том, что скажет Курту во время обеда. Холодная волна прокатилась по телу. Что если он больше не захочет с ней встречаться? Только не это! Курт ей нужен. Она зависит от него.

— Привет!

Вздрогнув, Блис подняла голову и увидела Гвен, которая вошла в дверь и села на стул.

— Что-то ты сегодня на себя не похожа.

— Еще бы, — неохотно проговорила Блис. Но обсуждать свои проблемы с Гвен ей не хотелось. Во-первых, Гвен познакомила ее с Куртом, во-вторых, она давно пришла к заключению, что с сослуживцами вообще не стоит обсуждать свои личные проблемы. — Настроение неважное, потому что никак не могу разобраться с этими процессорами. — Это не было неправдой, машины действительно давили на ее психику, хотя и не были ее самой большой головной болью.

— Ты из-за этого? — Гвен беспечно махнула рукой. — Не принимай близко к сердцу. Надо признать, что инструкции написаны довольно туманно. Со временем разберешься.

— Надеюсь.

— Ладно, пойду к себе, пора начать работу. Просто хотела узнать, как ты провела выходные.

— Так себе. Ничего интересного.

Блис спустилась в кафетерий еще до полудня и поджидала около двери. Вокруг нее в небольших и аккуратненьких кадках росли деревца, достигавшие человеческого роста, стены были расписаны модернистскими фресками.

— Давно ждешь?

— Нет, — от прикосновения его руки и теплого взгляда Блис почувствовала облегчение. Все будет в порядке.

— Пойдем к раздаче, — предложил он, и они пошли к длинной хромированной линии.

Они говорили о всяких пустяках, пока не подошли вплотную к раздаче. И тут Курт сказал:

— В последнее время я постоянно о тебе думал и пришел к некоторому заключению.

Брови ее вопросительно изогнулись.

— Я завидую этому парню, но не имею на тебя никаких прав, поэтому ты сама можешь решать, с кем тебе встречаться, — Курт печально усмехнулся. — Извини, если тебе показалось, что я по-собственнически к тебе относился. Надо было ожидать некого соревнования. Ты очень симпатичная женщина.

— Спасибо, — прошептала она.

Он, казалось, не обратил внимания на ее ответ.

— Я и сейчас как эгоист надеюсь, что ты предпочтешь именно меня. И если я делаю что-то такое или, наоборот, не делаю, что раздражает тебя, скажи. Я знаю, мы никогда серьезно не разговаривали о своих чувствах, видимо, настало время. Давай не будем допускать, чтобы недопонимание разлучало нас.

Выглядел он серьезным и взволнованным. А еще зрелым и привлекательным. Блис почувствовала за него гордость. Ей повезло с ним. Именно он, а не Дрейк мог дать ей ту надежность, которую она потеряла после смерти Джона.

А именно надежности ей и не хватало. О, она прекрасно знала это чувство беспокойства, угнетавшее ее в последние два месяца, но ведь со временем и оно пройдет. Любой человек, внезапно остающийся в одиночестве после счастливого замужества, теряет ориентацию. Хотя и оскорбительно для памяти Джона так думать, но то, что она чувствовала в настоящее время, было сравнимо с ощущением неопределенной свободы. Все-таки она теперь не замужем и имеет возможность идти куда угодно и заниматься чем угодно, не оглядываясь на кого-то. По крайней мере она могла чувствовать себя не такой скованной, как, скажем, раньше. Но она также знала, что мудрее всего было бы придерживаться того же комфортного образа жизни, какой она вела при его жизни.

Вот почему она обязана хранить и развивать добрые отношения с Куртом. В Дрейке было что-то цыганское. Конечно, и ей время от времени хотелось бросить все и уехать куда-нибудь. Но она подозревала, что это частично происходит от болезненного ощущения реальности смерти Джона. А отчасти она, вероятно, хотела пережить что-то новое, чем манил ее дерзкий и привлекательный незнакомец. Но побег ли от самой себя или быстротечная интрижка не казались ей нормой поведения взрослой женщины.

На следующий день Блис еще более утвердилась в своем решении по поводу Курта, когда в офис доставили букет красных роз. Она безуспешно пыталась подстроиться к работе процессора, когда посыльный вручил ей квитанцию для подписи. Она на время отвлеклась от машины, чтобы поставить подпись и понюхать великолепные цветы.

— Это мне! — она расцвела.

— Вы Блис Атвуд? — поинтересовался посыльный.

Другие сотрудницы быстро оставили свои места и собрались в ее небольшом кабинете.

Гвен издала подобие свиста.

— Кому-то очень пришлась по сердцу наша маленькая Блис. Что написано в карточке?

Перед тем как посмотреть в карточку, Блис еще раз понюхала цветы. Потом быстро пробежала карточку глазами.

"Я хочу, чтобы эти цветы сказали тебе о том же, о чем говорил я. Я люблю тебя. Курт".

Она улыбнулась и положила карточку в карман замшевой юбки.

— Вероятно, что-нибудь страстное, если не хочет нам читать.

Блис облокотилась на край стола и задумчиво посмотрела в окно. На расстоянии виднелись небоскребы, но из-за слепящего солнца различить их четкие контуры она не могла. Ее полностью занимали слова Курта "Я люблю тебя".

— Посмотрите, девочки, какой у нее мечтательный взгляд. Я слышу, как звенят свадебные колокольчики, — пошутила Гвен.

Другие женщины постепенно вышли из кабинета, и Блис осталась в одиночестве. Она переводила взгляд со стоек с делами на процессоры, затем на принтер, похожий на коробку. Наконец, задержала его на цветах. Чувство безмятежности и счастья охватило ее. Да, она сделала правильный выбор.

Вечером, встретившись с Куртом в машине, она прижимала розы к груди. Лучистыми глазами она посмотрела на него.

— Спасибо, Курт, они великолепны.

— Пожалуйста.

Когда он сел на свое место, она наклонилась, чтобы поцеловать его, но ограничилась тем, что погладила по руке.

— Ты очень заботливый, — про карточку ничего говорить она не стала. Стоянка не совсем подходящее место для любовных разговоров. Откровенно говоря, то, что она испытывала к Курту, нельзя было назвать сжигающей страстью, скорее это была постоянная привязанность.