Неужели такое же впечатление останется у нее после «Недели хорошего отношения к Джебу Лейси», как она мысленно назвала работу над статьей? Пожалуй, причин гораздо меньше. Иногда он производит впечатление вполне приятного человека. Особенно ему идет улыбка, только он редко улыбается. Если рассуждать здраво, в таких маленьких провинциальных городках, как их, живет немало женщин, вынужденных мириться с непривлекательностью своих мужей.

Вот с таким настроением она вошла к нему в кабинет. Джеб взглянул — и улыбнулся!

— Вам чаю или кофе? — предложила Мэг.

— Чаю. Я к кофе равнодушен, — сказал он, не отрываясь от работы.

— Чаю? Сейчас приготовлю.

Мэг пошла было на кухню, но остановилась взглянуть, как он работает. Его длинные пальцы скользили по клавиатуре компьютера, как борзые, взявшие след, почему-то подумалось ей. Почувствовав, что она смотрит на него, Джеб сбился и поднял голову. Мэг убежала. Как неприятно было поймать на себе его пристальный взгляд, страшно представить, каким тоном он мог бы отчитать ее.

На кухне Мэг огляделась. Чайник стоял под раковиной. Он выглядел ровесником «Титаника». Его не отчистишь, подумала Мэг и поставила кипятить воду в маленькой кастрюльке.

Справа от раковины висела полка для посуды. Там стояла одна чашка, не слишком чистая. Мэг пожала плечами. Как можно хорошо относиться к человеку, у которого в доме такой беспорядок? У противоположной стены стояла посудомоечная машина. Мэг подошла и открыла крышку. Мытые блюдца, чашки и прочие кухонные принадлежности так и лежали в машине.

Заварку искать не пришлось — Мэг только что купила пакетики с чаем в супермаркете на Парк-сайд.

Помня о своем намерении расположить к себе Джеба, она поставила на поднос чай, печенье и вернулась в кабинет.

— Какой запах! — воскликнул он.

Мэг взглянула на поднос.

— Ничего особенного. Чай и печенье, — сказала она, освобождая место на письменном столе. — Может, вы еще чего-нибудь хотите?

— Вроде бы нет, — ответил Джеб. — Я немного проголодался, но это не важно.

— Можно мне задать один вопрос?

— Да, конечно, вы для этого сюда и пришли, — кивнул он.

— Скажите, с какой скоростью вы печатаете?

— Это зависит от ряда причин, — ответил он. — Как только определилась сюжетная линия, я набираю со скоростью сто пятнадцать ударов в минуту.

Мэг глубоко вздохнула. Семьдесят ударов в минуту — лучшее, на что она способна. И то, как говорится, в ясный день и при попутном ветре. Конечно, сказала она себе, скорость не главное, что писать — вот что важно. Но внутренний голос возражал: вздор, Маргарита Хаббард. Тебя не возьмут даже секретаршей в офис! Ей стало не по себе.

Она села на стул, вытянув ноги, и стала пить чай маленькими глотками. Чай она не любила. Но, напомнила она себе, я должна научиться ладить с хозяином. Сделав еще глоток, она посмотрела на Джеба. Он поднял голову.

— Вот не знаю, — сказал он задумчиво, — я написал, что князя убьет «Черная рука».

— «Черная рука»? — переспросила Мэг.

— Это тайное общество политических убийц. Но теперь я решил, что князя убьет любовник великой княжны Софии. Он отравит его ядом. — Джеб яростно потер нос. — Нет, не так. Яд отменяется. В предыдущей книге о Молдавии героя тоже отравили. — Он потянулся, сцепив руки на затылке. — Тяжело сидеть на одном месте, — сказал он, вздыхая.

— Сколько же у вас книг про убийства? — спросила Мэг.

— Кажется, около двадцати.

— Всего двадцать? А я думала… мой редактор сказал, что вы написали феноменальное количество книг.

— А, понял. Я имел в виду только книги об убийствах. В Англии изданы мои триллеры — около шестидесяти. Еще романов шестьдесят — любовных — о периоде Регентства и более пятидесяти современных любовных романов. Книг так много, что все не запомнишь.

— Понимаю.

Мэг вспомнила, как возомнила себя писательницей после выхода своей первой книги! Первой и единственной, других так и не последовало. У бабушки есть любимое изречение из Библии: «Гордыня изберет гибель, а высокомерная душа — грехопадение». Все верно. Мэг тяжело вздохнула.

— Вы чем-то расстроены? — спросил Джеб.

— Н-нет, — замялась она. — Пойду на кухню и…

Вдруг раздался звонок в дверь.

— Господи! — воскликнул Джеб. — В одиннадцатом часу вечера! И кого это принесло?

— Да кого угодно! — улыбнулась Мэг. — Может, пойти посмотреть?

— Нет, не надо. Наверное, звонят по ошибке, в конце Виргиния-стрит есть еще два дома, а через улицу — библиотека.

Звонок надрывайся. Звонивший явно не жалел сил, вращая рычажок звонка.

— Должно быть, это дети, — предположил Джеб. — Они больше не позвонят.

Но они позвонили.

Мэг, пожав плечами, направилась к входной двери.

— Черт возьми, — возмутился Джеб, — книгу не дадут закончить! — И он выключил компьютер. — Пропади пропадом груды дорогой исписанной бумаги! Так бы и отдал их кому-нибудь за бесценок!

Он услышал, как открылась входная дверь.

— Надо же! Эта девчонка одна справилась с дверью! А я с таким трудом открываю ее. Надо бы спортом заняться…

Кто-то шептался в прихожей. Там было темно — лампочка давно перегорела. Джеб раз двадцать собирался ее ввернуть, да так и не ввернул.

Тени переместились в холл. И на кухне, и в кабинете ярко горел свет.

Первой он увидел Мэг Хаббард. Из-за ее спины выглядывала какая-то женщина.

— Мистер Лейси, — произнесла Мэг сдавленным голосом, — это Энни Мэй Хаббард, моя бабушка, — и отошла в сторону.

Джеб уставился на нее. Женщина стояла напротив него. Около пяти футов роста, худенькая, весом фунтов сто от силы, лицо без морщин, белые как снег волосы, в руках — черный зонт.

— Мистер Лейси, — сказала она глубоким сильным контральто, — так какие у вас намерения относительно моей внучки?

Полночь. Ведьмин час. На круто взметнувшейся вверх по холму Виргиния-стрит было тихо и безлюдно. Ресторан «Виндоуз», где подавали блюда из даров моря, притулившийся у самого начала улицы, был давно закрыт. На пристани — никого. Через речку Урбанну на другом берегу все еще горел свет в большом доме, известном под названием «Роузджил». Обитатели этого дома жили где-то в большом городе, а в Урбанну приезжали лишь провести летний отпуск на берегу реки.

Мэг и Джеб вышли на веранду, и, неожиданно для себя, Джеб обвил рукой плечи девушки.

— Посмотрите вон туда, — сказал он, показывая на «Роузджил». — Мои предки когда-то владели землей, на которой стоит этот дом, и еще тремя тысячами акров. Вы не поверите, основатель нашего рода Ральф передал в дар три сотни акров, на которых и был основан наш город Урбанна. Слушайте дальше!

— Что же случилось? — Мэг удобно устроила голову на плече Джеба.

— Случилось непредвиденное, — сказал он грустно. — Ральф Уормли умер. Его вдова вышла замуж за одного из трусливых политиков низшего сословия, которому и досталось все ее имущество — вагон и маленькая тележка. В те далекие времена вдовы выходили замуж по нескольку раз, поскольку женщины считались выгодным товаром, особенно женщины с детьми, что создавало их мужьям солидную репутацию.

— А что потом? — спросила Мэг.

— С семейством Уормли? Революция разбросала их по всей стране. Как я уже говорил, они были тори, верные англиканской церкви и английскому королю. Мой двоюродный дед Джон поселился в долине реки Шенандоа, я вам о нем уже рассказывал. Часть родственников осела в Мемфисе, штат Теннесси, откуда ведет начало наша ветвь семьи Уормли. Конечно, я бы не прочь владеть тысячами акров земли и этим прекрасным домом, но я нисколько не завидую их теперешним владельцам. Такая проблема не только у моей семьи. Так как мы будем действовать дальше?

— Мы? А я тут при чем?

— Я имел в виду ультиматум вашей бабушки, — пояснил Джеб. — Мы должны, видите ли, пожениться, каково! Не любя! Так выдавали замуж в прошлом столетии, но чтобы в наше время?