— Я тоже рада, что познакомилась с тобой, — сказала Грейс.

Ей стало вдруг ужасно стыдно за свое поведение. Ну разве могут ее мелкие проблемы сравниться с бедой, постигшей двенадцатилетнего ребенка, потерявшего самых близких и дорогих людей? Тем не менее Стефани держалась и не устраивала сцен, не портила настроение окружающим и не поддавалась отчаянию. Вот у кого нужно учиться отношению к жизни!

Теперь Грейс знала, что делать. Как только Фиона уедет, она поговорит с Габриэлем и заставит выслушать ее, даже если не все сказанное придется ему по вкусу.

— Мне нужно поговорить с тобой, — твердо произнесла Грейс, переступив порог кабинета.

Габриэль сидел за рабочим столом и что-то писал. Услышав голос Грейс, он поднял голову, раскинул руки в стороны и потянулся.

Как всегда, одного взгляда на эту женщину оказалось достаточно, чтобы в Габриэле пробудилось дремлющее желание. В его памяти, словно в альбоме, хранились десятки фотографий, на каждой из которых был запечатлен тот или иной момент их единственной ночи. Ночи, после которой Габриэль уже не мог спать спокойно.

— О чем поговорить?

Самый обычный вопрос, но как же трудно на него ответить! Грейс глубоко вздохнула и сложила руки на груди. Лучше не ходить вокруг да около, а сразу перейти к сути дела.

— Я хотела сказать…

Габриэль не дал ей закончить.

— Мне понравилась твоя сестра. Очень милая женщина.

— Да, Фиона нравится мужчинам.

Застигнутая врасплох неожиданной репликой, Грейс отреагировала инстинктивно и сразу же покраснела — так могла ответить ревнивая супруга.

— Я имею в виду другое, хотя, разумеется, она очень красивая. — Габриэль откинулся на спинку кресла. — Мне твоя сестра показалась очень радушной, доброжелательной и разумной. Она определенно прекрасная мать.

— Ты прав. — Грейс убрала за ухо упавшую на глаза прядь и пожала плечами. — Родители всегда ставили ее мне в пример. В их представлении она идеальная дочь и супруга.

— Тебя это задевает?

Какое ему дело до ее отношений с родителями и сестрой? Грейс нетерпеливо качнула головой, злясь на саму себя. Что за неудачный день! Все получалось совсем не так, как ей хотелось бы, все шло не по плану.

— Я к этому привыкла. Мои родители думали, что у них никогда не будет второго ребенка, и, когда родилась Фиона, это стало для них подарком судьбы. Фионе досталось столько внимания, сколько никогда не выпадало на мою долю. Впрочем, она, наверное, в любом случае радовала их неизмеримо больше, чем я. Мама говорит, что я всегда была слишком угрюмой.

От негромкого смеха Габриэля по спине Грейс пробежали мурашки.

— Ты? Угрюмая? Не могу поверить.

Разговора не получалось. Габриэль опять перехватил инициативу, поставив Грейс в положение защищающейся, объясняющей стороны.

— Габриэль, я пришла не для того, чтобы вспоминать детские годы. Дело серьезное и не терпит отлагательств. — Пусть улыбается, пусть смеется, пусть делает что угодно — она не позволит себе отвлечься на пустяки. — Ты можешь выслушать меня, не перебивая?

Он выпрямился, провел ладонью по волосам и посмотрел на Грейс уже по-другому, сосредоточенно и внимательно.

— Конечно. Говори.

— Я хочу поговорить о том, что… о том, что произошло между нами… в ту ночь…

— Ты имеешь в виду ту ночь, когда мы переспали? — без малейшего смущения уточнил Габриэль.

О черт. Похоже, получалось еще хуже, чем можно было предположить.

— Да. Я поступила совершенно бездумно, безответственно. Наверное… наверное, позволила себе поддаться минутному влечению…

— Минутному влечению? — Он покачал головой. — Мы занимались любовью всю ночь.

— Так или иначе я повела себя непростительно легкомысленно, уступила чувствам…

— Такое случается сплошь и рядом. Страсть живет по своим собственным законам, и мы часто не властны над ней.

— Как у тебя все просто.

— Все действительно просто. Мы, испанцы, менее скованны в проявлении чувств. Вы, американцы, всегда стараетесь за все извиниться, как будто постоянно в чем-то виноваты. Для вас даже самое естественное — почти преступление.

Его контрнаступление отвлекло Грейс от намеченной цели. Похоже, они и впрямь относились к случившемуся по-разному. Но разве различия в культуре не оставляют места для взаимоприемлемого решения? Разве два взрослых, разумных человека не могут найти устраивающий обоих вариант существования? Тем более что у них одна цель: забота о благе Стефани.

— Ладно, не будем об этом. Я пытаюсь втолковать тебе, что та ночь была ошибкой. Мы заключили определенное соглашение, пусть и не вполне обычное, и если хотим выполнить его, то должны определить базовые правила поведения.

— Ты говоришь так, будто выступаешь с лекцией, — раздраженно бросил Габриэль и, поднявшись с кресла, прошелся по комнате. — Не надо так стараться, Грейс. Не надо переносить правила бизнеса в частную жизнь. И не надо пытаться прятать от меня свою истинную природу.

— Я прячу от тебя свою истинную природу?

— Да. Ты не даешь воли чувствам, ты пытаешься везде и всюду носить одну и ту же маску успешной деловой женщины. Так нельзя жить, Грейс.

Она нахмурилась. О чем он говорит? Мысли путались, нить разговора терялась в шуме стучащей в висках крови.

— Я ничего не прячу от тебя. Я хочу лишь сказать, что случившееся между нами было ошибкой, которая ни в коем случае не должна повториться. Пожалуйста, не притворяйся, что ничего не понимаешь. Да, конечно, ты нравишься мне, и это только идет на пользу нам обоим в решении обшей проблемы. Но мы не можем переходить некоторые границы. Я хотела сказать, что тебе нужно жить так, как ты жил раньше, жить своей обычной, нормальной жизнью. Я хочу, чтобы ты, если это тебе нужно, встречался с другими женщинами. С моей стороны никаких возражений не будет.

— Так что мне теперь — прыгать от счастья? — сердито оборвал ее Габриэль. — Неужели ты думаешь, что я только и ждал твоего разрешения и прямо сейчас помчусь на поиски той, которая согласится разделить со мной постель?

— Я не знаю, что тебе надо для счастья, это не мое дело! Мы договорились о том, что я помогу тебе решить твою проблему в обмен на твою помощь в решении моей проблемы. Я не знаю, что тебе нужно, но знаю, что каждый из нас должен идти своим путем. Я рада помочь Стефани, стать ей другом, если она того пожелает, но я не хочу никаких личных отношений с тобой. Я просто не могу себе это позволить.

— Понимаю.

— И это все, что ты можешь сказать?

Габриэль пожал плечами.

— Хорошо. Пусть будет по-твоему. Ты действительно помогла мне, и я готов согласиться на твои так называемые базовые правила. Я сделаю вид, что мы не знаем друг друга как мужчина и женщина. Мои отношения с тобой станут отныне чисто деловыми. Ты это хотела услышать, Грейс?

Она, не глядя на него, кивнула.

— Да, так будет легче.

— Легче? Для кого? Для тебя? Легче потому, что ты боишься жизни — реальной, настоящей жизни, в которой есть вещи поважнее бизнеса? Ты думаешь, что почувствуешь себя в большей безопасности, если сделаешь вид, что не замечаешь очевидного? Да, теперь я понимаю, что для тебя самое главное.

Грейс вздрогнула, как будто ее стегнули кнутом. Откуда он знает ее так хорошо? Как сумел малознакомый, в сущности, мужчина проникнуть в ее душу, изведать ее тайные страхи, ее сомнения?

— Я не боюсь жизни. И я знаю, что есть вещи важнее успеха в бизнесе. Но мы должны думать о том, как сделать, чтобы лучше было всем.

— Только не говори от моего имени! — вспылил Габриэль. — Не говори так, будто ты знаешь, что лучше для меня. Ты этого не знаешь! И сомневаюсь, что когда-либо поймешь!

Грейс отважилась посмотреть на него.

— Мне очень жаль, если я обидела тебя чем-то, Габриэль. Прошу тебя, не злись. Как можно решать какие-то проблемы, если любой наш разговор обязательно превращается в спор?

Он коротко и сухо рассмеялся.

— А что ты называешь спором? Мы с тобой определенно принадлежим к разным культурам.