— Как легко у тебя все получается! Габриэль богат, красив, умен. Он может выбрать любую женщину. Зачем ему я? Чем я лучше других?

— Нет, вы только посмотрите на нее! — Фиона всплеснула руками. — Неужели ты и впрямь столь низкого о себе мнения? Роскошная, независимая, успешная женщина в расцвете лет — да почему же ты не должна ему нравиться?!

— Успешная? Вы с мамой никогда не считали меня успешной.

— Какая чушь! — раздраженно фыркнула Фиона и скрестила руки на груди. — Мама всем только о том и рассказывает, как гордится тобой. И папа тоже. И почему ты думаешь, что я тобой не горжусь? Боже, как бы мне хотелось выглядеть так, как выглядишь ты! Как я тебе завидую! Ты всегда такая элегантная, аккуратная, ухоженная, а мне порой времени не хватает даже на то, чтобы просто причесаться. Ты живешь по собственным правилам, занимаешься любимым делом, сама о себе заботишься, ни перед кем не отчитываешься. Ты встречаешься с интересными людьми и всегда в курсе голливудских сплетен. Помнишь тот прием, который устроили в прошлом году боссы «Метро-Голдвин-Майер»? Да я бы отдала год жизни, чтобы оказаться на твоем месте! Когда мы появляемся где-то с тобой вдвоем, мужчины всегда смотрят сначала на тебя, а уж потом на меня. Так что не думай, что я не вижу преимуществ, которые дает твой образ жизни.

— Спасибо за добрые слова, Фиона. — Грейс благодарно улыбнулась. — Жаль, мы не поговорили об этом раньше. Какой же я была дурой.

— Не думай, милая, что быть дурой исключительно твоя привилегия. Мы все время от времени этим грешим. А теперь слушай мой совет: иди домой и поговори с Габриэлем…

— Он уехал по делам.

— Не важно. Так вот, иди к нему и расскажи о своих чувствах. Не знаю, что из этого получится, но одно гарантирую на сто процентов: он не выставит тебя за дверь.

— А если все же выставит, то я приду к тебе…

— И мы оставим с детьми Доналда, а сами уйдем в отрыв! — рассмеялась Фиона.

По пути домой Грейс купила бутылку вина и коробку конфет для Стефани, рассчитывая, что, отправив девочку спать, они поговорят откровенно. В отличие от Фионы у Грейс не было уверенности в том, что все пройдет гладко, но и откладывать разговор, необходимость в котором давно назрела, не имело смысла. Другое дело, готов ли Габриэль выложить карты на стол.

Однако все планы Грейс рассеялись как дым, когда, войдя в кухню, она обнаружила там «старую знакомую» Габриэля, прекрасную Саманту.

Габриэля в кухне не было, и вообще в доме царила необычайная тишина. Где Стефани? Где Габриэль? Где вообще все?

Глядя на лениво жующую сыр Саманту, Грейс почувствовала, как слабеет ее уверенность и крепнут исчезнувшие было сомнения. Можно убеждать себя в чем угодно, сидя на диване у Фионы, но молодость имеет свои неоспоримые преимущества.

— Привет. А где все? — Грейс поставила чайник на огонь и достала из шкафчика банку с кофе.

— Стефани у подруги, а Габриэль только что ушел. Я попросила его сходить в аптеку.

— Что-то случилось?

— Ничего особенного, просто ужасно разболелась голова. Вы собираетесь варить кофе?

— Да. — Грейс удержалась от язвительной реплики, дабы не обострять ситуацию. — Если хотите, сварю и на вашу долю, только стоит ли пить кофе, если болит голова?

— Да не так уж она и болит. По крайней мере, сейчас мне уже легче, — спохватилась Саманта. — Просто у нас с Габриэлем состоялся долгий разговор и… — Саманта не договорила, заменив конец фразы глубоким трагическим вздохом. — Он такой… всегда знает, что сделать, чтобы поднять мне настроение.

Какую игру ты затеяла, девочка? Грейс вдруг охватила злость. Эта надменная, самоуверенная красотка явилась сюда для того, чтобы отнять у нее мужа, и явно не считала ее, Грейс, достойной соперницей. Ну уж нет! Черта с два!

— Да, Габриэль хороший человек.

Грейс насыпала в чашки растворимый кофе и залила кипятком. Габриэль сказал, что у Саманты здесь жених и что роман с ней давно в прошлом. Если так, то что здесь нужно этой девчонке?

— Сахар? Сливки?

— Разумеется, нет! — Саманта бросила на Грейс негодующий взгляд, как будто ей предложили сигарету с «травкой» или виски без льда. — Мне нужно заботиться о фигуре. В Барселоне я подрабатывала моделью и у меня уже есть предложения от двух агентств здесь, в Лос-Анджелесе.

— Это, наверное, очень интересно. Мир моды и все такое…

— Да, конечно, но и неимоверно трудно. К тому же век модели короток, и двадцатипятилетние уже считаются старухами. Нужно постоянно доказывать свое право на место на подиуме, а стоит только чуть-чуть выйти из формы, как тебя тут же отправят в запас.

— Но вы все же уехали из Испании. Не боитесь, что по возвращении тоже отправитесь в запас?

— Я, может быть, и не вернусь. К тому же мне так хотелось повидать Габриэля! Ему, бедняжке, очень трудно. Сами понимаете, такой мужчина не может долго оставаться без женского внимания. Он привык к определенному образу жизни, к комфорту. Я рада, что смогла ему помочь, утешить…

Вот как? Интересно, какое утешение она предложила Габриэлю в ту ночь? Да, он поклялся, что между ними ничего не было, но Саманта недвусмысленно намекала на другое. Кому же верить?

— Он такой заводной, да?

— Что? — Занятая своими мыслями, Грейс не сразу поняла, что имеет в виду гостья. — Заводной?

— Ну да, заводной. Горячий. Сексуальный. — Саманта негромко рассмеялась. — Такой изобретательный. И ненасытный. Мы с ним иногда сутками не вылезали из постели. — Поймав смущенный взгляд Грейс, она покачала головой. — Не надо притворяться. Вы же спали с ним, разве нет? Хотя я не удивилась бы и обратному. Габриэль очень привлекательный мужчина, настоящий мачо. Такие не могут подолгу обходиться без женщины. А уж обаяния ему не занимать. Хочу только предупредить: не рассчитывайте на многое. На вашем месте могла бы оказаться любая более или менее симпатичная женщина. И не надейтесь подцепить его на крючок, это еще никому не удавалось. К тому же он все равно вернется в Европу. Там его бизнес. Там его семья. Я хорошо знаю его отца и мать. Старая аристократия. Из тех, кто до сих пор считает американцев дикарями. Габриэль изображает демократа, но в душе он сноб. Хотя я его в этом не виню — такая уж порода. Представляете, они до сих пор живут в замке!

Слушая этот затянувшийся монолог, Грейс постепенно успокаивалась. Ну можно ли опасаться или принимать всерьез женщину, разум которой помутнен ревностью? Поначалу она думала отмолчаться, но потом решила, что статус жены Габриэля не только дает ей право поставить на место зарвавшуюся гостью, но и обязывает защищать доброе имя и честь мужа.

— Мне бы не хотелось обсуждать здесь людей, которых я не знаю, но этот дом не то место, где о родителях Габриэля позволено говорить неуважительно. Что касается моих планов на будущее, то это касается только меня и моих близких, но никак не посторонних. Могу лишь заверить вас, что к вам эти планы не имеют ни малейшего отношения, а следовательно, не являются предметом для спекуляций и домыслов. — Она твердо посмотрела на открывшую рот Саманту. — И вообще, в чем дело? Неужели наш брак каким-то образом отразился на вашем благополучии?

Саманта пренебрежительно мотнула головой.

— Ни в малейшей степени. Я могу заполучить любого мужчину… включая Габриэля Санчеса!

— Тогда почему же вы расстались?

— А вот это уже не ваше дело, милочка, — резко ответила Саманта.

— Отлично. Я уважаю право каждого — включая вас! — на тайну личной жизни. Если вы отплатите мне тем же, мы квиты. А теперь прошу меня простить. Я хочу принять душ.

— Как вам угодно. Хочу только предупредить, чтобы вы не ждали Габриэля очень рано — я собираюсь пригласить его пообедать.

Грейс наградила гостью уничтожающим взглядом.

— Попытайтесь. Только не очень огорчайтесь, если останетесь голодной. Насколько я могу судить, вкусы у Габриэля несколько изменились. К лучшему.

Посадив Саманту в такси, Габриэль помахал ей рукой и облегченно вздохнул. Разговор получился нелегкий, но он был рад, что сумел избавиться от навязчивой гостьи. С удивлением осознав, что дальнейшее ее пребывание в этом доме нежелательно, Саманта попыталась пустить в ход проверенное оружие — соблазнение — и лишь после провала лобовой атаки дала задний ход и объявила о своем уходе, таким образом замаскировав полное поражение добровольным отказом от борьбы.