Индейские земли начинались тогда на территории современного штата Канзас. Торговая экспедиция, участником которой был Рид, вступила на нее уже к концу первого дня своего путешествия. В романе «Охотники за скальпами» писатель говорит о небывалом энтузиазме — своеобразной «степной горячке», охватившей главного героя и всех участников экспедиции, едва они ступили на эти необжитые свободные земли. «Силы его росли, — описывал он состояние своего героя, — он испытывал особый душевный подъем, особую телесную бодрость и жажду деятельности, которых никогда еще в такой степени не чувствовал; всякая деятельность была ему радостна. Как будто быстрее и горячее струилась кровь в его жилах, как будто обострились все внешние чувства». Можно ли усомниться, что он описывал собственные эмоции, обуревавшие его поздней весной 1840 года? «Степная горячка! Воспоминание о ней сохранится еще на долгие годы в душе путешественника. Долго-долго после того, как перед глазами его перестанет расстилаться бесконечная равнина, пальцы его все еще будут сжиматься, как бы порываясь натянуть поводья, колени все еще будут стремиться сжать благородное тело коня, и все еще сохранится жажда скакать без цели по зеленым волнам степного моря…»

«Поезд» продвигался медленно — со скоростью едва ли большей, нежели скорость неторопливого пешехода. Вот как описывает его движение Майн Рид: «Длинный ряд повозок тянулся и извивался, немного похожий на колоссальную змею, то взбираясь на небольшие возвышенности и красиво выделяясь на матовом фоне зелени, то продвигаясь по роскошным речным долинам и делая крюки, чтобы отыскать брод и переправиться на другой берег». Передвигались днем, преодолевая в среднем по 20–25 километров ежедневно. Время от времени приходилось делать остановки, длившиеся нередко по нескольку часов — в пути случались поломки, фургоны застревали, приходилось сообща их вытаскивать, и тогда движение замедлялось. На ночь фургоны ставили кругом, загоняя внутрь быков, мулов и стреноженных лошадей. Обязательно назначали часовых, а в центре разводили костер, готовили пищу и вели разговоры, рассказывая друг другу о событиях, свидетелями которых были сами или о которых слышали. Рид пишет: «Необычайные, почти неимоверные рассказы, которые Галлер выслушивал на ночных привалах у костра, ошеломляли и восхищали его романтизмом новой жизни». Нетрудно понять, что он передает собственные впечатления, очевидно, что они увлекали и восхищали будущего писателя не меньше, чем одного из его любимых литературных героев. Они насыщали память Рида впечатлениями, которые затем будут долгие годы питать его творческую фантазию, помогая создавать увлекательные коллизии.

В течение первых двух недель путешествия ничего экстраординарного не происходило. Была весна, лето еще не началось, и Великие Равнины утопали в роскошной в это время года густой зелени. Рид пишет: «Трава была превосходная, и мулы и быки не только не худели в пути, но с каждым днем еще и тучнели». Индейцы их совсем не беспокоили и даже ни разу не попались на глаза. Впрочем, индейцы-шайенны, обитавшие здесь, отличались миролюбием и вообще старательно избегали контактов с пришельцами-американцами. Лишь к концу второй недели путешествия они впервые увидели группу индейцев вдалеке: те были на лошадях и, видимо, наблюдали за их караваном, но не делали попыток приблизиться. Несколько дней затем то и дело вблизи каравана показывались большие или маленькие группы этих темнокожих воинов. Те, кто уже прежде ходил по «Тропе Санта-Фе», утверждали, что это индейцы-поуни, — поезд торговцев вступил на их территорию. В романе «Охотники за скальпами» Рид писал, что держаться на расстоянии индейцев «заставляли длинные ружья бледнолицых». Едва ли это справедливо по отношению к поуни: как и шайенны, они были довольно миролюбивы и так же, как их соседи, предпочитали не контактировать с бледнолицыми.

Через две недели караван вышел на берег реки Арканзас — самой серьезной водной преграды на пути к Санта-Фе. Некоторое время путешественники двигались вдоль нее вверх по течению, отыскивая место для переправы. Переправившись на другой берег полноводной реки, они вступили в другой мир: земли к югу от Арканзаса принадлежали воинственному племени команчей, которые нередко нападали на торговцев и переселенцев, грабили караваны, угоняли лошадей и скот.

Современные историки утверждают, что сведения о жестокости этих индейцев в действительности сильно преувеличены, и это подтверждает статистика: с начала сообщения по тропе до 1843 года индейцы убили всего лишь одиннадцать человек — граждан США. Наибольшие потери белые понесли в период войн с команчами (1864–1869): применительно к этому периоду времени речь действительно могла идти о десятках и даже сотнях погибших. Тем не менее слухи о зверствах индейцев уже тогда настойчиво циркулировали и широко обсуждались в среде тех, кто осваивал Дальний Запад, и заставляли торговцев держаться настороже.

Изменились не только обстановка и атмосфера, изменилась и природа. Лето еще только начиналось, но, переправившись на западный берег Арканзаса, путники вступили в зону с засушливым, резко континентальным климатом. Летом здесь выпадало совсем мало дождей и потому травы были не такими густыми, как на востоке. Изменился и ландшафт: ровная, как стол, равнина уступила место предгорьям, тут и там вздымались холмы, из земли дыбились отвесные скалы, попадались каменистые осыпи. Здесь обитали и наиболее примечательные представители животного мира прерий — американские бизоны. Поголовье этих величественных существ, да и сам ареал их обитания уже тогда начали стремительно сокращаться: их хищнически уничтожали — не только белые, но и индейцы, для которых бизоны были основным пропитанием. «Степные торговцы» немедленно устроили охоту на животных. Хотя в «Охотниках за скальпами» она представлена весьма драматически, в реальности охота на великанов прерий для людей, вооруженных дальнобойным огнестрельным оружием, не таила особых опасностей. Вообще, герои романов Майн Рида убивают бизонов десятками, и в этом нет никакого преувеличения — так и было в действительности: бизонов убивали не потому, что нечего было есть, а потому, что это было легко и престижно — убить такого великана! Тем более ничем не рискуя.

В романах писателя охоте вообще уделено очень много места. У него есть даже «специальные» — «охотничьи» романы («Охотники на медведей», «Охотник на тигров», «Юные охотники», «Охота на левиафана» и т. п.). Есть романы, напрямую с охотой не связанные, но почти во всех охота занимает особое место. Не только потому, что писатель сам любил охотиться, но и потому, что в восприятии людей той эпохи охота считалась делом, достойным настоящего мужчины. Именно тогда — в первой половине XIX века — начали устраивать сафари. Они быстро вошли в моду, и богатые джентльмены организовывали специальные охотничьи экспедиции в экзотические страны с целью добыть необычных животных. Так что история с сыновьями российского барона Гродонова и их егерем, унтер-офицером с милой любому русскому сердцу фамилией Пушкин (роман «Охотники на медведей»), колесящими по миру и поставившими перед собой цель добыть шкуры всех разновидностей медведей, обитающих на Земле, была, конечно, преувеличением, но преувеличением в рамках достоверности.

Майн Рид любил охотиться с детского возраста. Под опекой Хью Маллоя он стрелял водоплавающую дичь, зайцев и лис в окрестностях Баллирони в Северной Ирландии, а перебравшись в Америку, охотился на оленей и антилоп в Луизиане, ловил черепах и бобров и даже добывал аллигаторов в дельте реки Миссисипи. Но экспедиция по «Тропе Санта-Фе» знаменовала совершенно новый этап в его охотничьей карьере: никогда до той поры он не охотился с таким размахом, никогда прежде в прорезь его прицела не попадало такое множество самых разнообразных животных.

Откроем страницы романов, в которых нашли отражения впечатления от экспедиции в Новую Мексику. Мы увидим, что участники торгового каравана не только много охотились на разнообразных животных (от бизонов и антилоп до диких индюков и дикобразов), но что охота была, по сути, единственным развлечением «степных торговцев» и занимала значительное место в их каждодневном существовании на просторах Великих Равнин. И это занятие, как нетрудно заметить, очень нравилось Майн Риду: он не только со знанием дела, но и с видимым удовольствием описывает охоту на самых разных диких животных и птиц. Но современного читателя в романах писателя поразят, скорее, не приемы и сцены охоты на различных представителей фауны североамериканских прерий, а количество убиваемых охотниками животных. Хотя охота для «степных торговцев» была единственным способом пополнения съестных припасов в долгом пути, их охотничьи трофеи многократно превышали их потребности. В безумном количестве добываемой дичи нет преувеличения — настолько изобильна тогда была девственная природа Америки, животные многочисленны и не пуганы, а в охоте главным был не промысел, а спортивный азарт. Кладовые и ресурсы природы казались безграничными, а прагматичный романтизм эпохи не допускал ни малейших сомнений в естественном праве человека убивать столько животных, сколько ему заблагорассудится. Человек середины XIX века энергично открывал, покорял и обустраивал мир, он был его самоуверенным властелином, был глубоко убежден в собственной непогрешимости и в естественном праве пользоваться его дарами так, как ему представляется верным. Очевидно, что Майн Рид являлся одним из многих проводников этой нехитрой философии: он был просвещенным человеком, но мы не услышим и капли сомнения, а тем более — сожаления по поводу жизней животных, загубленных просто ради забавы.