- Моя, моя, моя. Обещанная моя.

И только сейчас я в полной мере поняла всю прелесть уничтоженного ошейника. Меня никто не найдет и не спасет. И сознание милосердно оставило меня.

Возвращаться было мучительно. В висках пульсировала боль, во рту пересохло, а ресницы оказались чем-то склеены - открыть глаза не удалось. Потянувшись к лицу, я вскрикнула: руки оказались прикованы. А ног я и вовсе не чувствовала.

- Доброй ночи, графиня Орси. Тише, не дергайтесь. Я неаккуратно вас отпустил, сейчас смоем кровь, и вы сможете осмотреться. А здесь, клянусь Богом, есть на что посмотреть.

- Все графы вымерли пятьдесят лет назад, - хрипло прошептала я и попыталась отползти подальше от источника голоса.

- Что же вы так, миледи? Я ведь всю свою жизнь положил на алтарь за победу над интарийским гнетом. В том числе и ради того, чтобы вы могли наследовать титул. Орси - одна из знатнейших фамилий Лоссии. А вы так легко от нее отреклись. Впрочем, мучиться вам недолго осталось.

- Почему я?

- Ты принадлежишь мне, - в его голос прокралось кошачье мурлыканье.

- Почему? Что происходит? Вам нужны деньги? - Я никак не могла собрать себя в единое целое. Голова отказывалась соображать, и все, что он говорил, проходило мимо. - Кто вы?

- Джеймс. - Он тихо рассмеялся. - Джеймс Орси. Ваш, моя дорогая, прадедушка. Я всю свою жизнь потратил на то, чтобы вернуть Лоссии прежний блеск. И вы, как примерная девочка и потомок славного рода, должны мне помочь.

- Пятьдесят лет прошло. - Я сморщилась, ощущая, как он грубо смывает кровь, склеившую мои ресницы. - Все титулы уже быльем поросли и с народом смешались.

Мы были в пещере. Я сидела на каменном выступе, руки были прикованы к стене. А ноги...Что с моими ногами, я не знала, их закрывало белое покрывало. Но пошевелить ими не получалось.

- Разве? Орси роднились только со своими, Мэлкворты и Бирминхены - тоже. Вся высшая знать Вейска сохранила свою кровь. И не только Вейска, но и всей Лоссии. Отменить дворянские чины - не значит лишить людей гордости и достоинства.

- Гордыни, - хмыкнула я. - Гордыни, мистер Орси, а не гордости.

- Да, нам долго придется выбираться из ямы, если лучшие из лучших стали равны деревенским девкам. Ты ценна только своей кровью, Аманда.

- Ты мертвец, - выплюнула я, - что ты можешь? Убить меня и прервать свой драгоценный род?

- Мертвец? - Он засмеялся. - Это тебе твои интарийские дружки рассказали? Будто они смыслят что-то в исконно человеческой магии. Ты сама-то понимаешь, кому веришь? Они лишили нас дворянства, лишили нас Бога! Что мне до их Небесных Покровителей, если мой Бог един и справедлив?

- Они принесли магию в наш мир, - возразила я. - А религия сменилась сама, очень давно.

- Свою магию, - согласился Джеймс. - А наша ушла в прошлое. Но не потеряла силу. У людей раньше не было своей магии и приходилось использовать кровь, драгоценные минералы и животных.

- Человеческие жертвоприношения тоже входили в этот список?

- Только по важным поводам.

Я закатила глаза: ага, по важным поводам! Кровь лилась рекой, это прекрасно известно из учебников истории. Причем даже не в интарийской редакции. Вот только никто не говорил, что в обмен на кровь жрецы получали силу.

- Ну как тебе? Знаешь, что самое смешное? Что вот за этой стеной, за этим тонким куском скальной породы сейчас мечется Эдвард Сиамор. Он единственный, кто был близок к раскрытию моего замысла. И я приложу все силы, чтобы он и твой почти-любовник узнали, как были близки к твоему спасению.

- Что ты собираешься со мной сделать?

- Чуть больше почтения к предку, моя дорогая. Ничего, я просто собираюсь вернуть себе жизнь. Знаешь ли, у этого действа есть ряд ограничений. Например, жизнь за жизнь и обязательно родственная кровь. В дар темной половине нашего Бога.

- Я поклоняюсь Небесным Покровителям!

- Так даже лучше, кровь врага всегда вкусней, - оскалился он. - Тебе будет не очень больно.

- Я не чувствую ног, почему?

- Алтарный камень не терпит суеты, - почти ласково произнес Джеймс. - Знаешь, сколько ритуалов сорвалось из-за излишне прытких жертв? Вот тогда-то Бог и даровал нам новые алтари. Чтобы жертвы не сбегали. И чтобы эти ваши Покровители не смогли найти и разбить их. Сколько прекрасных храмов было разрушено...

Он продолжал что-то говорить, но я не слышала. В горле першило, по щекам катились слезы. Я даже чувствовала, как остывающие капли ударяются о кожу на ключицах и скользят дальше, впитываясь в ткань блузки.

Фэлви разделся до пояса. Стал виден ужасный, вспухший шрам напротив сердца. Видимо, именно туда вошло лезвие, переносящее души.

- Ты не переживай, - усмехнулся он, - фамилия Орси не пропадет.

- Мне плевать на фамилию!

- А зря, была бы хорошей девочкой, умерла б счастливой. Как десятки мальчиков до тебя. Все они были добровольцами, да-да. Кроме Фэлви, мерзавец что-то заподозрил и сильно смешал мне карты.

- Ты убил единственного порядочного человека среди вашего сброда?

- Он не был частью программы «Освобождение», не дорос. Жалкий ученый, прислуживающий оккупантам!

- Пятьдесят лет прошло, - едко выплюнула я, - не слишком-то ты торопился нас спасать.

- Да, должно было пройти время. Наш Бог был слаб, а вместе с ним слабы и мы. Ты ведь знаешь, как ценна твоя кровь? Такие, как ты, - истинные Дары людей, Дары, чье предназначение - уйти к Богу. В обмен на тебя я получу столько силы, что смогу вернуться в свое тело. Именно божественная сила позволяет ему дышать.

- Если от меня будет зависеть хоть что-то - ничего ты не получишь, - сообщила я. - О добровольности жертвенной крови можешь даже не думать. Вся моя сила во мне и мне же принадлежит!

Если честно, то подобную пафосную фразу я читала в старом-престаром романчике. Юная, невинная дева бросила ее в лицо черного колдуна, и тот рассыпался пеплом. А в безвыходной ситуации начнешь хвататься за любую соломинку, любую надежду.

Правда, рассыпаться пеплом неуважаемый предок не спешил. Он как-то странно усмехнулся и достал плоскую коробку.

- Ты правильно поняла, Аманда. Мне нужно твое согласие, твое разрешение на передачу силы. Но неужели ты думаешь, что добровольный Дар нельзя вырвать силой? Я заставлю тебя сделать правильный выбор.

В костистых пальцах хищно сверкнуло тонкое, длинное лезвие.

- Погоди-погоди, неужели ты не хочешь рассказать, как много-много лет назад тебя сильно обидела интарийская экспансия? - выпалила я.

- Ты хочешь потянуть время в ожидании спасения? - рассмеялся Джеймс. - Не рассчитывай. Тебя ищут и даже почти нашли, но... Не здесь. Не только вы готовились к сегодняшнему дню. Я тоже знал, когда все решится.

- Нас предали?

- Да нет, просто я умнее, - самодовольно усмехнулся он. - Просто я умнее, я дым, я тень, я тьма... Все, о чем вы говорили ночью, не было для меня секретом. А то, что нельзя было услышать, я всегда мог додумать. И додумал.

В несколько быстрых, уверенных шагов он подошел ко мне. В одно движение сдернул ткань с ног, и я вскрикнула - вид собственных раздвинутых, обнаженных коленей перепугал до судорог.

- Я был немного занят и не закончил, - усмехнулся он.

В голове помутилось от ужаса. Я задергала руками в бессильной попытке спастись. Джеймс же игрался с лезвием - прикладывал его к коже и вел от колена к бедру, до линии белья.

- Я думал оставить тебе жизнь, - горячечно прошептал Джеймс. - Есть два ритуала возврата в тело. И один - о-о-о, один позволил бы тебе остаться жить. Но ты этого не достойна.

Он провел лезвием по моей щеке и тут же хрипловато рассмеялся:

- Ну-ну, не плачь. Дар Богу должен прекрасно выглядеть. Ведь упаковка тоже важна. Помнишь, я дарил тебе янтарный шар с застывшей внутри стрекозой?

Я отчаянно закивала, надеясь, что он увлечется прошлым. Что неотвратимый кошмар хоть ненадолго отдалится.

- Я назвал стрекозку Амандой. Этот шар был со мной больше двадцати лет - с того момента как ты родилась. Я наблюдал за тобой и сравнивал. Ты, Аманда, моя застывшая в янтарном меду стрекозка.