Мой контакт с ФБР заключался в наведении обыденных справок, и очень редко они вырастали в крупные дела. Любая бумага, появляющаяся в Министерстве юстиции из ФБР, убеждала колеблющихся.

Вскоре я пришел к выводу, что репутация ГУВЕРА держалась на его общественных связях, а не на его личных качествах. Это положение можно проиллюстрировать на деле КЛАУСА ФУКСА.

Материал, который помог разоблачить ФУКСА, был получен в результате совместной работы английских и американских криптографов в области русских шифров в Арлингтон Холле. На базе этого материала сотрудник СИС провел опознание ФУКСА. Арест был проведен МИ-5, которая затем успешно провела его допрос. Показания ФУКСА, сделанные в МИ-5, вывели на ГАРРИ ГОУЛДА, от него на ГРИН ГЛАССА и от ГРИНГЛАССА на РОЗЕНБЕРГА.

Однако в день ареста ФУКСА ГУВЕР приписал успех этого дела себе, а МИД Англии постеснялся заявить, кто же действительно заслуживает похвалы. Таким образом, ГУВЕР сумел создать впечатление, какую огромную ошибку сделали англичане, допустив ФУКСА к атомным секретам, и как он сам блестяще сумел направить ее.

Поэтому неудивительно, что ФБР без труда получало согласие застенчивых конгрессменов на необходимые ассигнования, которые с готовностью оплачивались восхищенной публикой.

В 1949 году ФБР было обтекаемой организацией, механически работавшей по правилам, установленным боссом и не принимаемым во внимание в моменты опасности.

Структура ЦРУ была более гибкой и могла быть описана как скопище личностей в поисках роли.

Дела пошли лучше, когда генерал БЕДЕЛЛ СМИТ сменил адмирала ХИЛЕНКОТТЕРА. БЕДЕЛЛ СМИТ обладал острым умом и способностью быстро принимать рациональные решения. В этом он был противоположностью дружелюбного, всегда бормочущего и курящего трубку АЛЛЕНА ДАЛЛЕСА, который с тех пор завоевал себе доброе имя огромным расширением ЦРУ и который может противопоставить неудаче в бухте Кочинос свой успех в Гвиане, где он доставил много неприятностей англичанам.

Так как ЦРУ находилось в стадии формирования, то его разведывательные усилия не были еще целенаправленными. Основные усилия были направлены на укрепление места СИС в Совете Национальной Безопасности, что и делалось путем интриг в Вашингтоне.

Другой целью, которую преследовали в то время, была цель не допустить французские службы к англо-американскому сотрудничеству в области разведки.

Предложение англичан об информировании высокопоставленного французского чиновника о достижениях американцев и англичан в области криптографии было твердо отклонено самим БЕДЕЛЛОМ СМИТОМ, который не хотел сотрудничать с французами до тех пор, пока коммунисты Франции не были полностью исключены из общественной жизни страны. В результате этого ЦРУ могло получать информацию о коммунистическом движении во Франции лишь из французской прессы. К этому добавлялась вымышленная информация, которая шла от источников, подобных ПОЗ.

ЦРУ и СИС тесно сотрудничали в области военного планирования. Эта сторона моих обязанностей была довольно гладкой, частично потому, что БЕДЕЛЛ СМИТ стоял за англо-американское сотрудничество на всех уровнях, а частично и потому, что вскоре реальность исчезла из наших планов. Наши детально разработанные схемы организации и местонахождения первостепенной важности целей были основаны на том, что опыт Второй мировой войны — надежный указатель ведения войны против Советского Союза.

Когда русские нарушили американскую монополию на атомную бомбу, наши планы поднялись до уровня фантазии, где уже не было о чем спорить.

В ЦРУ существовал отдел, известный как Отдел политической координации. В его функции входили подрывная работа, саботаж, дезинформация и т. п.

Незадолго до моего приезда в Вашингтон было решено провести совместную англо-американскую «операцию Лоцман», целью которой было отделение Албании от коммунистического блока. Ее назвали «операцией Лоцман» потому, что в случае удачи она бы проложила дорогу к другим операциям против Болгарии, Румынии, Польши… и кто знает, против Украины, Белоруссии, Азербайджана! Перспектива была ослепляющей и бесконечной.

К несчастью, ослепление началось еще дома. Во-первых, Госдепартамент и МИД Англии проявляли нервозность, предоставляя свободу действий неиспытанным секретным организациям в области международных отношений. В Вашингтоне был создан «Объединенный политический комитет», в котором были представлены ЦРУ, СИС, Госдепартамент и английское посольство в Вашингтоне.

Все значительные шаги, связанные с «операцией Лоцман», должны были обсуждаться Государственным секретарем США и министром иностранных дел Англии. В то время Эрнест Бевин имел много работы и выработал привычку откладывать албанские газеты на самый низ (за исключением тех случаев, когда он, без объяснений, говорил: «Мне это не нужно»).

Во-вторых, политическое положение среди албанских невозвращенцев вызывало много разногласий между английскими и американскими инициаторами этой операции. Американцы выступали за, как они называли, «прогрессивный элемент в албанской эмиграции» в лице загадочного молодого юриста по имени Хассан Дости, который по подсказке и с помощью денег ЦРУ создал в Нью-Йорке «Албанский комитет» и провозгласил власть над всеми албанскими невозвращенцами, хотя многие из них и не слышали о нем. С другой стороны, англичане стояли за полуфеодальные элементы и их главарей, подобных Аббасу Купи, который завоевал восхищение смелых молодых парашютистов, таких как Джулиан Эмери, возможно потому, что они отказались тратить свой порох против стран Оси, предпочитая держать его наготове для борьбы с коммунистическими элементами.

При таких обстоятельствах удивительно, что после более чем годового дискутирования несколько десятков агентов были высажены на побережье Албании, а одному или двум из них удалось перебраться через Албанию в Грецию.

Это привело еще к одному международному спору. Служба безопасности Греции, которой, вполне естественно, агенты представились, хотела оставить их для использования в своих интересах. С другой стороны, американцы и англичане, которые являлись организаторами операции и заплатили за нее, хотели единолично пользоваться ее результатами. Возникла также деликатная проблема: сколько и что говорить грекам. Я уехал из Америки, так и не дождавшись решения этой новой головоломки.

А в это время началось дело огромной важности. Совместными усилиями американских и английских криптографов были получены доказательства утечки информации из английского посольства пять лет назад.

Вкладом ФБР в расследование этого дела было огромное число папок с документами проверки личного поведения младших сотрудников английского посольства и обслуживающего персонала из местного населения. Сейчас хорошо известно, что эти материалы не имели ничего общего с этим делом. Именно расследования, проведенные МИ-5 с некоторой помощью СИС, указали на определенный круг лиц, что затем привело к раскрытию еще одной группировки, а потом уже (правильно или неправильно) указало на меня и окончило мою карьеру в СИС.

Я кончаю свой рассказ небольшой любопытной деталью. В течение всей моей работы в Вашингтоне я старался следовать инструкциям по ослаблению связи с ФБР и укреплению — с ЦРУ. Однако, когда меня отозвали в Лондон, не кто иной, как старшие сотрудники ФБР выразили мне свое искреннее и деловое сожаление и даже советовали, что мне надо говорить в оправдание моего участия в этом деле. Почему же так вышло?

Не нужно далеко ходить, чтобы узнать причину этого.

Они часто виделись с ГАЕМ БЁРДЖЕССОМ в моем доме и приглашали его к себе домой. Очевидно, любое подозрение о моем участии бросило бы тень и на них. Они проводили меня из Вашингтона, горячо желая моего благополучия, хотя некоторым из них удалось покинуть тонущий корабль, когда появились признаки его гибели.

«сентября 1964 года

№ 1/14-9786

Вы только что прочитали предыдущую главу, в которой Филби, подчас со свойственным ему британским юмором, знакомит читателей именно этой книги о вехах своей работы в СИС. Иногда с симпатией или антипатией рассказывает о коллегах — британских и американских. Приводит эпизоды оперативной работы. И очень мало о себе и практически ничего — о советских друзьях.