-Чего? Но ведь это - незаконно...
Омар смотрит на меня выпученными глазами...
-Ты что, Мрак, с луны свалился... Здесь, в Поднебесной, Хозяин может делать со своим рабом все, что захочет...
-Но ведь по Трудовому Соглашению...
-Только не здесь... Здесь в Трудовом это не прописывается, потому что считается само собой разумеющимся..
Вилен не знал, мы не знали... Если бы я только знал, то раскрасил бы смазливую физиономию Голда собственноручно так, чтобы его мать родная не узнала, чтобы ни одному козлу не захотелось... Голд... Как же так... фак...фак...фак... Рэд, без этого слова, ясно? Только без этого слова, а то еще накличешь...
... Голда спустили в яму на веревке поздно ночью. Когда я подошел, чтобы отвязать его, он тихо завыл...
Оттаскиваю его на свой матрас (у Голда нет даже такого "удобного" ложа), и сразу убираю от него свои руки, потому что понимаю - сейчас любое мое прикосновение отзывается в нем невыносимой болью...
Голд все плачет и плачет... Когда у него иссякают и слезы, и силы, чтобы их проливать, он, наконец, забывается сном... А я продолжаю сидеть, прислонившись к стене, ненавидя и того, кто его продал, и тех, кто его использовал... Уроды... твари... ненавижу...убью... я сделаю это... я обязательно сделаю это, чего бы мне это ни стоило...
На следующий день нас вывели на тренировку.
Мы разобрали в ангаре, необходимое нам на сегодня, спортивное снаряжение, и вышли на площадку. Я вижу, насколько больно дается Голду каждое его движение, и подхожу к сопровождающему нас сегодня, Гражданину:
-Оставь его в ангаре.
-Ты что-то сказал, мразь?
-Не мразь, а Мрак. Следи за словами.
-А то что?
-А то улучшу момент, и ты узнаешь, что...
Он нагло скалится:
-Могу прямо сейчас показать дорогу к палачу.
Один из пунктов Трудового Соглашения гласит: за избиение Гражданина Игр - смертная казнь. Так-то оно так, но:
-Никто мне до окончания Финала ничего не сделает. Или тебе напомнить правила Игр, определяющие статус финалистов?
Он убирает со своей морды оскал, и недовольно кивает головой...
Один из "нашей" ямы, крутит ось с прикрепленными к ней бревнами. Я тупо перепрыгиваю через них... Сто два, сто три, сто четыре...
Оборачиваю голову на истошный крик того придурка, который первый (и последний) решил, в свое время, испытать меня на прочность:
-Мрак, там Голд, там Голд повесился.
Я перепрыгиваю (сто пять) через бревно, и мчусь в ангар. Слышу за собой топот ног других рабов, и вопль Гражданина:
-Стоять, всем назад, по местам я сказал!!!
Меня ты уж точно не остановишь...
Подбегаю к безвольно болтающимся над землей ногам Голда, и поднимаю его за них, чтобы снять давление петли на его горло:
-Сука, сука, что же ты наделал... Только не вздумай сдохнуть, слышишь? Я лучше тебя сам убью, но только потом...
Один из финалистов, который тоже решил ослушаться приказа Гражданина, помогает мне вытащить Голда из петли. Мы укладываем парня на пол, и я с остервенением бью его в область сердца:
-Биться, не стоять, биться, не стоять...
Может сделать ему искусственное дыхание? Как же оно делается? Что же мне делать? А может все уже бесполезно, может, он уже перебил себе шейные позвонки?
Вопросы, вопросы, вопросы...
Парень делает резкий вдох, перекатывается на бок, и судорожно хватает ртом воздух. Ха, ха, врешь - не умрешь...
Мой помощник оставляет нас одних, и я молча выдерживаю очередную истерику Голда... Когда с ней было относительно покончено, он пытается зло заорать на меня, но вместо этого, издает хрипящим голосом:
-Кто тебя просил? Я тебя просил спасать меня от смерти?
Я присаживаюсь рядом, и тихо ему отвечаю:
-Дурак, я же тебя спас не от смерти, а от смертного греха...
-Лучше ад, чем жить так, чем жить с этим...
-Неправда.
-Да что ты в этом понимаешь?
Мое колебание длится не больше минуты:
-Голд, поверь мне, что я знаю, о чем говорю... Как говорил один из мудрецов: "И это пройдет..." Рано или поздно, твой срок закончится, и тогда ты вернешься к своим родителям, и научишься жить дальше.
-Не хочу, не буду жить дальше. Они... ты не представляешь, что они со мной делали, ты не представляешь, что они заставляли меня делать... Мрак...
Я горько вздыхаю и говорю:
-Голд, моя жена прошла через это...
Он в ужасе смотрит на меня, и его чувство сострадания вытесняет в этот момент его собственные страдания... Я вижу это и решаюсь продолжить:
-Ее насиловали пять дней...
-Мрак, это ужасно... прости, но как ты допустил это... Как Бог может допускать такое?
Он смотрит в пол, и я вижу, что он беззвучно проклинает что-то, или кого-то...
-Голд, почему ты другой?
-Другой?
-Что отделяет тебя от того, чтобы превратиться из-за этого скотского существования в животное?
-Н-не знаю...
-Ты веришь в Бога?
-Верил до вчерашнего... нет, не так... я любил его до вчерашнего, а теперь ненавижу...
Я вспомнил наш с Бэмби разговор, и решил поведать о его содержании Голду:
-Когда-то моя жена сказала, что любит Бога... Тогда я, в своем тупом неверии, зло прорычал ей в ответ: "Что же это за Бог такой, если он позволил тебе пройти через это?..." И знаешь, что она мне ответила? Она сказала: "Представь себе, что ты ведешь за руку своего ребенка. Ты предупреждаешь его, чтобы он смотрел себе под ноги, что на его пути могут быть камни и ямы... Но он все равно спотыкается и падает, а ты не успеваешь удержать его. Твой ребенок горько плачет от обиды и боли. Скажи, случившееся означает то, что ты не любишь своего ребенка?" Вот так просто она объяснила мне то, что даже если с нами происходит что-то плохое, мы не должны сомневаться в любви Бога к нам, и мы не должны сомневаться в своей любви к Богу...