Рита заняла привычное место гадкого утенка среди прекрасных лебедей. Она тихо сидела за столом, ковыряя вилкой жареное мясо, и думала о том, что случится, если Рене вдруг понравится одна из ее сестер…

Тихий голос мужа вернул ее к действительности.

— Кажется, Дэнни заснул. Рита утвердительно кивнула.

— Может быть, все-таки удостоишь меня пары слов?

— Да, Дэнни уснул, — терпеливо ответила Рита. — Но если мы будем разговаривать, он может проснуться.

— Ничего страшного, мы постараемся не разбудить его. Скажи мне, кто присматривал за моим сыном, когда ты была занята с лошадьми?

— Никто.

— Никто?! Как это понимать? — с яростью прошипел Рене.

— Успокойся, пожалуйста. Это было вовсе не опасно. Когда я работала, то ставила коляску рядом с ареной. Мне же не приходилось выступать, я только занималась с лошадьми. Поверь, он никогда не был один, мой малыш. А все свободное время я проводила с ним.

Во время этого объяснения на лице Рене отражались весьма определенные чувства. Ему очень хотелось придушить жену, и лишь джентльменское воспитание не позволяло этого сделать.

— Вовсе не опасно? Конюшня или цирковая арена не место для младенцев, тем более для тех, за которыми некому присмотреть. Ты же знаешь, что лошади опасны. Они могут понести, сбросить седока, вытворить все, что угодно. Одна из этих тварей могла перевернуть коляску! Ушибить Дэнни! Причинить массу вреда! А ты говоришь об этом так спокойно!

— Повторяю, Дэнни был в безопасности. Всегда находился кто-то желающий за ним присмотреть. Наши клоуны с ним играли, если не репетировали. И он их любил, особенно Фру-Фру.

— Что? Какие-то цирковые оборванцы, зарабатывающие на жизнь ужимками и кривлянием, присматривали за моим сыном? Ты оставляла его на попечение клоунов? Ты понимаешь, что говоришь?

— Прекрасно, — процедила Рита сквозь зубы, выходя из себя. — Я делала, что могла. Если бы можно было никогда не отлучаться от Дэнни, то я бы так и поступала, можешь мне поверить. Но у меня не нашлось денег, чтобы нанять няню.

— И чья же это вина, как думаешь?

Рита из последних сил сдержалась и демонстративно отвернулась, глядя на улицу сквозь тонированное стекло. Да как он может так говорить! Все эти люди — оборванцы, как считает ее муж, — только они и помогали выжить ей с сыном в то самое время, как собственная семья отвернулась от нее.

Если бы не Кики и Фру-Фру, клоуны, работавшие в цирке Марты, то Рита вообще не знала бы, что делать. Они часто сидели с малышом, играли с ним, меняли мокрые пеленки, в то время как его мать была занята подготовкой номера. Циркачи, всю свою жизнь проводящие в дороге, привыкают к тому, что без дружеской помощи не обойтись. Маленькая труппа жила как одна семья, разделяя на всех беды, проблемы, редкие счастливые минуты.

Да, все эти акробатки, силачи, веселые и грустные клоуны, наездники и фокусники, вместе взятые, не имели столько денег, сколько их было у Рене де Сен-Сирка. За месяц тяжелой работы они зарабатывали столько, сколько он мог потратить, купив себе пару рубашек. Зато они не стеснялись смеяться, когда были веселы, и плакать, когда горевали. Многие из них слишком часто видели лицо смерти, прыгая с высокой трапеции, жонглируя острыми как бритва ножами, глотая огонь на потеху публике, чтобы притворяться перед самими собой.

И самое главное, они были добры. Не так хорошо воспитаны, может быть, не так тактичны… Но они не оставили Риту, когда ей нужна была помощь и работа. Дали чувство уверенности. Кто он такой, этот человек, сидящий рядом, чтобы упрекать ее?

Твой муж и отец твоего ребенка, ответил ей внутренний голос. Ты обещала любить и почитать его.

Словно бы вспомнив еще что-то, Рене кашлянул.

— Прошу тебя, ответь, почему ты сбежала тогда из замка? — спросил он. Рита смутилась.

— Я это сделала только потому, что боялась тебя. Боялась, что ты отнимешь у меня Дэнни, едва он появится на свет, — наконец ответила молодая женщина.

Рене с недоумением поднял бровь.

— Хочешь сказать, что это абсурдное предположение заставило тебя броситься в бессмысленную авантюру? Клянусь тебе, что до сегодняшнего дня я никогда не думал о том, чтобы разлучить тебя и ребенка. Но кто внушил тебе эту идиотскую мысль?

— Никто, — покачала головой Рита, отчаянно боясь, как бы муж не узнал правду.

Не выдавать же Петицию! Она была так добра и заботилась о Рите, как могла. Приняла в ней искреннее участие. Больше никто из окружения де Сен-Сирка не хотел общаться с его молодой женой.

Со времени своего побега она не могла связаться с Петицией и не знала, что с ней теперь, но от души надеялась, что та продолжает работать секретаршей Рене. Эта женщина заслуживала только лучшего. Случайно услышав, что Рене обсуждает со своим адвокатом возможность лишения Риты родительских прав, она предупредила молодую жену де Сен-Сирка. Однако сказать об этом, означало подставить отважную женщину.

— Я… Мне показалось… Ты был так зол на меня! И я решила, что ты захочешь отомстить, отняв Дэнни.

— И поэтому предпочла отнять его у меня? Именно так все и было? Решила предстать перед всеми маленькой невинной жертвой жестокого мужа-деспота? Что ж, должен тебя огорчить: твой поступок не произвел на общественность никакого впечатления… И на меня, кстати, тоже.

— Я вовсе не старалась произвести впечатление.

— Неужели? — В голосе Рене звучала горькая ирония.

Атмосфера явно накалялась. Не слишком ли много эмоций? — грустно подумала Рита. Расцепив судорожно сжатые руки, она сделала примирительный жест.

— Я знаю, что мне случалось совершать ошибки…

— Ошибки!

— Но теперь я просто стараюсь быть честной.

— Да-да, честной. Именно это слово. — Ее муж уже и не пытался скрывать своего сарказма. — Итак, будем честными.

Рита нервно облизнула губы. Разговор приобретал совсем уж неприятный оборот. Проклятая машина! Не выйдешь, не убежишь, не спрячешься! Выпрыгнуть что ли на ходу?

— Но… — нерешительно начала она.

— Нет, послушай сначала меня. Ты носила моего ребенка в тот момент, когда легла в постель с другим мужчиной. Как думаешь, многие ли женщины заводят любовников, когда беременны от своего мужа? — с болью в голосе спросил Рене. — Ты даже не постеснялась привести его в мой дом и познакомить нас! Ты имела наглость позволить ему пользоваться моим гостеприимством! Только распутная женщина может так поступить.

Ну, это уж слишком!

— Я сто раз тебе говорила, Рене, — твердо произнесла Рита, отчаянно желая оказаться где-нибудь на необитаемом острове. — Ты не прав: Поль никогда не был моим любовником.

— И ты думаешь, что я тебе поверю? Твои уверения ничего не значат, поскольку они лживы.

Ничего не значат. И сама ты ничего не значишь для него, вот как следует это понимать.

— Но не забывай, что ты принадлежишь мне! — с внезапной яростью продолжил Рене. — Ты моя жена перед богом и людьми!

Уязвленная тоном, каким были произнесены эти слова, Рита вздернула подбородок.

— Ты ошибаешься, мой дорогой деспотичный муж: я вовсе не твоя собственность, не машина, не самолет и не дорогая игрушка! Ты не купил меня за деньги и не можешь выбросить, когда надоем. У меня есть чувства и мысли, различные права, в конце концов, а ты об этом ничего не желаешь знать! Это ты для меня ничего не значишь!

Остаток пути прошел в гробовом молчании.

По какой-то причине Рене не захотел воспользоваться личным самолетом. На ночь они остановились в отеле «Ришесс», а на следующий день с утра должны были продолжить путь.

Уложив Дэнни и приняв ванну, Рита сидела одна в комфортабельном номере, размышляя о том, как давно не видела нормальной ванной комнаты. Для того чтобы как следует помыться, она раз в неделю снимала комнатку в дешевеньких мотелях. Там обычно были душ и кран с горячей и холодной водой. О такой роскоши, как здесь, нечего было и мечтать. Для того чтобы искупать Дэнни, ей приходилось кипятить воду в чайнике, в своем фургоне.