— Стены выдержат, — сухо ответила она, предпочитая не замечать двусмысленности его реплики.

— Милая, практичная Джейн, — улыбнулся он. — Вперед! Вперед, в наше хваленое обиталище!

Джейн оглядела комнату и нашла ее вполне приемлемой. Стены были основательно отскоблены, паутина сметена. Мебели мало, но вся она красного дерева, включая огромных размеров кровать. Джейн тут же пожалела, что уговорила Рейли остаться здесь на ночь. Ее ввели в заблуждение слова экономки об апартаментах: она думала, комнат будет, по меньшей мере, две.

В отличие от Рейли, ей поросшие вереском пустоши понравились. Чем-то они притягивали. Даже Крейвен-Холл показался ей романтичным подобием сказочного замка. У Джейн вдруг мелькнула совершенно абсурдная мысль, что она оказалась здесь для того, чтобы восстановить разрушенное, вдохнуть жизнь в мертвую землю, как она это делала дома в своем саду.

Если бы ей позволили, она привела бы в порядок Крейвен-Холл. Но Рейли вряд ли поймет ее.

Она все еще не могла понять, почему ее муж — щеголь и чистюля — согласился остаться в этом мрачном доме. Когда она попыталась уверить его, что утром все будет выглядеть по-другому, он ей не поверил — Джейн это видела. И все же…

На мгновение ей показалось, что они одни в этом мире, и она ощутила его физически — его рост, его запах, тепло его руки. Нервным движением она поправила выбившуюся из-под шляпы прядь волос и поймала на себе потеплевший взгляд Рейли. О чем он думает? А вдруг он решил, что она настояла на ночлеге в этом доме, надеясь осуществить наконец их супружеские обязанности?

От этой мысли у нее перехватило дыхание, и девушка обернулась к Рейли, чтобы увидеть его реакцию, но он просунул голову в скрытую за стенной росписью незаметную дверь.

— А-а, тут гардеробная и есть диван, — сказал он, многозначительно поглядев на Джейн. Она промолчала, не зная, радоваться ей или нет. Совершенно очевидно, что он предпочтет спать на диване, а не в одной постели с ней. Но ведь это и ее желание, разве не так?

Джейн подошла к окну и, отдернув тяжелые шторы, подставила пылавшие щеки ветерку, дувшему через щели в рамах. Она просто устала от долгого путешествия, от ночевок в незнакомых местах, в непривычной обстановке. Чтобы собраться с мыслями, ей надо как следует отдохнуть.

— Миссис Грейвз, передайте слугам, чтобы они возвращались в деревню, а завтра утром вернулись, — сказал Рейли. — Но прежде пусть принесут наши вещи.

Экономка удалилась, не проронив ни слова. Наступило неловкое молчание. Они и раньше оставались одни, но не в спальне, если не считать того рокового случая, который привел их к сегодняшней ситуации.

— Боже, посмотрите на мой камзол! — воскликнул Рейли, и Джейн еле удержалась, чтобы не улыбнуться. Его уж точно не терзали мысли о том, что они оказались наедине. Обернувшись, она увидела, что он показывает на свой рукав. Выражение ужаса на его лице было почти комичным.

— Это всего лишь пыль, — сказала Джейн.

— Всего лишь пыль? Да ее вовек не отчистить. Пропал мой камзол!

— Его можно почистить щеткой, — со вздохом уверила его Джейн. Иногда ей казалось, что она говорит с ребенком, а не со взрослым мужчиной.

— Кто его почистит? Здесь нет моего камердинера. Может, миссис Грейвз? Ну, нет! Я не хочу, чтобы она прикасалась к моим вещам. Ей ничего не стоит окунуть его в кислоту!

Джейн снова вздохнула.

— Я позабочусь о вашем камзоле.

Рейли бросил на нее недоверчивый взгляд. — Вы?

— Да, я! Я много лет вела хозяйство в доме отца. Неужели вы думаете, что я не справлюсь с такой мелочью?

— Да? Конечно. — Он все же смотрел на нее с недоверием. — Но учтите, он из очень тонкого материала. Будьте осторожны. Вы мне не поможете? — добавил он, повернувшись, и Джейн пришлось встать на цыпочки, чтобы дотянуться до его плеч.

Она хотела упрекнуть его за то, что камзол слишком тесный, поэтому без посторонней помощи его нельзя снять, но упрек замер у нее на губах, как только она прикоснулась к плечам Рейли. Она часто помогала одеваться отцу, но сейчас все иначе. Рейли был намного выше ростом, шире в плечах и излучал такой жар, что она ощутила его не только руками, но и всем своим существом.

Она стягивала камзол, а внутри у нее все трепетало. Его мягкие, немного растрепанные волосы спускались на высокий воротник, и Джейн не могла отвести от них завороженного взгляда. Но тут камзол спустился ниже, и она увидела его великолепный, обтянутый жилетом торс. Рукава белоснежной рубашки струились по его рукам. Как он красив!

— Не мните его! — предупредил он, увидев, что Джейн сжала ворот камзола. — А то испортите!

Она вообразила его прекрасным принцем, а он — всего лишь Рейли, озабоченный только тем, что помнется его драгоценный камзол.

— Не беспокойтесь, я все приведу в порядок.

— Спасибо.

В это время принесли их сундуки, и Рейли немного отвлекся. Слуги в сопровождении миссис Грейвз быстро исчезли в непроницаемой темноте дома. Они наверняка предпочли бы заночевать даже в конюшне, лишь бы не в доме, поэтому с радостью возвращались в деревню.

— Знаете, Джейн, миссис Грейвз похожа на персонаж из книг леди Ревенскар. Может быть, та захочет купить этот дом? Она всегда сможет приезжать сюда, чтобы набраться впечатлений, если ее подведет воображение.

— Кто такая леди Ревенскар? — спросила Джейн, доставая из сундука ночную рубашку.

— А вы не знаете? Она пишет готические романы. Замужем за моим другом Себастьяном, лордом Ревенскаром. Все считают, что он послужил прототипом главного героя ее романа «Кровавый бастион». Был большой скандал. Неужели вы не слышали?

У Шарлотты есть эта книга, но Джейн ее не читала.

— Я не читаю подобные романы.

Схватив рубашку, она направилась к кровати, на которой могли бы свободно уместиться шесть человек. А вот ее муж не хочет лечь с ней рядом!

— Вы, я вижу, любите читать глупые книги, носить невзрачную одежду и высокомерно вести себя со мной, — сказал Рейли.

— Если хотите знать, — выпалила она, — я нахожу вашу одежду, ваши манеры, в общем, все в вас легкомысленным и идиотским!

Не ожидавший такого выпада, Рейли застыл, но потом обрел дар речи:

— Ну, тогда вы в отличной компании, потому что мои родители обо мне такого же мнения.

Устыдившись своей несдержанности, Джейн хотела извиниться, но он уже стоял в дверях гардеробной.

— Прошу меня извинить, но на диване мне будет удобней.

Он сказал это непринужденно, словно слова Джейн его ничуть не задели — ведь он Рейли, и ничто не может вывести его из себя!

Почему же Джейн почувствовала, что ее поспешное замечание ранило, притом непоправимо, их обоих?

Джейн никак не могла уснуть: ее мучила совесть. Отец проповедовал христианское милосердие, а она позволила себе оскорбить человека.

При всех своих недостатках, к ней-то он относился дружелюбно. Более того, он согласился остаться только потому, что она его попросила. А сейчас он спит на неудобном диване. И если не считать его беспокойства по поводу камзола, он вообще ни на что не жаловался.

Тогда почему она оказалась такой несдержанной на язык? Это на нее не похоже. Она всегда была образцом терпеливости и выдержки. Конечно, Рейли своими шуточками и насмешливым взглядом провоцировал ее, но непростительно так срываться. И вместо того, чтобы расслабиться и отдохнуть, лежа в темноте, Джейн придумывала разные варианты извинения и представляла себе, как Рейли, склонившись к ней…

Стук-стук. Звяк-звяк.

Джейн замерла. Что за странные звуки? Обычно ночные шорохи ее не пугали, но сейчас… Это были чьи-то приглушенные шаги, сопровождаемые тихим звоном чего-то металлического. Затаив дыхание, она прислушалась. Вот опять! И это не рамы стучат, и не ветер воет!

Прижав к груди одеяло, Джейн села в кровати. В комнате было темно — ложась, она потушила все свечи. Холодок пробежал у нее по спине, а по всему телу — мурашки.