Оставшись вдвоем с братом, Иван спрашивает себя, не посадят ли в темницу назавтра и его. Но странным образом бояре, увлеченные раздорами, не считают его сколь-либо значимой величиной. Без сомнения, они уверены, что еще будет время избавиться от него, когда урегулируют свои отношения.
Первым своим решением бояре освобождают политических заключенных, которые стали жертвами правления Елены. Среди них Иван Шуйский, брат Василия Шуйского, и Иван Бельский, потомок литовского князя Гедимина, который тоже хотел бы захватить власть. Даже не поблагодарив Шуйского за то, что тот выпустил его из заключения, он спешит начать борьбу с ним. У каждого есть свои сторонники. То один, то другой начинают опекать сирот. В этой обстановке подслушивания и подглядывания, частых отравлений Иван начинает воспринимать жизнь как хищный зверек, который учится преследовать свою жертву и наслаждаться ее страданиями. Все, что он видит и слышит во дворце, развивает в нем жестокость и хитрость. Несчастны те, кто слабы! Победителю прощается все! Бог с теми, у кого яд, кнут или сабля! Уже в ранней юности Иван получает удовольствие от кровавых игр: наблюдая за тем, с какой беспощадностью взрослые обращаются с себе подобными, он пытается повторить то же, мучая животных. Это не просто развлечение – это ученичество. Он выдергивает перья птицам, которых ловит, выкалывает им глаза, вспарывает ножом их брюшко и услаждает себя видом каждой новой стадии агонии. Стоя на крепостной стене, раскручивает над головой щенков, а потом бросает их вниз, чтобы они сломали лапы. Жалобный визг удовлетворяет живущую в нем темную жажду мщения, как если бы он предавал смерти ненавистных бояр. Он не может простить им ужаса, в который они ввергли страну своими ссорами, и презрения, которое они выказывают юному князю. Конечно, в дни официальных церемоний его роскошно одевают, окружают надлежащей пышностью и проявляют притворное уважение, но в другие дни те же люди обходятся с ним, как с сыном прислуги. Сняв с него шапку, порфиру и кафтан, украшенные драгоценными камнями, Ивана отправляют в его комнату, где он получает щелчки от тех, кто еще несколько мгновений назад склонялся перед ним. Двадцать пять лет спустя, вспоминая об этом времени, он напишет князю Курбскому: «По смерти матери нашей, Елены, остались мы с братом Георгием круглыми сиротами; подданные хотение свое уличили, нашли царство без правителя: об нас, государях своих, заботиться не стали, начали хлопотать только о приобретении богатства и славы, начали враждовать друг с другом... Нас с братом Георгием начали воспитывать как иностранцев или как нищих. Какой нужды не натерпелись мы в одежде и в пище: ни в чем нам воли не было, ни в чем не поступали с нами так, как следует поступать с детьми. Одно припомню: бывало, мы играем, а князь Иван Васильевич Шуйский сидит на лавке, локтем опершись о постель нашего отца, ногу на нее положив. Он не обращает на нас никакого внимания ни как родственник, ни как властелин, ни как слуга своих господ. Кто мог бы вынести подобное чванство?.. Что сказать о казне родительской? Все расхитили лукавым умыслом, будто детям боярским на жалованье, а между тем все себе взяли; и детей боярских жаловали не за дело, верстали не по достоинству; из казны отца нашего и деда наковали себе сосудов золотых и серебряных и написали на них имена своих родителей, как будто бы это было наследственное добро...»
Но если бы только досада и унижение питали злобу Ивана на бояр! Сюда же примешивается постоянный страх – мальчик все время ждет, что его убьют. Везде чудятся ему враги, которые его подстерегают. Не скрывается ли за пологом убийца с ножом в руках? Не отравлена ли вода в кувшине? Каждый день он видит ссоры, драки, убийства. Иногда мальчику кажется, что он обречен на смерть, но благодаря какому-то чуду о нем забыли те, кто оспаривает друг у друга власть и царство.
Однажды ночью солдаты преследуют до спальни великого князя, где можно укрыться, митрополита Иоасафа. Побитый камнями, оплеванный, в рваной одежде, Иоасаф молит о защите юного князя, который, лежа в постели, дрожит за свою жизнь и не произносит ни слова. Стража уводит митрополита. Его ссылают в Белозерский монастырь лишь за то, что поддерживает Ивана Бельского. Спустя некоторое время инициатива полностью переходит к Шуйским. Триста их сторонников врываются в Кремль, захватывают Бельского и бросают в темницу. Его ближайший сподвижник Мишурин выдан боярским детям, которые сдирают с него живого кожу. Окровавленное тело волокут на плаху, где палач лишает его головы. Тем временем умирает Василий Шуйский и оставляет вместо себя брата Ивана. Тот не столь силен и возвращает Бельского, который немедленно начинает подстрекать к восстанию. Вновь схваченный, он опять заключен в темницу, где его убивают.
Затем от болезни умирает Иван Шуйский, его двоюродный брат Андрей Шуйский заступает на его место. А Иван между тем начинает водить дружбу с Федором Воронцовым. Этого достаточно, чтобы Андрей Шуйский решил избавиться от фаворита. Во время яростного спора в присутствии Ивана и митрополита Макария Андрей и его сторонники, опьянев от ярости, бьют Воронцова по щекам, выталкивают во двор, осыпая ударами, приказывают страже бросить в застенок. Потрясенные Иван и Макарий пробуют вмешаться, прося за несчастного. Но бояре не хотят ничего слышать, один из них – Головин – в знак пренебрежительного отношения рвет одеяние митрополита Макария. В очередной раз Иван испытывает ужас и отвращение, но молчит, бледный, с горящими глазами. Ему тринадцать лет.
Некоторое время спустя, после празднования Рождества, он приглашает бояр к себе на пир. Медленно копившаяся ненависть против них питает его храбрость, он хочет нанести решающий удар. После многих месяцев неуверенности он наконец убежден, что великокняжеское происхождение позволяет ему рассчитывать на покровительство небес, а его слабая еще рука – продолжение руки Божьей. Встав перед своими пьяными бородатыми гостями, он обращается к ним твердым голосом, вменяя им в вину, что они злоупотребляли его молодостью, грабили, выносили смертные приговоры. Среди них много виноватых, говорит Иван, он удовольствуется тем, что показательно накажет самого преступного из них – Андрея Шуйского. Произнеся это, великий князь ужасается собственной смелости. Послушается ли его стража? Не воспользуются ли бояре случаем, чтобы схватить его и разорвать на части? Он поставил на кон все и, замерев, ждет. Происходит чудо. Сотрапезники, пораженные его властностью, стоят вокруг стола, боясь пошевелиться. Вдруг у них появился господин. Господин, еще недавно бывший ребенком. Стража хватает Андрея Шуйского и отдает псарям, которые на виду у всех дают загрызть его живьем охотничьим собакам.
Это проявление воли не имеет продолжения. Иван еще не в том возрасте, когда может править самостоятельно. Воспользовавшись падением Шуйских, в силу входят Глинские: убивают и ссылают своих противников, отрезают язык боярину Бутурлину, который осмелился произнести оскорбительные слова. Скоро их прогоняют Бельские, которых, в свою очередь, смещают Шуйские, но ненадолго – они вновь терпят поражение от Глинских. В этой дьявольской круговерти представители одних и тех же фамилий сменяют друг друга, стремясь захватить власть. Когда кто-то из вожаков гибнет, на его место встает брат, дядя, сын, племянник или двоюродный брат. Ведь все головы сразу не снесешь. Годы спустя, открывая Стоглавый собор, уже царь Иоанн признается: «Бояре наши правили страною сообразно собственным фантазиям, так как никто не противостоял им... Я рос... От людей, которые меня окружали, я выучился вести запутанную политику, быть хитрым, как они...»
В четырнадцать лет Иван страстно увлекается охотой на медведя, волка, лису. Он проводит время в лесах, окруженный боярскими детьми, травит хищных зверей или с кречетом на руке преследует диких лебедей. Возбужденная охотой ватага нападает на деревни, колотит крестьян, забавляется с девицами, пьет и ест без меры. Принимая участие в этих вылазках, Иван в отличие от своих спутников никогда не теряет головы, предаваясь безумствам. Он наблюдает за тем, как грубо обходятся с мужиками и торговцами, наслаждается видом девок с задранными подолами, испытывает блаженство от запаха вина, пота и крови, но в самый разгар оргии никогда не забывает о своем исключительном положении.