Ник берет стикер и пытается почувствовать хоть какую-то ностальгию по времени, когда он целых две с половиной недели работал офисным клерком.

Нет.

Ничего.

В основном ему было скучно.

Хотя он выучил много новых интересных слов для игры в скрэббл, так что время было потрачено отчасти не зря.

— Спасибо, — произносит он снова и, блеснув напоследок улыбкой, выходит обратно на солнечный свет.

Джей Хэзенбрук живет на другом конце Франклина. Франклин, конечно, городок небольшой, но отец конфисковал у Ника машину, значит, в его распоряжении только велосипед. Сейчас лето, и жарко, и Ник, едва выехав в офис, успел свински вспотеть. И Ник знает границы своих возможностей, ясно? Он знает, что он коротышка, что у него волосатые пальцы ног, и что у его кожи бледный оттенок персика в сливках, который выглядит совершенно роскошно весь год — кроме лета. Летом Ник выглядит как недоваренный рак. Серьезно, будь у него хоть капля здравого смысла, он бы вернулся домой, позвонил Девону и упросил его подвезти.

Но Ник никогда не отличался здравым умом. К тому же, он собирается извиниться, а не пытаться кого-либо соблазнить. Верно?

Он рассовывает по карманам блокнот и кружку с карандашами, садится на велик и, сгорбившись над рулем, крутит педали так, словно хочет перегнать ветер.

Утром, когда Джей забредает на кухню, его сестра Кэтрин бросает на него косой взгляд.

— Разве ты не должен быть на работе?

Джей плюхается на стул и утаскивает с тарелки Ронни кусок тоста.

— Меня уволили.

— Эй! — возмущается Ронни, потом ахает. — Что?

— Меня уволили, — повторяет с набитым ртом Джей.

— Но, черт побери, почему?

Джею нравится Ронни. Он неплохой — лучше всех бывших Кэт, это уж точно. Они вместе три года. Старший сын Кэт зовет его папой, из-за чего на них периодически странно посматривают на детской площадке. Кейдену пять. У него голубые глаза, белокурые волосы и такая бледная кожа, что его надо намазывать кремом от солнца, даже если он просто выглядывает в окно. Ронни черный.

— Что случилось? — спрашивает Кэт, поднося ко рту Ноа, который сидит на высоком стульчике, ложку пюре. Он счастливо причмокивает.

Джей хочет было ответить, но тут на кухню врывается Кейден.

— Бабушка говорит, что если вы не почините горячую воду, то она открутит вам жопы!

Ронни роняет голову в руки.

— Мам! — громко возмущается Кэт.

Через мгновение на кухне появляется Дженис, их мать. Вода с ее мокрых волос капает на халат.

— Что еще я натворила?

— Жопы? — говорит Кэт. — Серьезно?

Дженис роняет в тостер пару ломтиков хлеба.

— Я разговаривала сама с собой! Не моя вина, что у малышни такие большие уши. И раз уж зашла речь о неподобающем поведении, то, может, спросишь брата, почему он не на работе?

Кэт, выгнув бровь, бросает на Джея проницательный взгляд. Джей выразительно смотрит на Кейдена.

— Кстати о работе. — Ронни проверяет часы. — Кейден, дружок, обувайся. Нам пора выходить!

Начинается суматошная беготня. Джей откидывается на спинку стула и просто смотрит. Первыми уходят Ронни и Кейден со школьным ранцем через плечо. Потом, минут через двадцать, их мать — чертыхаясь под нос, что опаздывает. Джея всегда изумляет, как быстро совершается ее трансформация из мамы в халате в женщину, одетую в строгий костюм. Свой сомнительный лексикон Дженис, очевидно, выбрасывает где-то по пути в банк, где она работает последние двадцать два года.

После семейного исхода наступает внезапная тишина. Кэт снимает Ноа с его высокого стульчика и опускает на пол, чтобы он мог поползать, пока она моет посуду.

— Ну, — произносит она, — так почему же тебя уволили?

— Застукали за минетом на стройке.

Брови Кэт взлетают на лоб.

— За чем?

— Пожалуйста, не заставляй меня повторять.

— О, боже. — Кэт взрывается смехом.

— Не то слово, — бормочет Джей.

Улыбка Кэт блекнет.

— Но что ты теперь будешь делать? Ты же знаешь, как здесь с работой.

Джей знает, как. Туго. Аргентина медленно уплывает за горизонт.

— Куда-нибудь устроюсь, — говорит он. — В бар или снова на стройку, если Харви Гровер еще не занес меня во всемирные черные списки.

— Окей, — говорит Кэт. — Просто… Это может быть не так-то легко.

Джей кивает. С деньгами в данный момент тяжело. Кэт с самого появления Ноа работает в парикмахерской — всего два дня в неделю, хотя хотела бы больше. А Ронни по-прежнему берется за любую работу замещающего учителя, потому что, несмотря на свою высокую квалификацию, постоянного места для него нигде нет. Вот почему они до сих пор живут здесь, а Дженис, как может, им помогает. Джей понимает, что занимать деньги у матери, когда им едва хватает на жизнь, — не вариант.

— Я что-нибудь найду, — заверяет он Кэт.

— Надеюсь. — Она сочувственно улыбается. — Ты же спятишь, если застрянешь здесь на весь год.

— Да уж. — Джей вымучивает улыбку.

Иисусе.

Как же она права.

Когда Кэт уходит работать, забрав с собой Ноа, чтобы по пути завезти его в сад, дома снова становится тихо. Джей домывает посуду, аккуратно раскладывает ее на сушилке и уходит в подвал. В его бывшей комнате теперь живет Кейден, а ее стены вместо плакатов альтернативных групп, которые Джей слушал в школе, завешены постерами «Майнкрафта» и покемонов. Раньше он спускался в подвал, чтобы посмотреть с друзьями кино и покурить. Теперь подвал на три месяца в год становится его спальней. Там, в общем, неплохо. Если б не постоянная сырость и запах стирального порошка. Но Джей спал в местах и похуже. Вроде того хостела в Риме, где однажды прорвало канализацию и туалет залило дерьмом.

Он садится на раскладной диван — так и не сложенный после ночи — и открывает свой ноутбук. Проверяет несколько сайтов с объявлениями о работе, но там ничего подходящего нет. Джей не особенно удивлен. У него еще ни разу не получалось найти работу на сайте. Обычно он устраивается через знакомых. На стройку, убирать дворы или в бар. Он открывает новую вкладку и пишет в фейсбук: Нужна работа. Если можете что-то подкинуть — пишите.

Джей уходит наверх принять душ. Его мать не шутила насчет горячей воды — ее почти нет. Выйдя из душа, он слышит стук в дверь.

— Черт. — Затягивая на талии полотенце и капая водой на пол, он бежит в коридор. — Одну секунду! Иду!

Он распахивает дверь.

С порога на него во все глаза таращится Ник.

На траве у него за спиной валяется велосипед. Переднее колесо еще крутится.

Иисусе. Да он ребенок. Хорошо, хоть кепочки козырьком назад нет.

— Что тебе нужно? — спрашивает Джей.

— Соски, — со вздохом бормочет Ник, потом вздрагивает как рыба на суше. Похоже, смущенный румянец и стыд за свою болтовню — его дефолтное состояние. — Черт. В смысле, что?

Джей прикрывается дверью.

— Ник, зачем ты пришел?

— Извиниться. — Ник морщит нос. — Я, конечно, не знаю, нравилась ли тебе та работа, но ведь надо платить по счетам и т.д., и т.п., так что… Вот.

Похоже, рот Ника совсем не умеет воспроизводить связные предложения.

— Ты не виноват, — не особенно искренне говорит Джей.

Он отходит на шаг, думая закрыть дверь, и тем самым совершает тактическую ошибку, потому что Ник принимает это за приглашение зайти внутрь. Джей вдруг замечает, что он держит блокнот и кружку с карандашами.

— Я это… забирал вещи с работы, — говорит Ник, с любопытством оглядывая коридор. — Значит, тут ты и живешь?

— Нет, просто зашел в первый попавшийся дом, чтобы помыться.

Ник секунду молчит, а потом усмехается, и улыбка озаряет все его лицо светом.

— Ха! Смешная шутка, чувак!

Чувак?

Взгляд Ника падает на игрушку, которая валяется на полу.