Высушив руки и еще раз проверив внешний вид, директор Информационного Центра вышел в коридор, отделанный серым пластиком. Дошел до двери, по другую сторону которой стоял охранник СБ, и вошел в овальный конференц-зал. Сюда допуск имели только высшие чины Объединенного Комитета, и здесь должно было проходить совещание.

До сих пор кроме Генриха, тут никого не было, если не считать по охраннику у каждого выхода. На стенах — исправно работающие голографические интерактивные карты. На них был изображен старый мир, тот, что до Метеорита.

Громадные мегаполисы, монорельсовые дороги, соединившие континенты, космопорты, экологические города, разделенные на секторы, заповедники. Еще чистые моря и океаны. Еще не покрытые до самых вершин плесенью горы. Копии этих карт хранились и в Информационном Центре, и Генрих любил иногда разглядывать их. Прежнего мира он не застал, но его тайной мечтой было когда-нибудь возродиться былое великолепие.

Шанс повернуть историю вспять достаточно осязаем. Плесень отживает свое. Рано или поздно она уйдет и хотя оставит после себя мутировавшую флору и фауну, с этим человек сможет примириться. Новые поколения примут реальность такой, какая она есть. Будут строить, размножаться. Начнут заново, вооруженные сохраненными и развитыми в условиях Бастиона знаниями. Для этого работали все ученые убежища.

Генрих поймал себя на том, что сидит и, словно в гипнотическом трансе, разглядывает карту Евразии, занимающую все стену. Моргнув, он перевел взгляд на бумаги, которые покрывали овальный стол почти целиком. Здесь давно не прибирались. Секретные документы с красной кодировкой (только для высших функционеров), валялись просто как макулатура.

Буланов медленно встал и принялся сортировать документы. Это помогало успокоить нервы, сосредоточиться на главном, но из головы не шел сигнал. С момента обнаружения было зафиксировано десять передач, по две в сутки. Цифры — географические координаты предполагаемого убежища. Это было ясно с самого начала, но никто не думал, что последует за этим.

Все пять дней Бастион отправлял сообщения по указанном направлении, на той же частоте и на всякий случай дублируя на двух соседних. Кто бы ни отправил числа, он явно рассчитывал на ответ. Генрих сам составил послание, и в нем сообщались краткие сведения о составе убежища, расположение, технологический потенциал и другие мелочи. Так же от себя Буланов добавил просьбу о всестороннем сотрудничестве от имени всех бастионцев.

Передача началась три дня назад, но ответ не пришел. График числовых сообщений не менялся. Подтвердилась гипотеза, что всю работу выполнял компьютер и людей, которые могли бы прочесть текст Генриха, рядом просто не было.

Неопределенность длилась до сегодняшнего утра, когда вместо цифр пришло послание, во всех смыслах тянущее на сенсацию. Тот же приятный женский голос сообщил: Бастион услышан, они рады и готовы к всестороннему сотрудничеству. Их мечта сбылась. И далее в таком духе. Но это было не все. В передачу, словно бы для проверки возможностей бастионцев, был вложен зашифрованный простым методом файл. Представлял он из себя последовательность звуковых модуляций, который при переводе их в числовой вид составили весьма немаленький объем данных. К расшифровке прилагался и ключ, что было весьма любезно со стороны новых друзей.

Генрих складывал бумаги по теме, формируя кучки, и почему-то располагал их в шахматном порядке. Он чувствовал себя как человек, впервые принявший четкий осмысленный сигнал из космоса. В его внутреннем кармане лежала распечатка текстового сообщения и вложенного файла. Величайшая тайна мира на сегодняшний день.

Буланов покончил с документами и почувствовал себя немного лучше. Потом подошел к автомату с водой и выпил стакан.

Тут же открылась дверь, через которую он сам попал сюда раньше, и в зал вошли мужчина и женщина. Мужчина в форме СБ, при оружии, женщина, высокая, с чуть сдвинутым набор носом, рыжеватые волосы тронуты сединой. Ее платье было похоже на военную форму и очень ей шло. Рэм и Ада появились ровно в назначенное время.

— Вам, как всегда, не терпится, Генрих Алексеевич, — сказала председатель Объединенного Комитета, быстро указав генералу и директору на свободные стулья.

Они сели так, чтобы оказаться по обе стороны от нее, на торце стола. Ада положила папку с бумагами перед собой и удивленно уставилась на расположенные в шахматном порядке стопочки документов.

— Тут был… некий хаос, — пояснил Генрих, у которого покраснели щеки.

— Спасибо, — сухо бросила Ада. — Лучше займемся делом. Вы сказали, что у вас есть новости и попросили созвать экстренное тайное совещание. Там вот, мы здесь и слушаем вас.

Буланов поднял глаза и встретил тяжелый взгляд генерала Лопатина. Тридцатисемилетний эсбэшник сцепил большие руки в замок и закусил нижнюю губу. По всем признакам, он заранее не одобрял все, что директор ИЦ собирался предложить.

— Никто не знает, кроме группы доверенных людей. Сейчас радиопереговорами занимаются только пятеро, — сказал Буланов, вынимая просто свернутые пополам распечатки из внутреннего кармана.

— Разве? — Сальникова метнула в него холодный взгляд. — А слухи по Бастиону гуляют уже не один день. О сигнале.

Генрих растерянно моргнул.

— Я не знал… Я…

— Теперь это неважно. Рано или поздно нам придется объявить об этом официально, — махнула рукой Ада. — Что у вас?

Генрих утер пот со лба рукавом. Автоматика поддерживала в зале оптимальные атмосферные параметры, но казалось, что тут жарко, как в сауне.

— Итак, почти никто в Бастионе не знает об этом, — сказал ученый. Набрал воздуха и выдохнул: — Пришел ответ.

Лопатин изменился в лице, но железная выдержка не позволили ему выдать эмоций больше, чем на процент. Но пальцы он стиснул до хруста, оставаясь сидеть неподвижно.

Ада взяла распечатку.

— К посланию был прикреплен шифрованный файл и ключ. Здесь вся информация. — Генрих проглотил комок слюны. — Это убежище высокого уровня, настоящий город, технологический рай. Ну, насколько можно судить из этой… презентации, что ли… Они называют себя Остров Ломоносова. У них двадцать тысяч населения и…

— Мегаполис Пермь? На это указывают координаты?

— Да.

— Мы считали, что там никого нет.

— Ошиблись.

— Или нас водят за нос, — сказал Лопатин. — Я не верю всей этой чепухе. Что за Остров Ломоносова? Бред!

— Подождите, генерал — осадил его Сальникова. — Разберемся. — Ее взгляд бегал по строчкам распечатки, а брови поднимались все выше. — Если я хоть что-то в чем-то понимаю, текст напоминает подробный рекламный проспект. Раньше ведь были такие, да?

— Именно, — кивнул Генрих. — Меня это, честно говоря, настораживает.

— Я говорил, — вставил генерал.

— Мы должны проверить.

— Как? — покосилась на директора ИЦ Ада.

— Ну, у нас обширные архивы, много видео и аудиоинформации. Может быть, найдем что-нибудь, связанное с Островом Ломоносова. Я думаю, это нечто вроде "техноинкубатора". Им раньше давали всякие такие имена. Ломоносов — это, возможно, русский ученый восемнадцатого века, а возможно, человек, который основал сам проект. Допустим, бизнесмен. Если в свое время Генерал вращался в тех же кругах, в бизнесе, занимающемся высокими технологиями, в его записях могли остаться сведения.

— Вы правы, — кивнула Сальникова.

— Вы хотите что-то предложить? — спросил генерал. — Ради этого все затевалось?

— Конечно. Сегодня я выступаю от лица всего Научного Корпуса Бастиона, уверен, коллеги меня поддержат. Залог нашего выживания — технологии. Только благодаря им мы до сих пор живы.

— Мы живы благодаря людям, — отпарировал Лопатин.

— Перестаньте. Ваш спор не имеет смысла, но вы раз за разом начинаете снова. Вы похожи на двух щенков, которые не поделили теплое местечко у маминого бока! Я приказываю прекратить! — Сальникова умела приходить в ярость и метать молнии. За глаза ее называли Стальная Фурия. — Продолжайте, Генрих Алексеевич!