Гленда держала в руках какой-то блестящий предмет, и, когда я подошла ближе, протянула его мне.

— Это для тебя, — сказала она, и я услышала в ее голосе насмешливые нотки.

Я нисколько не доверяла этой женщине, но при этом не испытывала по отношению к ней страха. Она была всего лишь избалованным ребенком, который вырос в слишком тесной привязанности к брату и привык считать его своей собственностью. Вполне понятно, что она ревновала его ко мне. Вероятно, ее неприязнь будет проявляться при каждом удобном случае, но я должна относиться к этому спокойно и терпеливо. Мои мечты о том, что мы с Глендой можем стать друзьями, лопнули, как мыльный пузырь, но если мне придется бороться с ней, чтобы защитить Гленна, я к, этому готова.

Предмет, который она протянула мне, оказался шариком из зеленого прозрачного стекла около шести дюймов в диаметре. Он засиял радужными красками, когда я, рассматривая, поднесла его к свету.

— Что это? — спросила я.

Гленда мило улыбнулась.

— Ведьмин шар. Его используют для заклинаний и колдовских чар, подвешивая в окнах, чтобы отгонять злых духов. Я много лет коллекционирую такие шарики. Как-нибудь, если ты захочешь, я загляну в него и прочту твое будущее. Тебе это понадобится. Ты надеешься, что Гленн на этот раз все-таки совершит чудо, но пока что ты только разочаровала его. Он, видимо, рассчитывал, что ты будешь вдохновлять его. Но я смогу сделать это лучше.

Стеклянный шарик еще хранил тепло ее рук. Когда я повернула его в пальцах, раздался неприятный писк, и впечатление, что он живой, от этого только усилилось. Мне не понравилось это ощущение, и я положила шарик на стол в холле.

— Не думаю, что Гленн будет нуждаться в колдовских чарах и заклинаниях, — сказала я небрежно.

— Ты меня неправильно поняла! — с усмешкой возразила Гленда. — Это тебе они понадобятся, если, конечно, ты задержишься в этом доме. Ты должна сопротивляться колдовству Номи, разве нет? Я уверена, что она уже напустила на тебя свои чары.

Не испытывая никакого желания продолжать этот странный разговор, я пожелала Гленде доброй ночи и вышла в парадную дверь.

Она не спросила, куда я направляюсь, и не последовала за мной. Дверь с шумом захлопнулась, и я включила фонарик, чтобы осветить ступени лестницы.

Когда я добралась до подъездного пути, что-то мягко прошмыгнуло у моих ног. Я посмотрела вниз и увидела Джезебел, которая, видимо, решила составить мне компанию.

Ночь была очень холодной. Сильный ветер дул с вершины холма, а небо затянуло облаками. Когда в просвете между ними появилась луна, казалось, стало еще темнее, потому что звезд не было видно. Но через несколько мгновений глаза мои привыкли к темноте и я посмотрела вниз на дорогу. Джезебел снова потерлась о мои ноги, и я, радуясь присутствию живого существа, наклонилась, чтобы погладить ее шелковистую шерстку.

Возможно, это была сумасбродная затея, но я начала спускаться по дороге. Время от времени что-то начинало шуршать в опавших листьях, и Джезебел настороженно замирала. Где-то неподалеку залаяла лиса, и этот звук показался жутким в полной темноте. Дом скрылся за поворотом, и теперь не было видно даже света из его окон.

Я придерживалась избранного пути, пока не увидела два невысоких голубых столба, обозначавших въезд на территорию «Высоких башен». Когда-то между ними явно были двойные ворота, но с тех пор прошло много времени, и теперь остались только эти каменные глыбы. Я взобралась на верхушку одной из них, уселась на ее плоской поверхности и спрятала руки поглубже в карманы жакета, приготовившись сидеть здесь до тех пор, пока Гленн не вернется домой.

6

Ветер гудел в ветвях деревьев над моей головой, напоминая шум струящегося водного потока. Мои пальцы замерзли. Я подняла кверху меховой воротник жакета и сжалась в комочек, неотрывно глядя на дорогу, которая вела в темные поля, лежащие вне владений Чандлеров. В домах, расположенных в долине, горели огоньки, но нигде не было видно света фар движущейся машины. Джезебел охотилась, не уходя от меня далеко.

В чистом ночном воздухе мои мысли, казалось, ускорили свой бег. Они стали ясными и приобрели реальные очертания. И все же сейчас я думала не о Гленне.

Мы во всем разберемся, когда он вернется, сказала себе я, а пока что вряд ли стоит гадать о том, что произошло между нами.

Чтобы освободиться от мыслей о нем, я стала думать о Пандоре Макинтайр и о странных словах, сказанных Трентом мне на прощание. Он говорил, что в случае необходимости я могу прийти к его матери. Что могло вызвать у него такие предположения?.. Впрочем, он был мужем Гленды и хорошо знал, чего от нее можно ожидать, так что, судя по всему, мне стоило прислушаться к его словам.

Кейт был их сыном, и в отношении него мне тоже было многое непонятно. Гленда явно отрицательно влияла на мальчика, но почему-то ни бабушка, ни отец не противились этому. Неужели они бессильны удержать его от встреч с ней? Но почему?

Интересно, какие чувства испытывает Трент к своей бывшей жене? Он стал мужем Гленды в девятнадцать лет, и тогда она наверняка была еще более яркой и красивой. Теперь он не говорит о ней ничего хорошего — и тем не менее за все эти годы так и не женился вторично. И почему он никогда не пытался увезти сына подальше, чтобы уберечь от пагубного влияния матери?

Я услышала звук работающего мотора задолго до того, как увидела саму машину. Судя по всему, она на большой скорости ехала по дороге, которая не была видна с того места, где я находилась. Она замедлила ход перед поворотом, а потом огни ее фар стали приближаться ко мне, постепенно становясь все ярче и ярче.

Я осталась сидеть на каменном столбе, и Гленн не мог не заметить меня. Он въехал в ворота и остановился. Луна вышла из-за облаков и осветила его лицо. Окно в машине было открыто, и он посмотрел оттуда на меня.

— Привет, Дина! — спокойно сказал он. — Что ты здесь делаешь?

Тон его голоса говорил, что он больше не сердит, не обижен и не расстроен. Я спрыгнула со столба и подбежала к машине. Гленн потянулся ко мне через окно, пригнул к себе мою голову и быстро поцеловал.

— Я ждала тебя, — пояснила я. — Почему ты не взял меня с собой? Мне так хотелось этого!

— В следующий раз я так и сделаю, — пообещал он.

Я поверила ему. Тогда я еще не знала, что когда наступит этот следующий раз, он снова забудет обо мне.

Гленн открыл мне дверцу. Я обошла машину и села рядом с ним на пассажирское сиденье. Джезебел куда-то исчезла, как будто поняла, что я больше не нуждаюсь в ее компании.

— Сегодня вечером, — рассказывала я мужу, — Гленда дала мне стеклянный шар, который назвала ведьминым. Она считает, что я нуждаюсь в нем.

— Это похоже на нее, — засмеялся Гленн. — Если бы я верил в существование ведьм, то не сомневался бы, что моя сестра — одна из них. Она напугала тебя?

— Нет. Но я не поняла, что она имеет в виду. Мне не нужны никакие заклинания и чары.

Гленн взял мою руку и сжал ее. Мне показалось, что он чем-то взволнован.

— Меня не должна была так расстраивать реакция Колтона и Гленды на мою работу, — сказал он. — Они были правы: глиняная головка действительно не получилась. Но я не нуждаюсь в том, чтобы мне говорили об этом. Именно поэтому я уехал отсюда — чтобы все обдумать. Почему-то в присутствии Гленды я теряю способность ясно мыслить. Иногда мне даже бывает трудно определить, свои или ее мысли приходят мне в голову. Но теперь я выбрал свой собственный путь. И ты должна помочь мне пройти по нему, Дина.

— Конечно, — ответила я. — Я сделаю все, что ты захочешь, любимый.

— У меня ничего не получилось, потому что это была глина. — Чувствовалось, что он нашел оправдание своей неудаче и таким образом восстановил утраченную уверенность в своих силах. — Теперь я знаю, что мне делать. Я буду сразу работать с камнем. Есть такой способ — его использовали с древних времен — когда скульптор работает прямо с камнем, без предварительных макетов.