— Я приду попозже, — сказал он. — Вам и так вполне хватит забот, чтобы сделать бутерброды для всех присутствующих.

— Глупости! Одним бутербродом меньше, одним больше, какое это имеет значение!

— Я мы умеем строить замки из песка, — заявила Мэнди. — Джеф строит их лучше всех.

— Что ты, Мэнди, — сказал Джеф. — Ты не учитываешь Алдена.

— Ты уверен в этом? — спросил Алден. Линдсей заметила сострадание в его глазах.

У нее возникло странное чувство, что он знает, о чем она думает. Впрочем, может, это нормально. Стефан часто говорил ей, что все, о чем она думает, можно прочитать по ее лицу. Но что думал Стефан, она никогда не могла определить.

— Я уверен, — ответил Джеф. — Абсолютно уверен в этом.

Алден осторожно опустил Мэнди на ноги и встал со стула.

— Ну, пойду собираться. Я принесу с собой печенье, которое испек вчера вечером.

— Прекрасно. Мы догоним вас в пути. Мы поедем на велосипедах. Возьмите зеленый велосипед из гаража.

— Хорошо, — ответил Алден и помахал рукой на прощание. Конг вскочил со своего места, когда Алден проходил мимо него. На секунду его уши прижались к голове, как будто он снова собирался броситься на Алдена. Но через несколько секунд Конг положил голову на лапы и успокоился, провожая взглядом удаляющегося Алдена.

— Сегодня прекрасный день, — сказала Линдсей, подставляя тело солнечным лучам. Она чувствовала себя скверно после прошлой ночи, но сейчас на берегу озера она почти забыла о головной боли, и тягостное настроение покинуло ее.

— Да, — ответил Алден, устраиваясь возле нее. У него была великолепная фигура. Как и Стефан, он был атлетического телосложения. Правда, она очень удивилась, засомневавшись в его силе, когда увидела, как ненадежно он держался на велосипеде. Он был широк в плечах, узок в бедрах и талии, у него были длинные мускулистые ноги.

С усилием оторвав взгляд от него, Линдсей прикрыла рукой глаза от солнца, чтобы посмотреть, где дети.

Мэнди еще не вошла в воду, а Джеф уже плавал то вперед, то назад в том месте, где вода доходила ему до пояса. Может быть, он представлял себя Нептуном, морским богом, или пиратом, наблюдающим за вражескими судами. Что-то подталкивало его соревноваться с самим собой. Она выразила свои мысли вслух.

— Интересно, чем это занимается Джеф?

— Тренируется, — ответила Мэнди. — Папа показал ему, как надо плавать на скорость, и сказал, что он должен тренироваться, чтобы попасть в команду пловцов.

— Мне не нравится, что Джеф считает, будто он должен совершить что-либо выдающееся или из ряда вон выходящее, чтобы заслужить любовь отца, — сказала Линдсей.

— Он так считает? — спросил Алден.

— Думаю, что Стефан любит его. Но Джеф совсем не похож на отца, и это огорчает Стефана. Он думает, что его задача состоит в том, чтобы внушить детям желание достигать превосходства в любом деле.

— А вы так не думаете?

— Я думаю, что его задача как отца должна просто заключаться в том, чтобы они знали, что он любит их. Мэнди всегда удается щегольнуть перед отцом, потому что она хорошо умеет делать то, что кажется важным для него. Но Джеф этого не делает и поэтому считает, что подводит отца.

— Но сейчас же он пытается это сделать?

— Видимо, да.

— Вы разговаривали со Стефаном об этом?

— Как вы думаете, сколько на небе звезд?

— Вы хотите знать точное количество?

— Вот столько раз я говорила ему об этом.

— И поэтому вы развелись с ним.

Это прозвучало не как вопрос. Он просто понял все, и она была благодарна ему за это.

— Он хороший человек, но я не могла продолжать с ним жить при таком различии во взглядах на вещи.

— Но вы хотели бы, чтобы их не было?

— Больше всего на свете. В тот вечер, когда я встретила Стефана, я сказала ему, что мы составляем две половинки одного целого. Я думаю, я полюбила его в тот вечер. Мне казалось, что он обладает теми качествами, которых нет у меня. И я сказала себе, что он для меня все. Он сильный, интеллигентный и умный человек. Он хотел жить со мной, но не нуждался во мне.

— И вы страдали от того, что он не нуждался в вашей заботе?

— Я перестала чувствовать, что являюсь частью его жизни. Казалось, он вообще не нуждался во мне. Но сейчас у меня есть дети, которым я нужна, и этого мне вполне достаточно.

Она вспомнила все те прошедшие ночи, когда она вообще не видела Стефана. По мере того как он все больше и больше уделял внимание своей карьере, он все дальше и дальше уходил от нее. А когда иногда приезжал на короткое время и оставался дома, то быстро поднимался в свою комнату. Его приглашали на работу в лучших больницах и клиниках. Все свое свободное время он посвящал научной работе. Он сделался профессионалом в своем деле. Но при этом стал менее доступным для нее.

— Наконец я совсем замучилась так жить. Я думала, что если он будет свободен от нас, то может полностью отдаться своей карьере. А когда у него выдастся свободное время, то он сможет побыть со своими детьми, и я не буду обвинять его ни в чем. Я надеялась, что если развяжу ему руки, то он станет тем отцом, в котором нуждаются дети.

— И мужем, так необходимым для вас?

Его слова удивили ее. Она посмотрела на Алдена.

— Нет.

— Нет?

— Если я разошлась с мужем, то разошлась навсегда. Я думала, что, когда пройдет эта боль, я смогу начать новую жизнь.

— И вам удалось это?

— Думаю, нет.

— Вы по-прежнему его любите?

Линдсей сидела рядом с самым интересным мужчиной, который когда-либо ей встречался, и все продолжала говорить о Стефане.

— Любовь — очень сложная вещь, — сказала она приглушенным голосом. — Вы когда-нибудь были женаты, Алден?

— Женат? Нет.

— Что, еще один доктор, который занят своей карьерой?

— Нет. В моей жизни есть женщины. У меня имеются также другие интересы. У меня есть друзья.

— А вам бы не хотелось иметь жену и детей?

Он усмехнулся. В его глазах светилась какая-то особая теплота.

— Я начинаю думать, что пропустил что-то самое важное в жизни.

— Вы должны как-то устроить свою личную жизнь.

— Ну, это, мне кажется, легко можно сделать.

Линдсей улыбнулась. Она была заворожена его глазами. В них было что-то такое, чего она никогда раньше не замечала, что-то необъяснимое, глубокое и потаенное.

— Я думаю, вы своеобразный человек. Вы отличаетесь от всех тех людей, которых мне приходилось встречать.

— И чем же?

— Не знаю.

Алден коснулся своей рукой ее волос. Это было быстрое и нерешительное прикосновение. Затем он положил руку снова на одеяло.

— Я не так уж сильно отличаюсь от других. Все мы способны на большее, чем думаем. Различия — это только видимые черты.

— Мама! Я не вижу Джефа! — крикнула Мэнди.

Линдсей вскочила на ноги и зорко оглядела озеро. Джеф, которому, видимо, надоело барахтаться на мелководье, стал уплывать дальше на середину озера.

— Надо его позвать, чтобы он плыл обратно, — сказала Линдсей. — Он еще плохо плавает, особенно когда устает.

Она подошла к берегу, где стояла Мэнди.

— Он уплывает все дальше и дальше, к середине озера, — сказала Линдсей и показала рукой в ту сторону, чтобы и Мэнди смогла видеть Джефа.

— Ему не надо этого делать.

— Ты права.

— Джеф! — позвала Линдсей, сбрасывая сандалии. — Я поплыву за ним. Мне не нравится, что он заплыл так далеко.

— Я его уже не вижу, — испуганно воскликнула Мэнди.

— Не может быть! — Линдсей уже была в воде, даже не обратив внимания на холодную воду, которая, казалось, удерживает ее на одном месте. Она не могла заставить себя плыть быстрее, а только гребла то одной, то другой рукой и постепенно начала приближаться к тому месту, где в последний раз видела Джефа. Она почувствовала, что уже не достает дна, но здесь было еще глубже, чем она предполагала.

А Джефа нигде не было видно.

Она плыла, подняв голову высоко над водой, и это отразилось на скорости. Она молила Бога, чтобы появился какой-нибудь признак, рябь, всплеск или что-нибудь такое, что бы подсказало ей, что она плывет в нужном направлении. Но ничего такого не было видно. Линдсей нырнула, открыла глаза и стала всматриваться в глубину вод. Она находилась под водой до тех пор, пока не начала задыхаться, но Джефа так и не увидела.