А затем, под занавес, ведущий провозгласил вручение гуманитарной премии. В отличие от предыдущих эта премия вручалась не каждый год, а только когда какой-то выдающийся деятель в сфере шоу-бизнеса ее заслуживал. На экране замелькали кадры из фильмов лауреата, ведущий стал перечислять его многочисленные достижения за последние сорок лет. Все быстро догадались, кто получит премию, все, кроме самого лауреата, который казался совершенно ошеломленным, когда было объявлено его имя. На этот раз Блэр встала, приветствуя победителя, и когда он поцеловал ее и пошел на сцену за наградой, уже не таясь заплакала. Победителем стал Саймон Стейнберг.

— Бог мой, я… я даже не знаю, что вам сказать. — Саймон был глубоко тронут. — В кои-то веки мне не хватает слов. Если я получил эту премию — а я ее явно не заслужил, — то только благодаря всем вам, благодаря вашей доброте, благодаря вашему упорному труду все эти годы, это вы помогали мне достичь цели. Я благодарю всех, — сказал Саймон со слезами на глазах, обращаясь к залу. Аллегра тоже почувствовала влагу на щеках. Алан обнял ее за плечи. — Я благодарю вас за все, что вы для меня сделали, за все, чем вы были для меня. Я обращаюсь ко всем присутствующим в этом зале, к моей жене Блэр Скотт, моей дочери Аллегре, а также к двум другим моим детям, Скотту и Саманте, которые смотрят нас по телевизору, — ко всем, кто со мной работал: вы замечательные люди, а я ваш покорный слуга и вечный должник.

С этими словами Саймон спустился со сцены и пошел к своему столику. Все собравшиеся в банкетном зале отеля «Хилтон» стоя устроили ему овацию. Аллегра тоже стояла вместе со всеми и плакала от счастья и гордости за отца. Он действительно был тем великим человеком, каким его называли.

Чудесный вечер закончился. Когда все стали собираться уходить, Аллегра шепнула Алану, что хочет подойти к матери. Алан остался за столом с Кармен. Аллегра нашла Блэр в компании друзей и коллег по работе.

— Я люблю тебя, мама. Ты в порядке? — прошептала она, крепко обнимая мать.

Блэр кивнула. Глаза ее были еще влажными от счастливых слез. Для нее и Саймона этот вечер был очень важен, и она была так горда за мужа, что смогла забыть о собственной неудаче.

— Просто в следующем году нам нужно будет работать еще усерднее, — бесстрашно заявила она. Но Аллегра успела заметить во взгляде Блэр выражение, которое ей не понравилось. Отойдя от матери, она подошла к отцу и снова заметила, что Блэр поглядывает на мужа как-то тревожно. Саймон в это время разговаривал с Элизабет Коулсон — режиссером, с которой ему доводилось работать. Англичанка Элизабет Коулсон была еще очень молода, но уже успела получить звание леди в знак признания своего таланта и выдающихся заслуг как режиссера. Оба были глубоко увлечены разговором, Саймон смеялся, и в самой их позе, когда они стояли рядом, было что-то неуловимо интимное. Аллегра не могла понять, в чем дело, но ощущение этого ее не оставляло. Тут ее увидел отец, подозвал к себе и представил Элизабет. Он сказал, что Аллегра — единственная в семье, у кого есть респектабельная профессия. Элизабет Коулсон рассмеялась низким грудным смехом и пожала Аллегре руку, говоря, что очень рада познакомиться. Будучи всего лет на пять старше Аллегры, Элизабет обладала своеобразной привлекательностью, присущей англичанкам, которые, сохраняя загадочную отрешенность, именно потому и выглядят особенно соблазнительно. Элизабет буквально излучала талант и сексуальность. Весь ее облик словно говорил: «Я только что из постели», — заставляя любого, кто на нее посмотрит, гадать, есть ли на ней что-то под очень простым, даже чуть старомодным темно-синим вечерним платьем. Даже Аллегре было ясно, что ее отцу нравится эта англичанка.

Они поговорили несколько минут, Аллегра поздравила отца. Тот обнял ее и поцеловал, но, уходя от него и Элизабет, Аллегра все еще испытывала какое-то смутное ощущение неловкости, причиной которого была Коулсон. Она вернулась за свой столик и издали увидела, что к ним присоединилась Блэр. Хотя мать никому, даже старшей дочери, в этом не признавалась, Аллегра чувствовала, что для нее это был тяжелый вечер. Блэр очень переживала из-за неудачи своего сериала. В течение девяти лет довольно трудно даже просто продолжать снимать шоу, тем более поддерживать интерес к нему на высоком уровне. В последнее время в результате снижения рейтинга они лишились некоторых выгодных рекламодателей. То, что сериал не получил «Золотого глобуса», могло привести к дальнейшему падению рейтинга.

Но сегодня вечером Аллегра чувствовала, что мать беспокоит не только это, и спрашивала себя, связано ли ее беспокойство с Элизабет Коулсон или ей просто почудилось.

Возможно, Блэр расстроена лишь тем, что ее сериал не получил в этом году премию. Когда дело касается

Блэр Скотт, порой трудно сказать, что она чувствует: Блэр — профессионал и непревзойденный мастер своего дела. При выходе из отеля как минимум дюжина репортеров задавали ей вопрос, как она относится к тому, что «Золотой глобус» достался другому. Блэр, как всегда любезная, ответила, что преклоняется перед талантом сценариста, получившего премию, и восхищается его передачей. Затем она заговорила о том, как много для нее значит триумф мужа, какой он удивительный человек, и в заключение предположила, что, возможно, пришла пора уступить дорогу более молодым талантам.

Кармен на обратном пути снова атаковали репортеры, на этот раз еще более рьяно, чем до церемонии. Поклонники при виде своего кумира опять пришли в неистовство. К ней тянули руки, бросали цветы, брошенный какой-то женщиной плюшевый мишка чуть не угодил Кармен в голову, к счастью, Алан вовремя успел его поймать.

— Напоминает футбол, — с усмешкой заметил он, обращаясь к Аллегре. Как ни странно, он действительно получил удовольствие от вечера. Алан предложил всей компании отправиться в ресторан, где отлично готовили гамбургеры, и взять с собой Кармен и Майкла.

На то, чтобы добраться до машины, у них ушло не меньше получаса. К тому времени как они сели в лимузин и закрыли за собой дверцы, у всех шестерых было такое ощущение, что их протащила по земле не одна тысяча рук и пришлось отбиться от вдвое большего количества репортеров.

— Господи, пожалуй, я лучше стану разносчиком в Сэй- фуэй, (Сетьсупермаркетов в США.)когда вырасту, — раздался с переднего сиденья голос Майкла, сопровождаемый стоном.

Все засмеялись. Но когда Алан предложил поехать в ресторан, Майкл, по его словам, совершенно обессилевший, попросил компанию отвезти его домой. Кармен не возражала, ее вполне устраивало общество Алана и Аллегры.

Сначала они высадили Майкла, затем поехали в ресторанчик Эда Дебевика. Кармен пожалела, что не может переодеться в джинсы и футболку.

—  Ятоже, — согласился Алан. Женщины рассмеялись. — Честно говоря, я уверен, что вы будете классно смотреться в джинсах. Может, поедем завтра вместе в Малибу, чтобы я мог оценить, в чем вы мне больше нравитесь: в красном вечернем платье или в голубых джинсах? Ну знаете, как на конкурсе «Мисс Америка»? Черт, да вы могли бы завоевать премию «Мисс Конгениальность»… или победить в конкурсе купальников…

Аллегра улыбнулась, а Кармен снова рассмеялась. Под взглядами нескольких завсегдатаев они прошли в кабину, телохранители Кармен заняли соседнюю. Было уже за полночь, и сейчас этот ресторан, выдержанный в стиле пятидесятых годов, казался своим немногим посетителям особенно уютным.

Алан заказал себе двойной чизбургер с шоколадным коктейлем, и Аллегре сразу вспомнились времена их юности. Она заказала себе чашку кофе и гамбургер с луком, больше ей ничего не хотелось. Все улыбнулись официантке, одетой как домохозяйка пятидесятых. Точь-в-точь Этель из комедийного сериала «Я люблю Люси».

— А что вы будете, Мисс Лучшая Актриса Года? — спросил Алан Кармен.

Та захихикала. Алан обращался с ней наполовину как старший брат, наполовину как романтический герой, и это было очень приятно. Глядя на него, Аллегра не могла не признать, что о таком мужчине мечтает почти каждая женщина. Она-то сама слишком давно с ним знакома, чтобы воспринимать его всерьез, тем более чтобы им увлечься. Сейчас ей нужен только Брэндон.