— Значит, у него все будет в порядке? — И груз свалился у нее с плеч.

— Все нормально, — ответил Скотт, направляясь к двери, и добавил — Конечно, врачи всегда осторожничают. Доктор дал целый ряд рекомендаций. Но, на то он и доктор!

Очень скоро он опять возвратился.

— Бобби хорошо выглядит, они оставляют его здесь на ночь, поэтому не стоит больше волноваться. Пора ехать домой.

Обратная дорога была не такой тяжелой. Скотт вел машину медленно и осторожно. Откинувшись назад в своем уголке, Виктория следила, как мимо проплывал залитый серебристым светом пейзаж. Из-под опущенных ресниц она поглядывала на молчаливого водителя. Ей хотелось знать, о чем он думает.

Однажды он сказал ей: «Нет, Виктория, нет!» И ушел. Сегодня перед ней был совершенно другой человек. Не следует спешить, всегда наступает завтра!

Почти доехав до дома, Скотт выключил мотор, и «ягуар» мягко подкатился прямо к гаражу.

Открыв дверь, Виктория сама вышла из машины.

— Не надо провожать меня, здесь всего несколько ярдов, а вам следует скорее вернуться домой, — сказала она Скотту, когда он приблизился к ней.

Он слегка, почти не касаясь, сжал ей локоть и промолвил:

— Да, здесь недалеко. Но змеи ползают бесшумно, и мне бы не хотелось, чтобы вы наступили на одну из них.

Ей тоже этого не хотелось: она не боялась змей, но они ей явно не нравились, поэтому она осторожно зашагала рядом с ним к дому.

Он не подвел ее к парадной двери и не спросил, где ее комната. Легким движением руки он направил ее на веранду, и они остановились у ее собственной двери. Конечно! Когда-то это был его второй дом, и Скотт прекрасно знал расположение и принадлежность всех комнат.

И вот когда она совсем этого не ожидала, он еще крепче взял ее за локти, но не прижал, а повернул к себе лицом.

— Спасибо тебе, — сказал он и, нагнувшись, поцеловал ее. Это был поцелуй как знак его признательности, благодарности. И ничего больше! Но она не обратила на это внимание и качнулась вперед. Железные руки и тихий голос удержали ее: — Я уже раньше сказал тебе «нет», Виктория! — Он засмеялся своим почти беззвучным смехом, прежде чем продолжить — Не думай, что я не хочу тебя. Я жаждал тебя и тогда, у реки. И сейчас я хочу того же! Но все решения уже приняты, моя жизнь идет по плану. Для нас нет будущего. Ты должна понять.

Она знала, что он не был женат. Только это одно могло помешать ей полностью подчиниться мужчине, который был от Бога ее недостающей половиной. Его мускулистая грудь ощутила прикосновение ее нежного тела. На долю секунды она почувствовала его неуверенность и нерешительность, затем хладнокровие покинуло его, он опустил голову и на этот раз поцеловал ее безудержно и неистово.

Могучий импульс желания оказался непреодолимым. Она теснее прижалась к нему и позволила своему рассудку раствориться в неге разрывающей сердце ласки, медленно превращающей эту прекрасную ночь в вихрь всепоглощающего чувства.

Он поднял ее на руки и бережно опустил на кровать, крепко сжимая в объятиях так, что она не могла пошевелиться. Он уже не целовал ее, но она чувствовала рядом с собой его прерывистое дыхание.

Затем он сказал каким-то чужим голосом: — Виктория! Ты понимаешь, к чему может привести этот шаг? Я себя знаю. Если я начну любить тебя, мне будет трудно ограничиться поцелуями, я пойду до конца. Вот что я пытаюсь объяснить тебе.

Она только кивнула и потом добавила:

— Мне все равно, Скотт.

— Хорошо… — Он притянул ее к себе. Они лежали рядом, и Виктория понимала, какие условия поставил ей Скотт. Но она будет думать об этом завтра, а сейчас…

Она почувствовала его губы на своих губах. Он не торопился. Начав с уголка ее рта, они скользнули по шее, ее голова была далеко откинута назад. Она чувствовала, как резко, толчками бьется ее сердце. Она задохнулась и прошептала:

— О, Скотт…

Он не ответил, его губы продолжали свое путешествие. После них оставались островки горящей плоти! Тело Виктории напряглось, тонкая золотая цепочка на шее засверкала, переливаясь в луче лунного света.

Никто никогда не целовал ее так, как Скотт в ту ночь. Он вел ее в этом мире чувств, а она послушно следовала за ним. Она задрожала всем телом, когда его чуткие загорелые пальцы повторили тот путь, который уже прошли его губы. Внезапно он отпрянул от нее, но его рука осталась на ее плече.

В залитой лунным светом комнате царила полная тишина. Скотт оперся на локоть.

— Виктория? — Его голос потерял свою мягкость, в нем появились напряжение и даже резкость.

— Виктория, — повторил он. Когда он говорил таким странным тоном, она не узнавала своего имени. — Прости, я думал… но сейчас понял, как я ошибся.

Ошеломленная его словами, Виктория молчала.

— Я ошибся, не так ли? — снова повторил он.

Она сразу поняла, что он имеет в виду: «Что делать? Солгать? Но это бессмысленно. Скотт узнает, обязательно узнает и покинет ее».

— Виктория. — Он настойчиво требовал ответа.

— Какое это имеет значение, был ли кто-нибудь у меня до тебя или нет? Да, у меня нет опыта в подобных делах. Но я люблю тебя, Скотт!

— Для меня это важно!

Виктория почувствовала, что теряет того, кто мог стать единственным мужчиной в ее жизни, поэтому сказала:

— Я уже не маленькая и знаю, что делаю!

— Ты будешь этим заниматься, но не со мной, — Он повернулся на спину, и его руки свободно легли вдоль тела.

По крайней мере, отметила она, он не встал и не ушел, как в прошлый раз. Она молчала, судорожно стараясь что-нибудь придумать…

Но ей не пришлось говорить. Скотт начал сам. Она замерла, пытаясь полностью осознать смысл его слов.

— Больше всего на свете я хотел бы любить тебя, — говорил он тихо и ласково. — Больше всего мне хочется обладать тобой…

Неожиданно его рука проскользнула под ее тело и тесно прижала его к себе.

— Но пойми, что если наша связь будет продолжаться, она может привести к серьезным последствиям. Хотя сейчас ты можешь сказать, что это не играет никакой роли. Но у меня есть опыт, и я знаю, к какому хаосу приводит полная перемена образа жизни.

И эти слова произносил лежащий рядом мужчина. Мужчина, для которого имели значение только те решения, которые он принимал сам.

Неожиданно он изменил тон, и в его затуманенных васильково-синих глазах заплясали яркие искорки.

— Но, конечно, всегда можно найти иные сферы деятельности, где мы сможем объединить наши усилия.

Виктория отодвинулась от его так близко лежащего тела и сказала:

— Возможно, ты на миг вскружил мне голову, Скотт Кортни, но теперь я поняла, что обстоятельства влияют на наши чувства. У меня нет никакого желания объединять наши усилия. Я хочу, чтобы ты ушел.

Скотт даже не пошевелился. Он протянул руку и коснулся ее. Пытаясь уклониться, она скатилась с кровати. Раздосадованная нелепостью положения, в которое попала, пытаясь встать, она почувствовала, как на полу оказалось еще одно тело.

Она даже не засмеялась, у нее было совсем не то настроение. Но увидев, как Скотт молча трясется от смеха, она со злостью сжала кулаки. Он взял их в свои руки и сказал:

— Я смеюсь не над тобою, Виктория, я смеюсь над собой. — Еще не затихли отзвуки его тихого смеха, как он добавил вполне серьезно — В любой из моих… связей, назовем их так, я всегда контролировал ситуацию, но с тобой… Да, с тобой!.. Если я отпущу твои руки, ты не будешь пытаться убить меня? Нам нужно серьезно поговорить. Но не сегодня. Сейчас мы оба не в состоянии сделать это. Отложим на другой раз. — Он отпустил ее руки.

— Нет, — грустно ответила Виктория. — Я не буду убивать тебя. Я хочу, чтобы ты ушел. Ты был прав тогда у реки, и теперь я согласна с тобой!

Ей казалось, что она изнемогает от глубокой усталости. И тут Скотт обнял ее и начал укачивать, как маленькую, а потом осторожно положил на подушки.

Сам сел рядом, помолчал, тихо позвал: