Он говорил весьма серьезно и убедительно, своим обычным непререкаемым тоном, не давая ей опомниться и вставить что-то противоположное сказанному, вселяя в нее уверенность в благополучном исходе и одновременно лишая собственной воли, подавляя любую попытку ослушаться. Аккуратно поддерживая Кристину за локоток, он повел ее тут же, не дожидаясь ответа, к ее машине.

- Думаю, что справлюсь с управлением. Давай ключи. Кстати, в доме есть что-нибудь из крепких напитков?

— Да нет. По-моему, осталась только недопитая бутылка вина, со вчерашнего дня.

— Тогда подскажи, где здесь по дороге можно прихватить более тонизирующий напиток. Тебе надо снять стресс, — наставительно произнес провожатый, усаживая даму в машину и как бы ненароком касаясь ее бедер и коленей. — Я не доктор, но думаю, что несколько капель хорошего виски не помешают. Лично я предпочитаю настоящий «скотч», из Шотландии, ячменный, выдержанный двенадцать лет в дубовой бочке.

Он продолжал непрерывно говорить. То ли по причине необходимости собственной нервной разрядки, то ли для того, чтобы заворожить ее, отвлечь и успокоить потоком любых слов, пригодных в этой ситуации.

— Видишь ли, Кристина. Я должен лично убедиться, что с тобой все в порядке. Нервные стрессы - вещь опасная. Надо будет принять какое-нибудь успокоительное лекарство. Потом горячий душ. Массаж тоже было бы неплохо сделать. Думаю, что с этим я справлюсь. Я, естественно, не профессиональный терапевт и не психолог, но в медицине и человеческом организме разбираюсь, как бывший спортсмен. По крайней мере, первую помощь при травмах умею оказать. Во время игры в регби это нередко случается. Но, надеюсь, твоя неосторожность на дороге не носит подсознательный характер. Знаешь, у некоторых людей есть подсознательная тяга к суициду. Они даже сами этого не подозревают. Их тянет к опасностям как мотылька на огонь. У животных это тоже встречается. Киты выбрасываются на сушу, лемминги тонут в море. Я где-то читал, что в живой природе, в том числе в биологии человека, заложен механизм саморазрушения.

— Не беспокойся, Роберт. Я не кит и не мышь. Просто задумалась о своих проблемах, вот и потеряла осторожность. Кстати, психиатр, я думаю, мне не понадобится. Терапевт тоже. Достаточно будет горячего душа и пары таблеток. Виски тоже ни к чему. Полбокала вина будет вполне достаточно. Так что можно ехать без остановок сразу домой. Сейчас переоденусь, и можно будет возвращаться на работу.

— Ну это мы еще посмотрим. Не надо спешить. После первичного шока могут быть осложнения. А насчет психиатра и терапевта ты правильно заметила. Зачем они тебе? Я вполне смогу их сам заменить, — горячо поддержал ее водитель, уже подъезжая к дому. - Я увлекался в Кембридже прикладной психологией. Потом, на фирме, это пригодилось в работе, в общении с людьми. Думаю, что и сейчас справлюсь.

— Не надо. В этом нет необходимости, Роберт. Я и сама справлюсь.

— Кристина, я ведь твой руководитель. — Его голос приобрел елейно-медоточивые интонации, с языка как будто лилась патока. — Я отвечаю за своих подчиненных. К тому же я старше тебя по возрасту, — сообщил он голосом заботливого и мудрого родителя. — Так что будь хорошей девочкой и слушайся взрослых. Разве мать тебя этому не учила?

Да, в этом он оказался прав. Как выяснилось несколько позднее, такому ее мама, действительно, не учила. Ибо потом ее ждал секс. Горячий, обжигающий, раскаленный как лава секс. Настоящее, разнузданное, первобытное буйство мужской и женской плоти. Небывалое и незабываемое. Без всякой оглядки и без ограничений.

О таком начале сексуальной жизни она даже не мечтала. Честно говоря, Кристина всегда побаивалась этого начала. Она думала, что обязательно должно быть больно и стыдно. Но ничего этого не было. Еще она думала, что в сексе необходима какая-то подготовка и умение. Но этого не понадобилось.

Этот сладостный, красивый и упоительный секс случился у нее дома. Совершенно спонтанно, без подготовки, без объяснений, без предварительных договоренностей. Это было похоже на внезапное извержение вулкана, на прорвавшийся сквозь плотину водопад воды, в котором их обоих закрутило как щепки. Нельзя бороться с разбушевавшейся природной стихией любви. Человек перед ней бессилен.

Это получилось как-то само собой. Просто потому, что так было угодно природе и судьбе. Может быть, так распорядились великие Боги.

Или, скорее всего, это очень нужно было обоим. Они страстно хотели этого, и они добились этого. Пошли друг другу навстречу.

Она выбралась из ванной, едва держась на ослабевших ногах после горячего душа, раскрасневшаяся, завернутая в белый махровый халат, под которым не было больше ничего матерчатого. Он был прав. После утреннего происшествия она чувствовала, что ей нужна разрядка. Она не может оставаться одна, наедине с только что пережитым, с остатками страха. Ей нужен человек, которому можно было бы положить голову на плечо, которому можно было бы выплакаться и выговориться…

Роберт уже ждал в дверях, предвосхищая ее желания и чувствуя ее состояние. Без пиджака и галстука. Голубая рубашка с расстегнутым воротом красиво облегала мускулистые плечи. Он подхватил ее на руки и понес в спальню. Молча, без совершенно не нужных сейчас слов.

Она хотела остановить его, но потом поняла, что это выше ее сил. Ему просто повезло. Он попал в нужный момент. После стольких лет добровольного затворничества и воздержания ее душа и тело нуждались в мужском внимании. Она устала от собственных ограничений, от жизни за высоким забором. Ей нужен был мужчина. Но не любой, а именно такой. Темноволосый гигант с пронзительно яркими и кристально чистыми глазами, с мужественным лицом и улыбкой ребенка. Человек, состоящий из контрастов. Умеющий быть добрым и сердитым, нежным и жестким, властным и мягким, страстным и сдержанным, рациональным и сумасбродным. Мужчина, способный разбить любое женское сердце одним своим взглядом.

Он отнес ее в спальню легко, как пушинку, и положил на кровать. Он хотел, чтобы все было красиво, как в любовном романе. Медленно, деликатно, шаг за шагом, постепенно открывая для себя ее тело, все его потаенные закоулки, выпуклости и ложбинки, чувствуя, как пробуждаются и нарастают ее чувства.

Вначале осыпать нежными поцелуями, которые будут становиться все жарче и глубже. Потом развязать поясок на ее халате, под которым не окажется ничего, кроме божественного тела, покрытого золотистым загаром, с узкими полосками бело-розовой, нежной кожи в самых приятных местах. И тугой, полной груди, на которой призывно выделяются темные круги и возбужденно торчащие соски.

При одной мысли об этом он почувствовал, как быстро тяжелеет внизу и наливается силой его мужское достояние под все более тесными брюками. И услышал ее первый, сдавленный, сладостный стон в предвкушении предстоящих наслаждений.

Но все благие намерения мгновенно улетучились, как только она коснулась кровати спиной, как только он почувствовал под собой ее возбужденное, трепещущее и прекрасное тело, это живое воплощение самых ярких и смелых мужских фантазий и надежд. Их захлестнул поток нетерпеливой страсти. Все то, что оба сдерживали ранее, скрывая от себя самих и друг от друга, прорвалось наружу в каком-то безумном и беззастенчивом упоении. Она поняла, как много нерастраченных чувств накопилось в ней за все эти годы, пока она созревала для любви. Это было похоже на извержение вулкана, на оргию сумасшедших. Они сгорали в яростном пламени страсти, не оставляя после себя даже пепла.

Одежда трещала, безжалостно разрываемая и разбрасываемая куда попало. Обнаженные участки тела немедленно покрывались поцелуями, в то время как руки безостановочно продолжали свою работу. В мужских ладонях ее обнаженные груди оказались еще прелестнее и выразительнее, чем он представлял. Она обхватила руками его голову и притянула к себе, требуя ласки. Он был прекрасен, этот бог мужской красоты, этот разъяренный сексапильный зверь, вырвавшийся из клетки, похожий сейчас на хищного барса перед броском на беззащитную добычу.