Кристина тоже подсознательно чувствовала, что настал тот момент, когда ей придется решать свою дальнейшую судьбу. Но оттягивала момент объяснений.

- Роберт, ты слишком легкомысленно себя ведешь. Тебе нельзя ходить и волноваться. Лучше ложись в постель, а я посижу рядом. Тебя уже кормили?

— Извини, дорогая, но я не хочу лежать в твоем присутствии. Если только, конечно, ты не будешь лежать рядом.

- Не шути. Я серьезно. Что сказали врачи? Когда они тебя смогут выписать?

- Ну сегодня вряд ли. Но, думаю, завтра я уже смогу вернуться к себе в гостиницу.

Кристина на секунду задумалась, а потом решительно мотнула головой:

- Никаких гостиниц. Тебе нужен специальный уход, хотя бы на первое время. Не знаю, что ты можешь подумать, но ты нас не стеснишь. Я с мамой еще не говорила, но, думаю, она не будет возражать. Поживешь у меня дома пару дней, восстановишься немного, а потом займешься работой. Сможешь вернуться в свою гостиницу. Я не собираюсь тебя удерживать в плену. И не обольщайся излишне. Ничего личного. Это чисто гуманитарная акция. Любовью тебе пока рано заниматься.

Роберт улыбнулся, погладил ладонью ее волосы, нагнул голову и проворковал ей прямо на ушко нарочито задыхающимся, томным голосом:

— Ты меня просто недооцениваешь. Я опасен для женщины в любом состоянии, даже сейчас. Мы могли бы использовать эту кровать по прямому назначению. — А затем мягко поцеловал ее в шейку, в то место, где пульсирует голубая жилка. — Боже, какая ты сладкая и неотразимая. Ты как бальзам на мои раны. Ты лучшее в мире лекарство. Ну так как же насчет постели?

— Не говори глупости и не смотри на меня так плотоядно. Двух лечебных поцелуев вполне достаточно. Ты сейчас под наблюдением врачей, которые могут зайти сюда в любую секунду, не говоря уже о твоих поломанных ребрах. Кстати, ты уже сообщил матери о своем состоянии? Насколько я слышала, сотрудники штаб-квартиры в Лондоне ее проинформировали и, боюсь, напрасно. Могли излишне переволновать.

— Да, я это уже понял. Мы созвонились сегодня утром. Я объяснил ей, что они чрезмерно сгустили краски. Не все так драматично. Но она все-таки решила лично меня навестить. Я попытался ее отговорить, но, боюсь, что это у меня не получилось. В общем, хочу попросить, чтобы ты ее встретила в аэропорту. Если тебя это не слишком затруднит, конечно. Заодно и познакомитесь. Извини, что не согласовал заранее с тобой, но я ей уже кое-что сообщил о тебе и о своих планах в отношении нашего будущего.

— Какие еще планы? Что ты сказал матери?

— Матери? Правду и только правду. Как на исповеди. Рассказал о тебе и о том, как планирую построить дальше наши отношения. Главное — это то, что она меня поняла и поддержала. У тебя будет вскоре возможность с ней встретиться и все обсудить. Так что теперь мне нужно только понимание с твоей стороны.

— Мое понимание? Тогда в чем же заключается твоя правда?

— Это не так просто изложить. Я тут всю ночь не спал после происшествия. Так что было достаточно времени, чтобы подвести итоги своих размышлений и попытаться их сформулировать в понятной хотя бы для себя форме.

— Ничего, Роберт. Я достаточно понятливая. Тем более, когда речь идет о моей жизни.

— Ну хорошо. Тогда наберись терпения и не перебивай. Это не так-то просто — выворачивать себя наизнанку. Здесь вообще не очень удобное место для объяснений, да и я, к сожалению, не мастер раскладывать психологический пасьянс. Но я попробую. Мы с тобой знакомы всего несколько дней. Это и много, и мало. Но сейчас мне кажется, что я тебя знаю всю жизнь. Видел тебя еще раньше, во сне, в своих мечтах. Искал тебя и вот наконец нашел. Понимаешь, Кристина, с самого первого дня нашей встречи я все время думаю о тебе. Постоянно мысленно разговариваю с тобой, как будто ты рядом. Со мной впервые происходит такое. В своей жизни я сделал много ошибок. Но не хочу совершить самую страшную. Не хочу потерять тебя. Прости за то, что поначалу я был несколько легкомыслен и порой даже груб в отношении тебя. Я исправлюсь. Все плохое останется в прошлом. Я уже практически исправился. И все благодаря тебе. Всего несколько дней назад я даже предположить не мог, что у нас когда-нибудь состоится такой разговор. Но с каждым днем я убеждался, что мы созданы друг для друга. А когда мы наконец занялись любовью… Кстати, прости, что я называл это сексом. Я понял, что и ты дожидалась меня. Всю свою жизнь. Разве не так? Дорогая моя… Мне нужны серьезные отношения с тобой. Я хочу, чтобы мы жили вместе. Я предлагаю тебе переехать в Лондон. Мы построим там наш общий дом. Главное, что я люблю тебя! Ты мне веришь?

Кристина видела страх в его глазах и понимала, что сейчас он говорит совершенно искренне. Утром, узнав о происшествии, она тоже поняла, что полюбила. Полюбила, в сущности, сразу и навсегда. Отчаянно, безоглядно и бесповоротно. Она привыкла к организованности и порядку в своей работе, к систематизации и раскладыванию по полочкам всего происходящего с ней в этой жизни. И, перебирая и раскладывая по полочкам свои ощущения, вдруг обнаружила, что не видит дальнейшей жизни без него. Что бы ни случилось потом, он нужен ей сейчас.

Конечно, впереди много препятствий, которые придется вместе преодолевать. Они из разных миров, но ведь настоящая любовь и существует для того, чтобы сметать все преграды между влюбленными. Если только это, действительно, настоящая любовь, а не вспыхнувший на мгновение иллюзорный факел. И только время позволит проверить это.

— Я тоже люблю тебя. Я тоже хочу начать новую жизнь и верю, что у нас все получится. Но… У тебя есть родственники, друзья, коллеги, партнеры. Наши отношения сразу же подвергнутся испытанию. Ты же представляешь, как они будут восприниматься. Как мезальянс. Могу заранее предсказать, что они обо мне скажут. Прожженная девица, хитрая интриганка без комплексов и морали. Ловко воспользовалась ситуацией, чтобы пристроиться в этой жизни.

Роберт решительно оборвал ее и даже покраснел от возмущения.

— О каком мезальянсе идет речь? О какой интриге? Это, прежде всего, наш с тобой выбор, и речь идет только о нас. Чужое мнение в данном вопросе меня совершенно не интересует. Если кто-то из родственников и знакомых меня не поймет, то это его проблемы. А если они встанут на нашем пути, то я через них просто перешагну. Они для меня перестанут существовать. Я отношусь к людям так, как они этого заслуживают, исходя из того, что они представляют. Я ценю тех, кто построил жизнь своими руками, а не получил от кого-то в дар. Я умею укорачивать грязные и лживые языки. Я в состоянии защитить самого близкого мне человека. Тем более, когда речь идет о моей будущей жене. И вообще, по-моему, это достаточно высокий и почетный титул, и для меня, и для окружающих. Ты — высшая ценность в моей будущей жизни, и все остальные должны это понимать. Поэтому я еще раз спрашиваю. Ты выйдешь за меня замуж?

Она обвила его шею руками и привстала на цыпочки, чтобы подарить ему еще один поцелуй, уже третий по счету за сегодняшний день.

— Роберт, я должна подумать, прежде чем дать окончательный ответ. Ты мог бы подождать несколько дней? Хотя бы до приезда твоей матери.

— Согласие моей матери у меня уже есть, если это тебя волнует. Кстати, я уже начал решать еще один вопрос. Позвонил в Лондон знакомому архитектору. Попросил сделать эскизный проект нашего будущего дома. Такой, где нам будет удобно жить вместе. И с запасом. У нас ведь будут дети. И не один, и даже не два. По крайней мере, я хотел бы четверых. Ты не возражаешь?

— Возражаю, — тихо сказала Кристина, закрывая глаза, перед которыми тут же появилось видение из ее сна: детские личики в венках из одуванчиков, смеющееся в небе солнце и знакомая мужская фигура на краю поляны. - Решительно возражаю, — повторила она. — Пусть их будет пятеро: три девочки и два мальчика…

— Согласен, — быстро ответил Роберт, пока она не передумала. И продолжил: — Мы построим наш дом где-нибудь в тихом, зеленом и уютном пригороде. Разумеется, если Грейс захочет, она может жить с нами…