Он откроет дверцу машины, почтительно наклонит голову и поцелует ее милостиво протянутую руку. Потом поможет выйти и произнесет краткую, но выразительную речь, сводящуюся к несказанной радости по поводу их встречи. А потом пригласит ее на обед, в огромный пиршественный зал, где они будут сидеть за монументальным дубовым столом, на резных дубовых стульях, напротив друг друга, только вдвоем. Если, конечно, не считать десятка слуг в красных ливреях, внимательно следящих за каждым жестом хозяина и прекрасной гостьи, пытаясь предвосхитить любое их желание. Такая сцена вполне заслуживала быть отображенной в красках и занять достойное место в ее личном творчестве. Стать началом новой серии картин, которую она назовет «Моя жизнь».

К сожалению, действительность оказалась намного прозаичнее. Во-первых, ее никто не встретил у въезда в имение. Она остановила машину перед высокими чугунными воротами художественного литья, с переговорным устройством на одном из опорных столбов. Потом вышла, нажала кнопку и представилась. Ворота почти сразу же зажужжали и автоматически распахнулись, приглашая ее въехать во двор.

Обсаженная вечнозелеными деревьями и кустарниками аллея вела к великолепному особняку в стиле тюдор, слегка стилизованному под рыцарский замок. По крайней мере, по центру здания высилось что-то вроде донжона — главной оборонительной башни, от которой крыльями расходились в обе стороны жилые половины, в два этажа каждая. Каменные стены, красная черепичная крыша, белые портики. Дорога заканчивалась большой автостоянкой, где в настоящий момент уже стояло две машины. «Джип» для полевых и хозяйственных выездов и легковой «форд» для повседневных перемещений.

Припарковав свою развалюху возле «форда», Анжела вышла из машины, повесив на плечо довольно объемистую сумку с рабочим комплектом риэлтера, и осмотрелась. В поле зрения встречающих по-прежнему не было. Придется проявлять самостоятельность и дальше. Парадная дверь оказалась не запертой, и она вошла в огромное фойе. Полы, отделанные мрамором, несколько массивных колонн, как в древнегреческом храме. Пара огромных люстр, картины на стенах в резных деревянных рамах. В основном портреты, напоминающие галерею предков, судя по нарядам различных периодов в истории Америки. На одном из них изображен импозантный мужчина с бакенбардами, одетый в форму офицера армии конфедератов. Наверное, бывший плантатор из Виргинии, противник отмены черного рабства. К сожалению, некогда особо разглядывать. Может быть, потом удастся выкроить время. По центру зала, прямо напротив входа, широкая лестница, украшенная резными деревянными перилами и красной ковровой дорожкой.

Анжела застыла в раздумье. Что же делать дальше? Подняться наверх, в поисках хозяина или его слуг? Или подождать внизу, пока они ее сами не обнаружат? А до той поры заняться разглядыванием портретов. Вообще-то несколько странный прием. Может, специально решили ее слегка помариновать, чтобы сбить кураж? Нагоняют себе цену, что ли?

И тут она услышала шаги. Легкие, торопливые. И увидела Его. Вверху. На лестничной площадке стояло ожившее изваяние Родена. Символ мужской красоты. Олицетворение божества. Как в древнегреческих трагедиях. Зевс спускается с Олимпа к простым смертным. Впечатляюще, весьма впечатляюще.

Или, скорее, не Зевс. Больше похож на скандинава. На древнегерманского бога Вотана. Настоящий викинг. Весьма живописный. Волнистые волосы довольно редкого для мужчины цвета. Пепельный блондин. Женщинам обычно удается добиться такого цвета только с помощью красителей. Но у него цвет, похоже, натуральный. Да и с чего бы ему краситься? И так хорош. Слегка удлиненное, худощавое и мужественное лицо воина, застывшее над мощным разворотом плеч. Льдистые серо-голубые глаза, оттененные золотистым загаром. Где-то около тридцати лет.

И высокий. Явно выше шести футов. Это хорошо. Рядом с ним не надо горбиться и приседать. Можно спокойно надеть туфли на высоких шпильках. И то вряд ли удастся оказаться на уровне его глаз, чтобы окунуться взором в эти голубые озера.

Вполне можно было бы использовать его в качестве натурщика для изображения первой высадки викингов на американскую землю. Как сейчас доказывают скандинавы, за пятьсот лет до Колумба. Легко представить, как он сходит на прибрежный песок с драккара — ладьи, украшенной головой дракона. С обнаженным торсом и в длинных штанах, переплетенных до колен ремнями. Круглый деревянный щит в левой руке и длинный обнаженный меч в правой. Кожаный шлем, окантованный металлическими полосами и украшенный двумя бычьими рогами по бокам. Внебрачный сын богов, победитель уродливых троллей, гроза юных девственниц. Великий воин, предводитель воинов и производитель воинов…

Вот только этот современный викинг одет как-то неподобающе. Не героически, не романтически и не исторически. Без доспехов, не во фраке и даже не в деловом костюме. Обычные потертые джинсы и джинсовая рубашка с закатанными рукавами.

Жаль. Зря она мучилась с переодеваниями. Могла бы тоже остаться в джинсах. Слава богу, что хотя бы колье из жемчугов не стала накручивать в три слоя на шею.

Но что-то она опять уплыла мыслями в сторону. Пора переходить к общению с клиентом. Первое слово, естественно, за ним. Ведь это он заставил себя ждать, что не очень воспитанно в отношении дамы. И джентльмен, похоже, уловил ее мысль. С высот Олимпа прозвучал его завораживающий голос:

— Здравствуйте. Мисс Анжела Риволи, если не ошибаюсь? Простите, что запоздал с выходом. Недавно вступил во владение этим домом, еще сам к нему не привык. Меня зовут Робер Леруа. Можно просто Робер.

Да, голос у него чарующий, просто созданный для задушевно-эротических бесед. Он слегка грассировал звук «р», как это принято у французов. Слова сопровождались открытой и милой, какой-то мальчишеской улыбкой, от которой становилось легко и тепло на душе.

— Ничего страшного, Робер. Зовите меня просто Анжела. Итак, с чего мы начнем?

— Я бы осмелился предложить вам немного передохнуть с дороги, а потом уже заняться делами. Приглашаю вас на ланч. Кстати, я и сам изрядно проголодался, так что с удовольствием составлю вам компанию. Если вы не против, конечно.

Он вновь улыбнулся.

— Ну не знаю. Если трапеза не затянется… — с некоторым сомнением произнесла Анжела.

— Да нет. Я думаю, мы быстро управимся. Обещаю, что будет вкусно. Мне в наследство достались прекрасные слуги. Семейная пара. Мамаша Дороти прекрасно готовит и будет рада продемонстрировать свое кулинарное искусство. А потом ознакомимся с планом усадьбы и здания, пройдемся по территории. Сами посмотрите все своими глазами. Что-то обсудим по ходу, остальное будем решать уже после того, как у вас сложатся личные впечатления. Такой план действий устраивает?

— Да, вполне. Мне бы хотелось вернуться в Нью-Йорк еще засветло. — И зачем-то пожаловалась: — Я вообще-то в отпуске, и должна была еще вчера улететь на отдых.

— Я думаю, вполне успеете. И дом осмотреть с участком, и в отпуск улететь. По крайней мере, в том, что касается меня, задержки не будет. Вы извините, у меня тут все по-простому. Двое слуг всего, что для такой усадьбы, конечно, маловато. Была еще экономка, но она уволилась после смерти владельца. Предыдущего хозяина, — поправился Робер.

— Хотите сказать, что у нас будет полное самообслуживание во время ланча?

— Не беспокойтесь. Я сумею справиться с сервировкой стола. В доме есть банкетный зал, но я вас приглашаю в небольшую буфетную комнату. Идите за мной. Там, по дороге, можно будет освежиться и привести себя в порядок. Или, если хотите, могу проводить вас в комнату для гостей. Потом встретимся здесь же, ну, скажем, через полчаса. Кстати, у вас много вещей с собой? Я могу забрать их из машины.

— Да нет. Не беспокойтесь. Я планировала короткий деловой визит, так что багажа практически нет.

Буфетная оказалась весьма уютной. Небольшая комната, примыкавшая к более обширной столовой. Дубовая обшивка по стенам, прямоугольный деревянный стол. Несколько плетеных стульев. Холодильник. Набор керамической посуды на деревянных полках. Средних размеров натюрморт над столом. В комнате уже хлопотала пожилая негритянка, полная и добродушная. Она весело улыбнулась гостье и как-то по-свойски, даже слегка фамильярно, скомандовала: