До аэродрома в Хантингтоне они доехали на пикапе Алана, который он оставил на платной стоянке. Увидев «летающую кастрюлю», которую одолжил Алану некий Бобби, Тори ахнула. Шикарная кастрюлька. Особенно внутри. Салон небольшого самолета был необычайно комфортабельным и изысканно оформленным.

— Алан, открой тайну: кто такой Бобби?

— А, это один англичанин, владелец месторождения алмазов в Южной Африке.

Тори сразу припомнила ряд журнальных и газетных статей.

— Лорд Роберт? Известный плейбой?

— Он самый, — улыбнулся Алан. — Ты тоже с ним знакома?

— Как-то не пришлось... — небрежно пожала плечами Тори.

Алан тем временем занял место пилота.

— Если хочешь, можешь устроиться в салоне, полистать журналы, — предложил он Тори.

— Нет уж. Можно, я сяду рядом? — И не дожидаясь ответа, Тори уселась в кресло второго пилота.

— Ты всегда спрашиваешь разрешения постфактум? — Алан засмеялся, но возражать не стал.

Вскоре они были в воздухе. Тори чувствовала себя вполне комфортно, особенно после того как убедилась, что Алан прекрасно справляется с управлением. И ей захотелось поболтать.

— Интересно, как это скромный археолог умудрился завести знакомство, да еще близкое, с такой знаменитостью, как лорд Роберт?

— Ты не можешь себе представить, с кем приходится встречаться во время экспедиций. Помнишь, я тебе рассказывал про цыган, с которыми, можно сказать, подружился в Италии? А с Бобби я столкнулся в Мексике. Археология — его хобби. Он снабжает экспедиции деньгами и иногда даже собственноручно что-нибудь раскапывает.

— А чем объясняется его дружеское расположение именно к тебе? Ты благородно одолжил замерзающему в тропиках лорду свой меховой спальник?

— Ага, кошечка опять выпустила свои коготки. Нет, все было гораздо серьезнее. Так, по крайней мере, считает Бобби. Дело в том, что он прикарманил одну штуковину из усыпальницы ацтеков, после чего с ним начали происходить всевозможные гадости. Между прочим, грозившие по меньшей мере серьезными травмами. А поскольку я в это время был рядом, то всячески мешал лорду свести счеты с жизнью во цвете лет...

— Короче, вытаскивал его, как Ушастика, из разных там бурных потоков?

— Примерно так. А когда надоело, объяснил этому чудаку, что он своим поступком, по всей вероятности, схлопотал проклятие ацтеков. И уговорил его вернуть штуковину на место. После чего дело пошло на лад, и мы вернулись в цивилизованный мир целыми и невредимыми. Бобби оказался благодарным парнем и теперь с радостью оказывает мне мелкие услуги.

— В виде проката самолетов, например.

— Вот-вот.

В кабине было очень тихо, слышен был только легкий шум мотора. Тори задумалась, глядя сквозь толстое стекло на белоснежную равнину, расстилавшуюся под ними. Они летели над облаками, и девушке казалось, что самолет едет, словно автомобиль, по заснеженному полю. Она ни разу не была на севере и подумала, что это, должно быть очень красивое зрелище, когда все вокруг покрыто белоснежными хлопьями — земля, деревья, дома. Мысль о снеге напомнила ей фразу, которую она сказала Алану в запальчивости — о том, что она захочет его близости, когда в Майами четвертого июля пойдет снег. Кажется, с этого момента прошло всего два дня, на дворе июнь, а в Майами, скорее всего, дождь. Но она уже разрешила ему прикасаться к ней, и была этому рада. Тори чуть не застонала вслух, вспомнив, как его руки нежно сжали то местечко, которое сейчас так удобно расположилось в кожаном кресле. При мысли, что все это будет иметь продолжение, ее окатило жаром. Вместе с этим сладостным приливом пришло ясное и радостное понимание, что она действительно любит этого чудесного рыжего парня. Любит по-настоящему, всей душой, всей своей женской сущностью, которая наконец проявилась в ней, словно только и ждала этой встречи. И Тори украдкой потрогала золотое колечко, которое соединило их навеки.

Оторвавшись от зрелища снежной равнины, девушка стала незаметно рассматривать своего суженого: четкий профиль, сильные руки... Алан сосредоточенно управлял самолетом. Судя по морщинке между сведенными бровями, его мысли были не такими приятными, как у Тори. Она отругала себя за эгоизм. У Алана пропал брат, а она предается сладостным воспоминаниям и мечтам.

— Алан, ты мне так и не объяснил толком, что произошло. Что рассказала Анджела?

— Только то, что Филипу позвонил парень, руководивший отделением его банка в Майами, и неожиданно сообщил, что отказывается от своей должности. Причем без объяснения причин. Правда, он сказал, что уже подыскал человека на свое место. Все это показалось Филипу очень странным. Во-первых, он сам назначает руководителей филиалов. Во-вторых, это всегда люди, которых он хорошо знает и которым полностью доверяет. А кандидатура, предложенная этим «бывшим» ему ни о чем не говорила. Короче, дело темное. Филип тут же вылетел в Майами, чтобы лично во всем разобраться, и исчез. Анджеле не позвонил, в отеле не появлялся. Вот и все, что я пока знаю.

— Вы с Филипом очень близки?

— В детстве были неразлучны. Да и сейчас видимся, как только предоставляется возможность.

— Знаешь, тогда ты обязательно почувствовал бы, что с ним случилась беда. Потому что между близкими людьми всегда существует незримая связь. У моего папы больное сердце. Так я всегда чувствую, когда у него приступы, даже если нахожусь очень далеко. Прислушайся, что ты испытываешь при мысли о Филипе?

— Некоторую тревогу, разумеется. Неизвестность мучает.

— Ну это чисто умственное. А сердце что говорит?

Алан немного помолчал, видимо прислушиваясь к своему безупречному сердцу, потом улыбнулся.

— А ничего! Стучит себе в ритме самбо.

— Ай-ай-ай, в ритме самбо — это плохо, это — аритмия.

— Какая же это аритмия? Ты, цынгарелла, видать, никогда самбо не танцевала. Ничего, я тебя научу.

— Договорились. Будем танцевать с Филипом и Анджелой, кто кого перетанцует.

В аэропорту Гамильтона их уже ждала Анджела, с которой Алан созвонился перед дорогой. Она подбежала к Алану, они крепко обнялись. Тори, видя эту нежную встречу, на миг почувствовала себя лишней. Но Алан тут же обернулся к ней.

— Анджела, позволь представить тебе мою невесту.

— Спасибо, Алан, мы знакомы — Анджела с улыбкой кивнула Тори. — Правда, тогда Тори еще не была твоей невестой и вы еще не знали друг друга. И было это всего несколько дней назад. Впрочем, все это, разумеется, не важно.

— Разумеется, — пожала плечами Тори. — Вы же знаете, какой Алан стремительный. Я, например, не удивлюсь, если через неделю у нас появятся дети, а к концу года они закончат колледж.

— Дети? — обрадовался Алан, — Это хорошо. Но тогда мы с тобой должны еще успеть...

— Эй! Давайте не будем отвлекаться, — поспешно перевела разговор Тори. — Мы вылетаем прямо сейчас?

И они действительно не стали терять времени. Только перекусили прямо в салоне самолета. Там, в холодильнике, был основательный запас всевозможных продуктов, а в баре — напитков. Но Анджела, несмотря на естественную тревогу, успела испечь пирог с яблоками. Как выяснилось, это было любимое блюдо Алана. Он так расхваливал этот пирог, что Тори почувствовала укол ревности. Зато она сварила отличный кофе и тоже удостоилась похвалы, после чего немного успокоилась.

Часового перерыва Алану хватило для отдыха. После обеда он отправился готовиться к полету, оставив девушек в комфортабельном салоне. При первой встрече Тори и Анджела даже не успели толком познакомиться: тогда все произошло до нелепости стремительно. Зато сейчас, сидя лицом к лицу на мягких диванчиках, они наверстывали упущенное, рассматривая, слушая и оценивая друг друга. Анджела была очень красива — высокая, на голову выше Тори, статная женщина с богатыми темно-каштановыми волосами, заколотыми на затылке, и выразительными карими глазами — крупными и немного выпуклыми. Такие глаза бывают у людей, склонных к мистике, подумала Тори. Анджела прекрасно держалась, дружески болтала с Аланом, с любопытством приглядывалась к его девушке. Но сквозь это, светское, поверхностное поведение пробивались тревога и печаль. Тори стало жалко эту славную девушку. Интуитивно почувствовав, что у Анджелы это получится, она предложила той использовать прием, которому ее научил Старик.