Кристин прекрасно понимала, что ее недоступность не только привлекает, но и настораживает Эрика. Ее отказы нуждались в каком-то разумном объяснении, и Кристин, в совершенстве усвоившая науку манипуляции мужчинами, устроила для Эрика блестящее представление.

Она со слезами на глазах поведала ему о своем непростом детстве — разумеется, только в тех пределах, чтобы произвести на Эрика нужное впечатление, — и обвинила своего отчима Бартона Найсера в том, что он навсегда поселил в ней страх перед мужчинами.

Эрик, принявший этот лишь частично правдивый рассказ за чистую монету, заявил, что готов найти адвоката, который засудит «мерзкого извращенца», но Кристин отговорила его, заявив, что ей вряд ли станет легче, если все отвратительные подробности ее взаимоотношений с отчимом всплывут на суде. Тогда Эрик, твердо решивший избавить свою возлюбленную от психологической травмы, отправил Кристин к психоаналитику, которого ему посоветовал хороший приятель.

Кристин не очень-то хотелось посещать доктора, однако она не могла допустить, чтобы у Эрика появились хоть какие-то подозрения насчет правдивости ее истории. Играть она выучилась в совершенстве, а потому ей не составило труда обвести вокруг пальца пожилого доктора, который и впрямь решил, что несчастная девушка замкнулась в себе из-за детской травмы.

Что, до не вполне обоснованных обвинений, то Кристин было абсолютно плевать на опороченное имя Бартона Найсера. В конечном итоге ее правда отличалась от реальной истории лишь тем, что отчиму так и не удалось добиться своего, но отнюдь не потому, что он этого не хотел.

Пока Эрик проводил время на бесконечных совещаниях и подписывал свои жизненно важные договоры, Кристин наслаждалась обществом Лео.

Он оказался не только нежным и страстным любовником, но и изобретательным возлюбленным. Недостаток денежных средств с лихвой компенсировала его фантазия. Лео устраивал любимой свидания на крышах, в парках, выбирая такие места, о существовании которых Кристин и предположить не могла.

Однажды Лео предложил ей выйти за него замуж. Они сидели в маленьком уютном скверике и кормили голубей хлебными крошками. Кристин, не очень-то церемонившаяся с чувствами своего возлюбленного, расхохоталась и заявила, что ни за что не станет жить на чаевые. Лео, побелев, как то ванильное мороженое, которое в день их первого знакомства он положил в бокал Эрика, сказал, что не собирается всю жизнь работать в ресторане.

Кристин, до сих пор не слишком интересовавшаяся его жизнью, узнала, что он учится в университете. Правда, специальность, которую в итоге должен был получить Лео, не была ни прибыльной, ни престижной. Кристин испытывала так же мало желания стать женой врача-ветеринара, как и женой мальчика на побегушках.

— Послушай, Крис, почему ты меня недооцениваешь? — горячо заговорил обиженный Лео. — Очень скоро я закончу университет, получу опыт работы, а потом возьму кредит и открою частную клинику. А в перспективе, если дела пойдут хорошо, можно будет открыть и гостиницу для животных. Это большие деньги, Крис. Конечно, не такие большие, как деньги твоего Эрика, но все-таки…

— Не смеши меня, милый. — Кристин провела пальцами по шелковой гриве Лео, но он раздраженно тряхнул головой, сбросив ее руку. — Ты закончишь учебу, устроишься в какую-нибудь паршивенькую клинику и будешь вкалывать в ней с утра до вечера, получая гроши, которых мне хватит на одну пару приличных туфель. А когда откроешь свою клинику, то влезешь в такие долги, с которыми никогда не расплатишься, и мне снова придется искать богатого любовника, чтобы выплатить твой долг. Спрашивается, зачем проходить весь этот путь, Лео? Поверь, после пяти-шести лет такой жизни я постарею лет на десять и найти богатого любовника будет уже гораздо сложнее. Мне придется спать с каким-нибудь мерзким старикашкой, потому что только такому я после долгих лет использования дешевой косметики еще покажусь молодой.

— Иногда я ненавижу тебя, Крис. — Лео окинул ее гневным взглядом, от которого Кристин стало немного не по себе. — Ты бываешь до отвращения циничной.

— Знаешь что, милый, — вспыхнула Кристин, — я, кажется, никогда не скрывала, что я именно такая, Ты знал об Эрике, о моих планах и до сих пор принимал правила игры. Какого же черта тебе понадобилось теперь?

— Я люблю тебя, Крис, люблю! — крикнул Лео срывающимся голосом. — Неужели ты этого не понимаешь?!

— Ты непроходимый эгоист, Лео. Что в твоем понимании любовь? Трое вечно шмыгающих носом детишек, жена, которая ходит три года в одном и том же замусоленном халате, и дом, в котором десятилетиями не делался ремонт?! — гневно уставилась на него Кристин. — Хорошенькую же участь ты готовишь своей любимой! Пусть в тридцать лет она выглядит как старуха — тебе не будет до этого дела! Ты-то постареешь позже ее и всегда сможешь уйти к молоденькой!

— Да, что ты несешь, Крис? — недоуменно уставился на нее Лео. — Я люблю в тебе не только молодость и красоту, хотя, конечно, считаю тебя красавицей. В тебе есть внутренняя сила, которую я сразу заметил в твоем взгляде. Я люблю твое чувство юмора, люблю твой смех, твою доброту, хотя ты тщательно стараешься ее скрывать.

— Пошел к черту, Лео! — Кристин разозлилась и поднялась со скамейки, чтобы уйти, но Лео вскочил следом за ней, стиснул ее в объятиях, и через несколько секунд она уже забыла, из-за чего произошла их ссора. Забыла, но лишь на мгновение, пока Лео целовал ее своими горячими губами.

Эрик, не то почувствовавший, что может упустить Кристин, не то подумавший, что она оправится от своего стресса лишь тогда, когда он станет самым близким для нее человеком, то есть мужем, наконец-то решился и сделал ей предложение. В глубине души Кристин ликовала, но для пущей убедительности заявила Эрику, что он совершит большую ошибку, если возьмет в жены девушку с такими серьезными проблемами. Но Эрика, которого недоступность и красота Кристин с каждым днем влекли все сильнее, интересовало лишь одно: любит ли она его и выйдет ли за него замуж.

Стоило Кристин ответить «да» на оба вопроса, как ее немедленно захватила кутерьма подготовки к свадьбе. Эрик, узнав координаты профессионалов по устройству свадебных церемоний, передал их невесте и мгновенно самоустранился. Перед медовым месяцем — будущие молодожены решили отправиться на острова французской Полинезии — ему нужно было уладить множество дел и предотвратить те ситуации, которые могли бы сократить сроки задуманного путешествия.

То, что Эрик не мог помочь ей подготовить их свадьбу, Кристин, конечно, не очень понравилось, однако, несмотря на это, она увлеклась предсвадебной кутерьмой. Она всегда мечтала о том, что ее свадьба будет особенной, а потому вместо стандартного ресторана выбрала огромный лайнер, а вместо розочек и цветочков — ракушки и морские водоросли.

Кристин сама нарисовала эскиз своего платья и украшений. Все это непременно должно было быть сделано вручную. Подол ее нежно-голубого платья расшили серебристыми чешуйками, а прозрачные туфли украсили сверкающими камешками. Аквамариново-изумрудные капли, дрожащие на причудливо изогнутых платиновых стебельках — именно такое колье и серьги Кристин заказала у самого известного ювелира, — напоминали морские растения.

Кристин, чья фантазия теперь была подкреплена материально, чувствовала себя настоящим дизайнером. Кроме всего прочего, она заказала огромное количество блюд из морепродуктов: креветок, кальмаров, лангустов, лобстеров и осьминогов, а свадебный торт по ее задумке должен был представлять собой огромный корабль с шоколадной мачтой, флагом из мармелада и даже маленькими карамельными пушками.

Все это казалось ей началом новой великолепной жизни, о которой она мечтала еще подростком. Кристин никак не могла решиться рассказать о своем замужестве Лео, однако утешала себя тем, что он, влюбленный в нее до безумия, примет и новые правила игры. В конце концов, в их отношениях мало что изменится. Эрик и раньше стоял между ними, хотя Кристин и не была его женой.