— С другим мужчиной, Пэм? Вы это хотели сказать?

Пэм опустила глаза, опушенные густыми ресницами, и кивнула.

— Еще раз простите мою бестактность.

— Ерунда, — небрежно бросила Кристин. Она слизнула с краешка своего стаканчика соль, залпом осушила текилу и вонзила зубы в сочную мякоть лайма. Ощутив во рту жесткий, но приятный солоновато-кислый привкус, Кристин глубоко и с удовольствием вздохнула.

Габо улыбнулся, и Кристин, перехватив его взгляд, прочитала в нем, то же, что читала обычно в глазах мужчин — восхищение.

— Зря вы смеетесь, — не без кокетства улыбнулась она. — Я уже сто лет не пила текилы. Мой жених считает, что женщина вообще не должна пить, а любовник… — она покосилась на Пэм, — вот и ответ на ваш вопрос, — что женщине не пристало пить крепкие напитки. Так что текила для меня долгие годы была запретным плодом, а он, как говорится, сладок.

Где-то в глубине души Кристин если и не мечтала, то по крайней мере желала шокировать общественность столь смелым заявлением, которого она никогда не позволила бы себе сделать в обществе Эрика, и ему подобных. Но, как ни странно, из всех присутствующих в доме мистера Бриззела ей удалось бы шокировать мисс Гордон, если бы у той, конечно, было все в порядке со слухом, и самого мистера Бриззела, если бы тот, конечно, находился в гостиной. Марта, Пэм и Габо скорее заинтересовались ее историей, нежели усмотрели в ней что-то крамольное.

Кристин выпила еще текилы и вполне готова была поведать собравшимся, почему она любит Лео, а выходит замуж за Эрика, но в этот момент, едва ли исполненный высокого трагизма, над крыльцом дома, обладавшего странным гостеприимством, вновь зазвонили колокольчики.

Мисс Гордон, чья глухота по какой-то таинственной причине не мешала ей слышать перезвон колокольчиков, вышла в гостиную и направилась к двери. За ней, уже по привычке, последовала Марта.

Кристин с тоской подумала, что много бы отдала, если бы за дверью оказался Лео. Но это было, так же невозможно, как вылететь из Лайтшроубса в такую непогоду.

Пэм, очевидно подумав, примерно то же, что и Кристин, вытянулась в струнку и напряженно вглядывалась в сторону холла.

— Наверное, мистер Бриззел снова почтит нас своим присутствием, — иронично усмехнулся Габо. — Подозреваю, что новый гость тоже забрел на огонек.

— Во всяком случае, мистер Бриззел не похож на человека, который будет сам звать кого-то в гости, — кивнула Кристин. — Когда же у него лопнет терпение?

Габо оказался прав. Волосатая горилла, перед которой Кристин испытывала странное чувство страха, смешанного с благодарностью, действительно спустилась вниз и, не обратив никакого внимания на гостей, столь бесцеремонно захвативших гостиную, направилась в холл.

— Господи, ну до чего же он страшен! — вырвалось у Кристин, когда за дверью скрылись длинные полы черного халата.

Пэм, все еще с тоской и надеждой глядевшая в дверной проем, кивнула, даже не расслышав того, о чем говорила Кристин.

— Общество красивых гостей с лихвой компенсирует непривлекательность хозяина, — лучезарно улыбнулся девушке Габо. — Думаю, таких женщин эти стены не видели никогда.

— Вы прямо-таки засыпали нас комплиментами. — Кристин одарила его ответной улыбкой.

— Я всего лишь говорю чистую правду. Да и потом, должен же в этом доме быть хоть один внимательный мужчина.

На каминной полке Кристин приметила старенький радиоприемник и попросила Габо поискать местную волну.

— Может, удастся узнать, что ждет меня завтра, — со вздохом объяснила она. — Вдруг непогода уляжется и мне удастся улететь ночью на одном из отложенных рейсов. Хотела бы я знать, почему здесь нет телевизора…

— Сейчас попробую. Агрегат, конечно, музейная ценность, но вдруг он еще работает, — с готовностью отозвался Габо, и меньше чем через минуту радио хоть и скверно, но все-таки поймало местную волну.

Увы, ничего утешительного для себя Кристин не услышала. Синоптики вещали, что порывы ветра будут усиливаться, а снег, доселе невиданный в Лайтшроубсе в таких количествах, занесет городок так, что Помпеям, засыпанным пеплом, и не снилось.

— Хорошенькая перспективка, — мрачно констатировала Кристин. — Эрик убьет меня. Или я умру от угрызений совести, если что-нибудь случится с Лео.

Пэм зря тревожно и взволнованно вглядывалась в дверной проем. Очень скоро в гостиной появился мужчина, но он даже отдаленно не напоминал ее супруга.

Мужчина был немолодым и невысоким — впрочем, на фоне рослого мистера Бриззела все мужчины рисковали показаться карликами, — и Кристин немедленно нарекла его про себя толстым коротышкой. Глаза толстого коротышки казались большими и выразительными, но в тот момент едва ли они выражали что-то, кроме раздражения и беспокойства. Правда, эти чувства были вполне понятны всем собравшимся в доме мистера Бриззела.

Бишоп Крамер, — так звали очередного гостя, — кроме всего прочего, имел странную привычку говорить с поджатыми губами. Казалось, что, общаясь с окружающими, он делает им огромное одолжение — более того, выполняет миссию, которую ему навязали. Глядя на него, Кристин сразу вспомнила Эрика. Ее жених, конечно, отличался куда более приятными глазу формами, однако большие глаза, глядящие на мир с вечной тревогой и раздражением, и манера поджимать губы во время разговора — все это удивительным образом роднило с ним Бишопа Крамера.

— Инфернальный вечерок продолжается, — констатировал мистер Бриззел. — Вам недостаточно общества друг друга и вы решили послушать радио? — ехидно поинтересовался он.

— Мы хотим знать, что происходит в Лайтшроубсе, — начала оправдываться Кристин.

— Вдруг снегопад закончится, и мы сможем разъехаться восвояси, чтобы не злоупотреблять вашим гостеприимством, — поддержал ее Габо.

Мистер Бриззел посмотрел на Габо сверху вниз, — а как еще Кин-Конг мог бы смотреть на обычного человека? — взглядом, исполненным не то насмешки, не то раздражения.

— Кажется, я просил обойтись без глупых оправданий, — напомнил он. — Не люблю повторять одно и то же.

Больше он не взглянул на Габо ни разу. Подозвав мисс Гордон, он, не утруждая себя наклоном к уху старушки, громко и внятно произнес:

— Мисс Гордон, приготовьте гостям еду, горячее, сандвичи — короче, все, что им может понадобиться. Покажите, где ванная, где гостевые комнаты. Дайте постель. И можете идти спать.

Мисс Гордон, на этот раз расслышавшая все указания, кивнула и снова отправилась на кухню. Может, она только притворяется глухой? — мелькнуло у Кристин. Впрочем, голос этой гориллы и мертвого поднимет из могилы.

Габо, угадав страх Кристин перед этой ошибкой природы, участливо улыбнулся ей, хотя она заметила, что даже ему не по себе в присутствии мистера Бриззела.

— Однако не только снежная буря обрушилась на наш тихий и спокойный Лайтшроубс, — после длительного шуршания объявило радио. — Сегодня вечером, предположительно около пяти-шести часов, в гостинице «Теплая звезда», где в основном останавливаются гости города — пациенты знаменитого центра пластической хирургии «Лайтшроубс клиник», произошло убийство.

Кристин застыла, слившись с диваном, а Пэм вздрогнула так, словно ее ударили бейсбольной битой. Судя по реакции, Пэм и ее супруг тоже остановились в «Теплой звезде», поняла Кристин. Она бросила короткий взгляд на Пэм, отлично понимая, какие именно чувства переживает ее подруга по несчастью, до сих пор не знавшая, где именно находится ее муж.

— Убита молодая красивая женщина. На вид ей было около тридцати. — В голосе ведущего сквозило сочувствие. — Орудием убийства, судя по всему, послужил револьвер, обнаруженный на полу рядом с жертвой. Остальные подробности нам пока не известны, потому что и машина «скорой помощи», и полицейская машина, выехавшие в гостиницу, застряли в снежных заносах… — Радио снова зашелестело.

Мистер Бриззел подошел к камину и потряс приемник, однако ручищи этого гиганта едва ли могли хоть что-то починить, скорее разрушить. Всем хотелось сказать ему, чтобы он поставил приемник на место, пока не лишил своих гостей одной из немногих ниточек, соединяющих их с внешним миром, однако никто не осмелился перечить этому человеку. Наконец он оставил попытки вытрясти из радио душу, вернул приемник на каминную полку и, не сказав гостям ни слова, направился к лестнице.