В душе Одри разгорался гнев.

— И как у вас хватает духу просить меня выйти за вас замуж только для того, чтобы вы могли пуститься на поиски какого-то дурацкого зарытого клада? О Господи, неужели вы никогда не повзрослеете? На свете существуют гораздо более важные вещи, чем поиски приключений. Вы ведете себя, как избалованный мальчишка!

Джолли не сводил с нее глаз.

— Повзрослеть? То есть заняться тем, что вы пытались сделать в семнадцать лет?

Упоминание о том периоде жизни Одри, когда она была последней идиоткой и считала, что красивый молодой человек, приехавший вместе с дедом, испытывает к ней нежные чувства, едва не лишило Одри равновесия. И все же она сумела сдержаться.

— Как вы можете напоминать мне о величайшей глупости в моей жизни? Что ж, если вы так низко пали, я буду говорить прямо. Позже в моей жизни было множество мужчин, с удовольствием принимавших предложение, которое вы так любезно отвергли!

Джолли сидел и слушал, стараясь держать себя в руках. Он знал, что в его тогдашнем обращении с Одри не было ничего любезного. Но ничуть не жалел об этом. Тогда она была девочкой-подростком, но ее нежные невинные глаза говорили, что она хочет стать женщиной… его женщиной. Наверное, именно поэтому его так потянуло к ней. В тот момент, когда она набралась храбрости подойти к нему, он отчаянно желал сделать ее своей. Однако это явилось бы ошибкой. Потому что потом он все равно расстался бы с ней. Вынужден был бы. Это было бы нечестно и несправедливо. Как тогда, так и сейчас. Потому что за девять лет его образ жизни ничуть не изменился. Он по-прежнему любит приключения, свободу и хочет быть самому себе хозяином.

И так будет всегда.

И все же мысль о том, что другой мужчина — мужчины! — целовал ее нежные губы, заставила его вспыхнуть. Вынести это было выше его сил. Он протянул руку и грубо схватил Одри за плечо.

— Интересно, как вы это делали, черт побери? Шлялись повсюду и как дурочка предлагали себя всем и каждому только для того, чтобы пролить бальзам на свои оскорбленные чувства?

— Да, — решительно ответила Одри и вздернула подбородок. — И теперь, если бы у меня вдруг возникло такое желание, я сама могла бы кое-чему научить вас.

Джолли знал, что Одри лжет. Недаром она отвела глаза. Черт побери, она вынуждена лгать! Он просто не может представить ее в такой роли. Он обозвал ее дурочкой сгоряча. И был уверен, что она тоже разозлилась. Взяв себя в руки, Добсон решил подыграть ей.

— Что ж, пожалуй, когда-нибудь я дам вам такую возможность. На мой вкус, это заманчивее любого приключения.

Ответить Одри не успела. Официантка принесла их заказ и поставила на стол тяжелые ресторанные тарелки.

— Что-нибудь еще? — спросила она.

— Нет, — ответил Джолли, сердясь на себя за то, что его задело упоминание о количестве мужчин, которые якобы были у Одри. Могла бы просто послать его к черту. Это было бы намного легче.

Официантка отошла к другому столику.

Джолли понял, что должен отвлечься, и сосредоточился на большом сочном чизбургере. Откусив кусочек, он услышал собственный голос:

— Этелдред, не стоит так говорить о себе. Кое-кто может принять это за чистую монету.

— А вы нет?

— Я слишком хорошо вас знаю.

— Ничего вы не знаете! Как и мой покойный дед. Который вообще не хотел иметь со мной ничего общего.

— Ну, это не совсем так. Грэм заботился о вас. Правда, на свой лад. Вы просто не имели возможности в этом убедиться.

— Я бы охотно дала ему такую возможность, но он не желал этого.

— Может быть, Грэм считал, что будет лучше, если он не станет вам слишком надоедать.

— Да уж, лучше некуда.

Одри трясло так, что ей казалось, будто она вот-вот рассыплется на куски. На миллион кусков, которые ни за что не сложатся снова. Она схватила сумку, перекинула ее длинный ремень через плечо с намерением немедленно уйти и быстро сказала:

— Извините, у меня дела. Не сомневаюсь, у вас они есть тоже. Счастливо оставаться, Джолли. — Она встала.

— Подождите минутку, — промолвил Добсон и, положив чизбургер на тарелку, накрыл ее руку ладонью. — Во-первых, я привел вас сюда совсем не за этим. А во-вторых, будьте добры снять с плеча этот чертов ремень. Я вам не враг.

Одри гневно уставилась на него.

— Ладно, если вам хочется считать меня врагом, пусть будет так. Это неважно. Сядьте. Мне нужно поговорить с вами.

Одри продолжала стоять.

— Я сказал, сядьте, — с нажимом произнес Джолли.

Она неохотно опустилась на краешек стула, не желая публичного скандала, ни на минуту не сомневаясь, что в противном случае этим кончилось бы.

— Понимаете, мы обязаны найти клад Старого Арчера.

Продолжая злиться на Добсона, Одри медленно повернулась к нему лицом.

— Мы?

— Именно. Вы и я.

— Но я тут ни при чем, — высокомерно ответила она. — Как видно, мне не досталось ни одного гена от деда. Я предпочитаю нормальную скучную жизнь.

— Зато вам досталось в наследство его упрямство.

Одри уставилась на Джолли и увидела на его губах слабую улыбку. Ее сердце снова заколотилось. Черт бы его побрал!

— Понимаете, я должен найти этот клад, но это невозможно без вашей помощи. Вы слышали условия завещания вашего деда.

— Давайте называть вещи своими именами, — сказала Одри. — Вы не должны найти этот клад, а хотите его найти. Это большая разница.

— О'кей, — ответил Джолли, внезапно поняв, что сможет добиться ее помощи только с помощью лжи. Нужно выдвинуть какую-то вескую причину. Куда более вескую, чем потеря денег. На кон следует поставить что-то важное и опасное… Он сделал глубокий вдох. — Видите ли, у меня нет выбора.

Одри напряглась.

— Не понимаю, что вы хотите сказать. Не темните. Объяснитесь. Думаю, что пойму. Не забудьте, я уже большая девочка.

Джолли смерил ее долгим и мрачным взглядом.

— Как я могу забыть, если вы постоянно напоминаете мне об этом? Но кого вы пытаетесь убедить: меня или себя?

Вместо ответа Одри отвела взгляд и сделала глоток остывшего кофе.

— Видите ли, — начал Джолли, не дожидаясь, когда она обратит на него внимание, — пару месяцев назад ваш дедушка связался с парнями, которых не назовешь образцовыми гражданами, если вы понимаете, что я имею в виду. Думаю, Грэм решил, что ему нечего терять. В общем, что-то сорвалось, и он задолжал им кучу бабок. Он попытался выкрутиться, но попал из огня в полымя. Взял деньги у ростовщика и пообещал расплатиться с ним через шесть недель.

У Одри расширились глаза.

— У ростовщика? Но ведь это же запрещено! Почему вы не остановили его?

— Потому что у вашего деда была скверная привычка не говорить мне о своих промашках до тех пор, пока не становилось слишком поздно, — с досадой сказал Добсон. — Похоже, это был как раз тот самый случай. Короче, этот малый — ростовщик — дал ему взаймы крупную сумму.

— Какую? — спросила Одри.

— Точно не знаю. Где-то около двухсот тысяч.

— Вы шутите…

— Нисколько. Но этого мало, — пробормотал Джолли и опасливо оглянулся, продолжая ломать комедию. — Я думал, Грэм расплатился с ним, но вчера выяснилось, что нет. Этот тип — в смысле ростовщик — пришел ко мне и сказал, что Грэм сделал меня своим поручителем. Мол, если что-нибудь пойдет не так, за него расплачусь я. И теперь малый требует, чтобы я вернул деньги, иначе…

Глаза Одри расширились еще больше.

— Что иначе?

— Иначе мне будет плохо.

— Как… как…

— Ага. Как в кино.

— О Боже… — прошептала побледневшая Одри.

— Мол, если я кому-нибудь скажу — полиции или Залкинду, — он меня в порошок сотрет. Этот тип знает свое дело. Он пойдет на все, лишь бы получить свои денежки назад.

У Одри перехватило дыхание. Сердце застучало снова.

— И что вы собираетесь делать?

— Как что? Вернуть деньги.

Одри плохо соображала — не то от потрясения, не то от страха.

— Каким образом?

— Я уже сказал. Мне нужно найти клад Старого Арчера.