Он живо вспомнил — как вспоминал очень часто, намного чаще, чем следовало, — что губы ее пахли лимоном и мятой.

Ему вновь захотелось передернуть плечами.

Нет, зря он пришел сюда. Ему не следует находиться здесь.

С трудом оторвав взгляд от Эви, он обратил свое внимание на остальных спорщиков. Пожалуй, дискуссия затягивалась, грозя зайти в тупик, когда ни одна из сторон не может ни одержать победу, ни признать свое поражение. Столь бесплодные и тщетные потуги найти решение изрядно злили Мак-Алистера, учитывая, что нервы его и так были натянуты как струны. Собравшиеся здесь лишь зря теряли время, его и свое. От желания подхватить Эви, перебросить через плечо и унести в лес у него зачесались руки. В еголес, где он знал каждую стежку и тропку, каждый звук, каждое укромное местечко. В лес, где — как он был твердо уверен — он сможет обеспечить ее безопасность… ото всех, кроме себя самого.

Взгляд его помимо воли вновь вернулся к Эви и медленно скользнул по ее напряженной спине, горделиво развернутым плечам с нежной кожей цвета слоновой кости и изящной лебединой шее. Она была невелика ростом, едва доставая макушкой ему до плеча. Слишком маленькая и хрупкая, чтобы суметь защитить себя от ярости безумного маньяка. Но зато достаточно здравомыслящая, чтобы осознавать это.

Проклятье, да ведь ей должно быть очень страшно!

А Эви развлекалась от всей души.

Глядя на разворачивающийся перед ней очередной акт драмы, она решила, что он, вне всякого сомнения, заслуживает того, чтобы именоваться верхом доведенной до абсурда хитроумной уловки. Ах, какое чудное сборище лжецов, с восторгом и любовью думала она. Кто бы мог подумать, что у членов ее семьи и друзей вдруг обнаружится подобная склонность к театральным эффектам?

И кто бы мог подумать, что они продемонстрируют столь незаурядные таланты к лицедейству?

Лицо леди Терстон и впрямь покрывала бледность. Нет, вы только посмотрите — бледность.Интересно, как она этого добилась? Миссис Саммерс сидела, поджав губы и строго выпрямив спину, судорожно сжимая сложенные на коленях руки. Уит, расхаживающий взад и вперед перед своим письменным столом, казалось, был готов рвать на себе волосы. А мистер Флетчер, с нахмуренным челом и распущенным узлом галстука, олицетворял собой подлинный портрет обеспокоенного сердечного и верного друга.

Сама же она, разумеется играла стойкого оловянного солдатика, воинственно задрав подбородок и гордо расправив плечи, всем своим видом выражая решимость противостоять смертельно опаснымобстоятельствам. Получив письмо с угрозами, она поначалу хотела внести в свое поведение что-нибудь более драматическое — легкую панику, например, или короткий обморок. Но перспектива побыть в таком состоянии хотя бы минуту или две повергла ее в ужас и вызвала внутренний протест. Кроме того, она еще никогда не падала в обморок, посему просто не представляла, как следует вести себя в этом случае. Пожалуй, перед тем как демонстрировать подобные фокусы заинтересованным зрителям, необходимо попрактиковаться в их выполнении в одиночестве.

Вместо этого девушка остановилась на гордом стоицизме, рискуя показаться окружающим самодовольной и ограниченной особой, отметив про себя, что это получается у нее весьма недурно. Впрочем, и все остальные участники этого театрализованного представления играли свои роли выше всяких похвал, несомненно заслуживая бурных аплодисментов и даже оваций.

Нет, им прямая дорога на сцену, всем вместе и каждому в отдельности, еще раз заключила Эви.

Следует признать, что предложение мистера Флетчера отправить ее на побережье в сопровождении эскорта вооруженных охранников поначалу повергло ее в шок и изрядно позабавило. Но, будучи уверена в том, что они не могут всерьез планировать отправить ее туда, где она окажется вне их досягаемости и назойливого внимания, Эви предпочла горячо поддержать идею поездки. Собственно, она лишь хотела разворошить осиное гнездо и решилась подыграть заинтересованным сторонам, чтобы раз и навсегда покончить с этим глупым вопросом о ее замужестве, но при этом не собиралась облегчать жизнь назойливым родственничкам.

— Я не намерен отправлять ее одну на другой конец страны, — резко бросил Уит.

Высокий и стройный, обладатель глубокого властного голоса, один звук которого внушал уважение, кузен всегда представлялся Эви воплощением настоящего владетельного лорда. Не то чтобы она привыкла уступать его власти, нет — просто подобный образ ей импонировал, и она отдавала кузену должное. Мистер Флетчер задумчиво потер переносицу.

— Вряд ли можно назвать Норфолк другим концом страны. До него всего два дня пути.

— Даже два дня вдали от семейства — это слишком рискованно, — парировала леди Терстон.

— Но так, несомненно, будет лучше, — запротестовала Эви, и собственный голос ей самой показался исполненным врожденного благородства. — Мое присутствие здесь лишь подвергает опасности всех остальных. А то, что на будущей неделе в поместье возвращаются от Рокфортов Мирабель и Кейт, лишь усугубит ситуацию…

При упоминании собственной супруги, ожидающей их первенца, и младшей сестры Уит прервал Эви коротким и властным взмахом руки.

— Я могу без труда продлить их пребывание в гостях.

— Уверена, что они будут только рады задержаться подольше, — согласилась Эви. Она была откровенно раздосадована тем, что легкая простуда помешала ей самой навестить Алекса и Софи, герцога и герцогиню Рокфорт, а также их трехмесячного сынишку Генри. — По крайней мере, до тех пор, пока слухи о случившемся не достигнут их ушей — а это непременно произойдет в ближайшие дни, — и тогда они будут настаиватьна том, чтобы вернуться немедленно.

И правда, можно было не сомневаться в том, что Кейт, Мирабель и Софи приедут непременно, хотя бы ради того, чтобы полюбоваться на дальнейшее развитие событий или поддержать ее во время предполагаемых трудностей. Хотя только Кейт являлась ее кузиной, родственницей по крови, в душе все трое считали себя сестрами. И они никогда не допустят, чтобы столь забавная интрига развивалась без их непосредственного участия.

— Я уже отправил посыльного к Алексу, — признался мистер Флетчер. — Думаю, к утру он будет здесь.

Эви согласно кивнула:

— Можете быть уверены, что и Софи последует за ним, да и Кейт с Мирабель от нее не отстанут.

Уит негромко, но с чувством выругался себе под нос. Эви сочла это лишним свидетельством того, насколько важна была задуманная военная хитрость для леди Терстон, но та лишь неодобрительно фыркнула в ответ на несдержанность своего сына и заключила:

— Беседа в подобном ключе ни к чему не приведет.

— Да, нам крайне необходимо чье-либо объективное мнение, — закивал в знак согласия мистер Флетчер, после чего развернулся в сторону Эви. — А вы что скажете, Мак-Алистер?

Этот простой вопрос, обращенный, очевидно, к кому-то за ее спиной, мгновенно отравил Эви все наслаждение от происходящего. Сердце у нее в груди замерло — неприятное ощущение, мягко говоря, — и она медленно обернулась, будучи уверена, что ослышалась. Или надеясь и боясь, что расслышала правильно?..

Нет, она не ослышалась.

Человек, о котором шла речь, стоял в тени огромного книжного шкафа не далее чем в трех шагах от нее, и при виде его сердце бедной Эви вздрогнуло и гулко застучало о ребра.

Святой Боже, он здесь… Мак-Алистер, отшельник Халдон-Холла.

Вот только в данный момент он ничем не напоминал пресловутого отшельника, отметила про себя девушка. Она прищурилась, когда мужчина шагнул в круг света, с подозрением обозревая весьма примечательные перемены, произошедшие с ним. Последний раз она видела Мак-Алистера в лесу, окружающем поместье. Тогда он был одет как самый заурядный фермер. Его длинные волосы пребывали в беспорядке, а в глазах полыхала необузданная страсть. И еще он сжимал в руке длинный нож.

Сейчас же Мак-Алистер был одет как подобает джентльмену — на нем был ладно скроенный приталенный зеленый сюртук, панталоны светло-коричневого цвета, высокие ботфорты, именуемые гессенскими [2], и безукоризненно повязанный галстук. Он подстриг свои густые каштановые волосы и даже собрал их в аккуратный, хотя и вышедший из моды, хвост на затылке. Подбородок у него был чисто выскоблен, руки тщательно отмыты от грязи и сажи, и, самое главное, не было видно никакого оружия. Словом, выглядел он исключительно респектабельно.