А Ламбус ничего этого не видел. Он провел пару в зал, приземлился за первым попавшимся столом, подозвал работника и заказал много еды, графин с вином и воду.

— Мой широкоплечий друг, — тем временем Родарио рассказывал о кузнеце Тасии, — в былые времена изготовил немало вещей для «Театра Диковинок», от мечей и стержней до всех металлических приспособлений, которые нужны были Фургасу как магистру техникусу для закулисных и подпольных махинаций.

Ламбус кивнул.

— Да… Вот были времена! Меня всегда удивляла изобретательность магистра. Как можно было выдумать все эти машинерии, для меня загадка. Только богам известно, сколь часто торчал я в кузнице и ругался, потому что с первого раза то, что он требовал, не получалось, — все трое чокнулись. — За старые добрые времена!

— За старые добрые времена, — поддержал тост Родарио, а Тасия улыбнулась.

Кузнец осушил бокал и с любопытством поглядел на актера.

— Ну, какие заказы у вас будут для кузнеца на этот раз? У магистра снова фонтан идей? Я не видел его уже целую вечность.

Родарио тряхнул темно-русой головой.

— Он больше не в моей труппе. И я ищу его.

Ламбус нахмурился.

— Ах, вот как? В таком случае, он путешествует с собственной труппой?

— С чего ты взял?

— Он был здесь. В сопровождении ребенка.

Родарио едва не вскочил на стол от волнения.

— Когда, дорогой мой Ламбус?

— Полцикла назад, вскоре после начала осени.

— Ну, ну! — подбодрил кузнеца актер, наливая вина. — Я должен все знать. Где он живет, что делает…

— У него нет дома. По крайней мере, в Мифурдании. Он приплыл на лодке… Нет. Что-то вроде баржи, — Ламбус задумался. — Он купил припасы на зиму, масло и смалец, мешки зерна. От меня ему понадобились старые формы, при помощи которых я отливал шестеренки для «Театра Диковинок». — Кузнец посерьезнел. — Судя по тому, что он закупил много провизии, я решил, что это для вашей театральной труппы, которая квартирует где-то на островах, чтобы спокойно разучить новую пьесу.

— Ничего не понимаю, — заявил Родарио. — Неужели он действительно нанял собственных актеров?

— Может быть, он решил не иметь с вами больше дела, — предположил Ламбус. — Вы поссорились? Я даже представить себе это не могу.

Родарио не испытывал ни малейшего желания рассказывать историю кузнецу.

— Ты знаешь, на каком острове он живет?

Ламбус с сожалением пожал плечами.

— Нет. Если вы хотите отыскать его, то предстоит нелегкая работа. Со времен великого наводнения постоянно возникает и исчезает столь много островов, что буквально каждый раз на восходе солнца можно обнаружить что-нибудь новенькое.

Родарио вздохнул. По крайней мере, теперь он знал, что друг жив. Но не более того.

— Он что-нибудь рассказывал тебе?

— Нет, по большому счету нет, — замялся кузнец. — Ну, то есть он хотел, чтобы я отправился с ним на четыре дюжины дней, — наконец промолвил он. — Фургас предложил мне сотню вейских монет, при условии что я буду молчать по поводу своей работы. Я вынужден был отказаться. У меня слишком много клиентов в городе, с которыми шутки плохи, — Ламбус посмотрел куда-то мимо Родарио и Тасии. — Может ли быть, что вас ищут?

Оба замерли, подумав об одном и том же.

— Сколько их? Как они выглядят? — не оборачиваясь, спросил Родарио. Для защиты у него был с собой только дрянной кинжал.

Ламбус покачал головой.

— Восемь. Высокие, широкоплечие, я бы сказал, частенько таскают тяжести. На них простая одежда, и, судя по их брюкам и курткам, они не из Вейурна.

— Вот твое сокровище, которое никому не нужно, дорогая моя, — прошипел Родарио, обращаясь к Тасии. — «Он даже не заметит пропажи цепочки», — тоненько передразнил он девушку.

— А кто сказал, что виновата я? Может быть, это обманутые мужья из окрестностей, которые хотят сломать твой перочинный ножик, — ответила актриса не менее раздраженно. — Смотрите, женщины, я самый выносливый, я невероятный, — передразнила она его баритон.

— Нет, любимая. Отец Нолика натравил на нас своих уродов.

— Вы репетируете? — восхищенно поинтересовался Ламбус. — Мне очень нравится.

Родарио обернулся к кузнецу.

— Ламбус, дорогой, эти мужчины за нашими спинами — не самые лучшие друзья. Не был бы ты так любезен… — Он протянул ему вейскую монету.

Кузнец кивнул.

— Бегите через кухню. Я немного задержу их, если они вас заметят, господин Родарио.

Пара актеров медленно поднялась, направилась к стойке, трактирщик действительно позволил им выйти через кухню. К огромному удивлению Родарио, там поджидали еще двое громил, как нетрудно было догадаться по дубинкам в их руках.

— Вот они! — крикнул один из крепышей, прыгая к Тасии.

— Вот видишь? Все-таки они пришли из-за тебя, — не удержался от замечания Родарио, с силой ударив мужчину в пах. Застонав, тот согнулся пополам.

Тасия увернулась от падающего мужчины, выхватила у него деревянную дубинку и решительно обрушила ее на второго урода, не ожидавшего от нее нападения и получившего удар в подбородок. Мужчина отступил и, не успев оправиться, получил от Родарио ящиком с фруктами по голове. Громила рухнул и больше не шевелился.

— Мы чертовски хорошая команда, — воскликнул Невероятный и хотел было поцеловать Тасию, когда задняя дверь распахнулась и на сцену выскочили четверо новых противников.

Женщина тут же подняла дубинку.

— Убирайтесь! Цепочка принадлежит мне!

— Прочь отсюда! — Родарио схватил ее за руку и потянул за собой. Они вместе обогнули угол дома и остановились у причала. Дорога закончилась раньше, чем хотелось бы…

Однако привязанные друг к другу лодки образовывали шаткий мостик на противоположную сторону.

— За мной! — Родарио прыгнул и побежал, балансируя руками, а утлые скорлупки под его ногами заплясали и закачались, словно норовистая лошадка. Однако актеру удалось выбраться сухим на узкие мостки у другого дома. — Ну, где ты там?

— Заткнись! — Тасия, ругаясь, следовала за ним. Ей было труднее, поскольку лодки пришли в движение. Ей пришлось разорвать платье, чтобы легче было прыгать по коварному мостику.

Тем временем Родарио обрубил канат последней лодки, подтянул суденышко к себе, а затем оттолкнул его, и лодка поплыла прочь. Теперь водное пространство, образовавшееся между мостками и дрейфующей скорлупкой, можно было преодолеть только прыжком.

Двое преследователей, пытаясь не отстать от актеров, вывалились из раскачивающихся суденышек в ледяную воду. Третий как раз разбегался, чтобы настичь их. Но тут Тасия заметила тень, накрывшую их сзади.

Пожилой мужчина, судя по одежде, родом из Мифурдании, показался в переулке. Он как раз собирался выбросить мусор в канал, когда увидел стоящего на мостках Родарио.

— Этого я и ждал, проклятый соблазнитель! Я вырву твое мужское достоинство!

Тунгдил раскачивался вперед и назад, и ему казалось, что голова его забита чем-то до отказа. Где-то подо лбом что-то стучало, пульсировало и, похоже, собиралось убежать через уши. В горле было сухо и как-то пыльно, словно на протяжении трех циклов гном питался одним только песком.

Златорукий со стоном поднял тяжелые веки и заморгал от яркого света. На расстоянии вытянутой руки гном увидел… кончики своих пальцев, покачивавшиеся из стороны в сторону, и проплывающую под ними гальку. Сильно пахло пони, и Тунгдил понял, что рядом находится по меньшей мере еще одна лошадка.

Если сложить все вместе, то напрашивался только один вывод: он едет верхом. Против своей воли.

— Где… — захрипел он, пытаясь выпрямиться. При этом он соскользнул со спины животного вниз головой и очутился в пыли. Его пони испуганно прыгнул в сторону, а вьючный ослик взволнованно всхрапнул.

— Спокойно, — проворчал Боиндил. — Он ничего тебе не сделает. Просто выпал из седла, — над Тунгдилом замаячило обеспокоенное лицо, черная борода защекотала нос. — Ты проснулся, книгочей?