Гном понимал: альвийку не победить, а значит, сегодня ему суждено умереть. Нужно было драться иначе. «Враккас, помоги!» Бундрор метнул в нее секиру, а пока девушка уклонялась, схватил щит обеими руками и с громким криком ринулся в лобовую атаку.

Необычный способ атаки удивил альвийку, гном почувствовал, что смог ударить, и противница со стоном повалилась на землю.

— Проклятая ушастая! — радостно завопил он. — Мне не нужен топор, чтобы отрубить тебе голову. — Бундрор прыгнул вперед, целясь кромкой щита ей в горло.

И тут кое-что произошло.

Лежащая альвийка воткнула нижнюю часть посоха в землю, а верхнюю выставила вперед, словно копье. От этой атаки гном еще, может быть, и уклонился бы, но тут справа на него налетело что-то огромное, черное, с красными горящими глазами. Послышалось хриплое рычание, гном увидел полную острых зубов пасть и почувствовал зловонное дыхание чудовища. От удара в живот он чуть было не потерял сознание. Что-то пробило его кольчугу, вонзилось в грудь и вышло через спину.

Мир вокруг затрясся, и гному показалось, что он висит на верхушке раскачивающегося дерева. Шлем откатился в сторону, щит где-то потерялся, пояс и даже сапоги слетели.

Бундрор пролетел по широкой дуге и ударился об один из трупов. Сквозь красную пелену, стоявшую перед глазами, он разглядел, что это тело Гисгурда.

«Вскоре мы встретимся вновь, друг мой. Приготовь горн, долго это продолжаться не будет».

Гном перевалился на бок, во рту чувствовался металлический привкус. Кровь уже текла струйкой из его рта, заливая бороду и капая на плечо.

«Но сперва я должен предупредить остальных».

Он потянулся к мешку Гисгурда, достал огромный сигнальный горн и поднес его к разбитым губам. Набрать воздух в легкие было очень сложно — они медленно наполнялись кровью, и дыхание причиняло невыносимую боль, но железная воля гнома позволила ему превозмочь мучения.

Громкий звук пронесся над равнинами Гаурагара и быстро смолк — горн убитого предводителя отряда наполнился кровью из легких Бундрора. Но лагерь эльфов был недалеко отсюда, и Бундрор надеялся, что ушастые услышат сигнал и поднимут тревогу.

Разум гнома уже угасал. Тяжелый горн вывалился из его рук.

— Что бы вы ни задумали, вам это не удастся, — пробормотал он, увидев склонившуюся над ним альвийку.

— Разве что твой горн услышали в Серых горах, — ответила она, снимая боевую маску. Это была та самая девушка, которая пару часов назад мирно сидела вместе с ним перед костром. — Твою смерть зовут Ондори. Я отбираю у тебя жизнь, как твой народ отнял жизнь у моих родителей. Да будет проклята твоя душа, и пусть она вечно скитается на том свете. — Ее клинок в форме серпа блеснул в лунном свете, а альвийка что-то торжественно произнесла на своем языке.

Гном, понимая, что это означает, взмолился Враккасу.

Не успел Бундрор произнести ритуальные слова, позволявшие ему надеяться на прием в Вечной Кузнице, как клинок разрубил ему горло.

Тунгдил покосился на закутанную в меха королеву Первых. Ксамтис с недовольным видом ехала на спине пони и не спускала глаз с Красных гор, пытаясь обнаружить хоть что-то, что объяснило бы молчание гномов племени Боренгара. Возможно, за время ее отсутствия тут приключилось какое-то несчастье?

Горы, покрытые снегом, тянулись к небесам, у их вершин клубился туман, и лучи весеннего солнца, кое-где пробиваясь сквозь дымку, играли на багровых склонах.

— Горы стоят, королева Ксамтис, — заметил Тунгдил. — С ними все в порядке.

Она развернулась.

— Я возблагодарю Враккаса, когда увижу свое королевство собственными глазами, — задумчиво ответила она. — Судя по виду туннелей, землетрясение не могло пройти без последствий.

Из-за обрушившихся туннелей гномам пришлось двигаться по земле, поэтому для преодоления этого пути им потребовалось около шестидесяти солнечных восходов. К тому же талый снег и грязь на дорогах здорово мешали. Копыта пони грузли в мягкой земле, как и башмаки гномов, все быстро уставали. Тунгдил, Балиндис и Боиндил уже привыкли к таким переходам, но для остальных гномов это стало настоящей проблемой.

— Что-то тут не так, — пробормотал Бешеный, упорно топавший пешком. Он наотрез отказывался садиться на пони. — Горы кажутся слишком уж спокойными, будто они пытаются обмануть нас, показывая, что все в порядке. — Его правая нога с громким шлепаньем провалилась в лужу, и гном, ругаясь, принялся вытирать подошву о зеленую траву. — Хочу, чтобы сверху опять был каменный потолок, а под ногами — каменный пол! — ворчливо пожаловался он.

— Идти осталось совсем немного, Боиндил. — Балиндис указала на вход в узкую долину, змеей вившуюся между двух гор. — Там первые врата.

Серый туман подобрался совсем близко, окутав гномов. Чем ближе они подходили к горам, тем хуже видели местность вокруг, словно туман пытался сбить их с пути.

Тунгдил помнил пять крепостных стен, тянувшихся над ущельями. Это были идеальные укрепления, защищавшие от любых захватчиков. А за крепостными стенами возвышались роскошные бастионы племени Боренгара с девятью высокими башнями.

— Я ничего не вижу, — разочарованно протянул он. — Я ожидал, что увижу крепость Железные Врата во всей… — Тунгдил запнулся, заметив каменные глыбы, выступившие из тумана.

На некоторых виднелись следы пожара, другие раскололись на несколько частей.

Ксамтис так резко остановила пони, что бедная лошадка жалобно заржала.

— Помилуй нас Враккас! — закричала она, уставившись на остатки первой стены.

Когда-то это сооружение возвышалось на сорок метров, а железные, покрытые рунами ворота позволяли пропустить в гномье королевство только тех, кто мог прочитать волшебные письмена.

Теперь ни стены, ни ворот не осталось.

В трех шагах перед королевой в земле зиял черный кратер. Что бы ни ударило сюда, оно разрушило б о льшую часть стены, превратив ворота в изогнутый, деформированный жаром кусок железа.

— Какая же сила способна на такое? — выдохнула Балиндис. Даже самые мощные катапульты, созданные гномами для защиты от порождений Тиона, не могли нанести такой ущерб. — Магия? Может быть, Нод’онн перед смертью… — Она вдруг вспомнила, что видела с вершины Черного Ярма. — Падающая звезда! Возможно, дело в этом?

— БОЕНДАЛ!!! — оглушительно заревел Бешеный и бросился в туман, где витал запах гари.

Тревога за брата заставила гнома позабыть о всех мерах предосторожности. Он бежал прямо ко входу в королевство Первых.

— Нет, подожди! — Королева попыталась остановить его.

Но Тунгдил знал, что Боиндил ее не послушает, и потому понесся за другом, чтобы защитить его от всевозможных опасностей, подстерегавших в тумане. Балиндис, не медля, последовала за обоими.

Они мчались на звук шагов Бешеного, к тому же его кольчуга и бьющий по боку шлем, висевший на поясе, создавали столь чудовищный шум, что ориентироваться в тумане было несложно.

От увиденного по дороге их беспокойство неуклонно росло.

Вокруг громоздились обломки — маленькие, размером с колесо телеги, и огромные настолько, что под ними поместилось бы восемь пони. Земля не выдержала удара и просела — кое-где даже метров на семь. Гномам пришлось карабкаться наверх. Снега здесь не было, почему-то он растаял по всей долине. Даже вода из ручьев испарилась, со скал свисали белые сосульки. В воздухе стояла чудовищная вонь.

Они все бежали и бежали, прислушиваясь к звону кольчуги впереди, и наконец очутились на том месте, где уже должна была начинаться крепость.

Через пару шагов под ногами вдруг вновь захрустел снег. Впереди в тумане показался Боиндил. Гном замер перед горой снега, тянувшейся ввысь. Казалось, что перебраться через эту преграду невозможно. Тут дымка была не такой густой, и гномы смогли рассмотреть все вокруг.

Из снежной массы выдавалась лишь одна башня из девяти. Лавина снесла деревянные надстройки и отломала пару зубцов с ее вершины.