Из десятка транспортников поверхности Хохайя достигло только пять бортов. Сброшенные ударной группой солнечников на планету, автоматические зенитные комплексы уничтожили пятьдесят тысяч десантников вместе с кораблями. Разгром противника был полным.

Сложность в этой космической операции состояла в основном на ее первоначальном этапе. Чтобы застать пришедшую эскадру имперцев врасплох, необходимо было захватить патрульные эсминцы, контролирующие ближнее пространство Сохара. Двадцать пять кораблей Солнечного Союза одновременно возникли в пределах действия локационных станций имперцев и, постепенно снижая скорость, замкнули их в плотную сферу. Командир патруля промедлил, выбирая направление прорыва, а когда решился на него, было уже поздно. Нападавшие находились на расстоянии всего десяти километров. По меркам пространства, это было даже ближе, чем ствол пистолета, прижатый к виску. Такая позиция тоже не могла остановить фанатиков. На кораблях в таких случаях активировали системы психоподавления. Экипаж входил в транс схватки, полностью игнорируя опасность погибнуть. Но здесь имперцы просчитались. Ударная эскадра подавила инициированное воздействие вражеских установок, вогнав их экипажи в контролированный ступор. Члены команд попали под полный контроль абордажных команд. Единственными, кто не поддался лучевому воздействию, оказались томасолы, не успевшие взорвать корабли и покончившие жизнь самоубийством. Наличие патруля и его доклады заставили пришедшую эскадру лечь в дрейф, что и привело к ее полному разгрому.

Теперь победителям предстояло сыграть предписанную им по сценарию операции последнюю сцену, состоявшую из позорного бегства в момент появления отряда мстителей. В том, что такой отряд обязательно появится, ни у кого не было никаких сомнений.

Вечерело. На пустыню легли глубокие тени барханов. Самум еще не добрался до предполагаемого места посадки десантных кораблей, когда понял, что его подозрения полностью оправдались. В пространстве над планетой шел бой. Примерно в двухстах километрах впереди по курсу топтера огненным болидом пролетел неуправляемый транспортник и упал где-то за возвышающимися пиками гор. Взрывная волна докатилась до нетраца, слегка тряхнув в воздухе машину. Следовало поторапливаться, чтобы не попасть на обзорные экраны идущих на посадку кораблей.

Он успел утопить топтер с помощью песчаной мины, когда первый транспортник совершил посадку в каких-то пяти километрах от него. Рядом через несколько минут сел второй. Огромные трапы-аппарели коснулись раскаленного камня, и по ним потекли толпы десантников и вереницы техники. Вскоре вся местность кишела солдатскими мундирами и оглашалась грохотом ревущих моторов. Светило скрылось за горизонтом. Из корпусов кораблей выдвинулись широкие плоскости антенн и заработали установки ночного видения. Противник соблюдал маскировку, опасаясь обстрела с орбиты или налета штурмовой авиации. Невидимое излучение, воздействуя на сетчатку глаза солдат, позволяло им видеть в темноте, и десантники продолжали целенаправленно разворачивать лагерь. Ни малейшая вспышка света не нарушила ночной тьмы, не выдала кораблям на орбите расположения частей экспедиционного корпуса на поверхности планеты. Наступил час Кез-Хека. Тянуть дальше с реализацией задуманного плана было бессмысленно.

Диверсант включил голограмму. Теперь его фигура превратилась в пехотного капитана, двигающегося среди установленных прямыми рядами палаток. Редким офицерам, спешащим по делам, Самум небрежно отдавал приветствие. Солдат успели накормить, и они разбрелись по своим палаткам. Лагерь потихоньку засыпал перед завтрашним тяжелым днем, который придется провести под палящими лучами Хохайя.

Он уже добрался до посадочной площадки транспортника, когда навстречу ему вышел патруль, состоящий из офицера и четырех солдат. Нетрац слегка напрягся. Пароль для передвижения по лагерю он знал, но никаких документов, удостоверяющих его личность, не было и в помине. Патрульные прошли мимо, не обратив на него ни малейшего внимания. Кез-Хек тщательно оберегал своего хозяина от нежелательных встреч.

Часовой, стоящий на аппарели, отвернулся и начал что-то рассматривать в стороне, когда Самум шагнул на ее металлическую ребристую поверхность. Корабль встретил его гулкой пустотой грузовых трюмов.

Прекрасно ориентируясь в переплетении коридоров и палуб, диверсант проник к топливным емкостям. Установив таймер мины на двухчасовое замедление, он без проблем покинул корабль. Теперь ему нужен был транспорт. По пустыне пешком далеко не уйдешь. Машину он решил захватить на окраине лагеря. Пропажа транспорта не могла его демаскировать. Все равно через пару часов здесь не останется ни одного живого солдата. Никто никогда не будет считать количество сгоревшей и покореженной техники, тем более что часть ее полностью испарится после гигантского взрыва.

Как назло, ничего подходящего по дороге не попадалось, и он пошел краем лагеря, пытаясь среди палаток обнаружить легкий вездеход.

Неожиданно Самум почувствовал на себе тяжелый пристальный взгляд, сразу определив месторасположение его хозяина.

— Вы кого-то ищете, капитан, — спросил голос, раздавшийся из темноты.

— Да, — не смущаясь, проговорил нетрац и двинулся в сторону задавшего вопрос, неторопливо поднимаясь на вершину бархана.

— Где-то здесь должен располагаться третий спех шестой колонны, — пояснил он, забравшись наверх и ухватившись рукой за низкий борт патрульного вездехода.

— Вы немного заблудились, — проговорил старший патруля, поднимаясь со своего места в открытой машине. — Это наши соседи слева, — и он, повернувшись, указал рукой направление.

Самум для надежности трижды утопил кнопку парализатора, рукоятку которого уже давно сжимал в руке. Офицер, потеряв сознание, упал на песок, перевалившись через низкий борт, а два солдата обмякли в своих креслах.

Чтобы не оставлять следов (вдруг приедет смена), диверсант поднял упавшего из машины гаюна, положив его тело на заднее сиденье. Перевалив туда же тело водителя, привычно занял место за рулем вездехода. Тихо съехав с бархана, он медленно стал набирать скорость, направляясь в глубь пустыни и стараясь не шуметь работающим двигателем. До взрыва оставалось еще около часа и требовалось успеть убраться подальше из зоны поражения.

Уже находясь в пятидесяти километрах от лагеря, он, как и рассчитывал, услышал сначала один, а через несколько секунд и второй взрыв. Закладывать мину во второй транспортник он не стал. Корабли стояли слишком близко друг от друга. Уничтожение одного из них неминуемо должно было коснуться другого. Смертельное касание, как говорили в древности.

Высокие языки пламени подсветили пустыню на десятки километров. Вездеход и фигура нетраца, стоявшего во весь рост на сиденье, подсвеченные огнем, переливались красноватыми всполохами. Диверсант без восторга и сожаления наблюдал за делом своих рук. Там, где прогремели взрывы, в огне погибли десятки тысяч врагов и сотни единиц техники.

«Кто же и когда будет нас ловить? — мелькнуло у него в голове. — Перестарался. Так здесь можно застрять надолго. Все это последствия общения с Колдуном», — был сделан следующий вывод.

Выбросив парализованные тела патрульных счастливчиков за борт и заводя машину, Самум дал себе обещание больше не устраивать никаких диверсий, а терпеливо дожидаться своего пленения.

Когда к утру над горбами барханов показались вершины трех пальцев, пустынник, облепленный мелкой песочной пылью с головы до ног, радостно улыбнулся, будто вернулся домой. Три каменных исполина, торчащие из песка, как ему показалось, охотно встретили своего старого знакомого.

Загнав машину под козырек, где несколько месяцев назад, во время первого рейда, стоял катер-невидимка, Самум выбрался на песок и слегка размял затекшие от долгой езды члены.

Сегодня лохотников, как выражался Колдун, ожидать не стоило. Нетрац снял и вытряхнул от пыли комбинезон, умылся, а потом с большим удовольствием плотно позавтракал. Выкурив сигарету, он вынул из рюкзака и натянул на вездеход маскировочный полог, забрался под него и почти мгновенно уснул. Выработанная годами привычка не позволила забыть подключить свой браслет к охранной системе слежения, установленной еще Колдуном на одной из верхушек скалы.