О черт, что же я натворил! — обругал себя Куинн. Он попытался что-то сказать, но Дени не дала ему.

— Кто мой клиент? — быстро спросила она.

— Дени, забудь все, что я говорил. Ты — замечательный дизайнер! Все остальное — глупости!

Гордо выпрямившись, Дени спросила:

— Мне не положено знать, кто меня нанял?

Он отрицательно покачал головой:

— Нет. Извини.

Дени почувствовала, что сейчас вполне уместно спросить его о том, что мучило ее все время.

— Я делаю ожерелье не для твоей подруги?

— Никогда тебе такого не говорил, это было исключительно твое предположение.

На некоторое время ей стало легче, но вскоре она снова принялась ругать себя. Что я делаю? По иронии судьбы мы с Куинном столкнулись в Порт-Дугласе, и я тут же залезла к нему в постель. Ему было скучно и хотелось поразвлечься, ну а мне это зачем? Я просто сошла с ума. Мы знакомы меньше недели, прежде я никогда не была способна на такие подвиги. Пора кончать весь этот бардак! Мне дали заказ, и я должна его быстро сделать, не отвлекаясь на всякую ерунду!

Прошло несколько дней. Дени полностью погрузилась в работу и закончила макет ожерелья. Попутно она следила за тем, как продвигается подготовка к свадьбе Джессики и Райана. Днем она была по уши занята работой и почти не думала о Куинне.

Проблемы начинались ночью. Лежа в кровати, она долго не могла заснуть. Куинн стал ее наркотиком, и по ночам у нее происходило что-то вроде ломки. Дени боялась, что однажды не выдержит и отправится к нему в спальню. Она даже всерьез подумывала, не привязать ли ей себя к кровати.

Куинн больше не заходил к ней в мастерскую. Дени не знала, то ли у него появились какие-то срочные дела, то ли он хотел, чтобы она сама определила характер их взаимоотношений.

Как-то вечером за обедом Куинн сообщил Дени, что у Джека Ванса умерла мать и что в пятницу в Сиднее состоятся похороны.

— Поедем со мной, заодно повидаешься со своими, — предложил он.

— Не знаю, у меня не так много времени. Я собиралась закончить работу до свадьбы…

— Расслабься, мы полетим ненадолго. В четверг днем — туда, а в субботу — уже обратно, — прервал ее Куинн.

Дени подумала и согласилась: благодаря бессонным ночам она уже почти все сделала.

В самолете Дени моментально заснула, и ей тут же приснился Куинн. Спустя некоторое время, еще полностью не проснувшись, Дени приоткрыла глаза и увидела прямо перед собой лицо Куинна. Он наклонился и поцеловал ее в губы. Она ничуть не удивилась и потянулась ему навстречу. Находясь на границе сна и бодрствования, Дени ни о чем не думала, а полностью доверилась инстинкту. Нежно обняв ее, Куинн стал по очереди целовать глаза, щеки, губы… Тая от удовольствия, Дени освободила одну руку и обхватила его за шею. Он попытался посадить ее себе на колени, но ремень безопасности вдавился ей в бок, и она вскрикнула от боли. Куинн сначала не понял, что случилось, а когда разобрался, рассмеялся и расстегнул ремень.

— Просто невозможно заниматься любовью в таких нечеловеческих условиях, — хмыкнул он. — Сегодня ты будешь ночевать у меня.

Его слова звучали не как просьба или вопрос, а как констатация факта. И Дени, не скрывая радости, согласно кивнула в ответ, Раньше она собиралась взять в аэропорту машину и сразу же поехать к матери, но теперь быстренько передумала.

Я не могу сейчас все бросить и уехать от Куинна, сказала она себе. Кто знает, сколько дней мне удастся еще провести с ним вместе? Мама все равно не знает, что я прилетела, и мы с ней обязательно встретимся немного позже.

Больше в самолете они не целовались, просто молча сидели, прижавшись друг к другу, будто боясь расплескать переполнявшие их чувства. Обнявшись, они спустились по трапу самолета и сели в такси. Доехав до его дома, поднялись на скоростном лифте в квартиру. Не успев закрыть за собой дверь, Куинн начал срывать с Дени одежду. Она еле держалась на ногах и, чтобы не упасть, прислонилась к стене. В огромном окне сиял вечерними огнями город. Дени едва успела бросить взгляд на эту красоту, как тут же, полностью забыв обо всем, растворилась в ласках Куинна.

Расцеловавшись с матерью, Дени чуть отступила назад и оглядела ее с ног до головы.

— В тебе что-то изменилось. Я не пойму. Ты покрасилась, что ли?

В ответ мать непроизвольно дотронулась до своих волос. Обычно темно-каштановые волосы были затянуты в тугой узел, но сегодня она выпустила несколько прядей и слегка завила их, чуть подкрасила лицо и надела яркую блузку. Дени продолжала пристально разглядывать ее. Мама всегда выглядела подчеркнуто элегантно, но сегодня в ней появилось что-то еще.

— Мама, — со смехом сказал Дени, — по-моему, ты здорово помолодела. Как тебе это удалось?

Соня обняла дочь и усадила ее за стол, после чего, улыбнувшись, спросила:

— Дорогая, что происходит? Ты уже несколько дней как приехала, а я в первый раз вижу тебя?

— О, мам! Я же говорила тебе, что делаю заказ для Куинна Эверарда, — с этими словами Дени наклонилась над супницей в центре стола и радостно воскликнула: — Ой! Мой любимый суп!

— Ну, конечно, я помню, — тут же откликнулась мать. — Только меня удивляет, как ты согласилась на эту работу. Он же абсолютно не ценит твой талант и считает тебя ремесленницей, а не художницей.

Сердце Дени сжалось, но, чтобы поскорее избавиться от неприятного ощущения, она быстро сказала:

— Я прилетала вместе с Куинном. Он сегодня должен быть у кого-то на похоронах, а я хотела забрать из дома туфли, в которых пойду на свадьбу.

— Ну, хорошо, хорошо, налей себе суп и поешь, а то я скоро уйду.

— Куда? — как ребенок надув губы, спросила Дени. — Я думала мы пообедаем вместе, а потом сходим в кино или еще куда-нибудь.

— Прости, дорогая, я же не знала, что ты приедешь, и договорилась пойти вечером в театр, — виновато ответила мать.

Ого, это что-то новенькое, подумала Дени. Насколько я помню, мама не очень любила по вечерам выходить из дома.

— А с кем?

— С Гартом.

— Сколько ему лет? — с сомнением прищурив глаз, спросила Дени. Она знала Гарта Бьюика со дня своего рождения. Вроде бы он считался близким другом Ховарда, работал в корпорации Блекстоунов и вообще был приятным человеком. Несколько лет тому назад он овдовел.

— Он вовсе не старый, а молодой и энергичный, — возмутилась Соня.

Так и застыв с ложкой в руках, Дени уставилась на мать.

— Даниель, закрой рот, — глядя в сторону, сказала Соня. — Мы просто друзья. Он учит меня управлять парусами и плавать на яхте.

— Ну что ж, отлично, — улыбнулась Дени и поторопилась добавить: — Нет, я серьезно говорю. Это просто замечательно!

Бедная мама, неужели она наконец смогла кого-то полюбить? Ведь мама никогда ни с кем не встречалась. Она растила меня, а после смерти Урсулы еще и ее детей. Кроме того, вела хозяйство Ховарда и выполняла роль хозяйки дома на бесконечных приемах, которые он устраивал. Семья, и только семья, составляла круг ее забот. Интересно, а она любила Ховарда?

Словно читая ее мысли, мать сказала:

— Я вижу, ты пытаешься понять, что со мной происходит. Нет, я никогда не хотела выйти замуж за Ховарда. Мне было очень его жалко. Он действительно страдал после смерти Урсулы, и вряд ли кто-нибудь, включая и меня, мог занять ее место. Ты же прекрасно знаешь, что в это время он окружил себя множеством разных женщин, а мне вовсе не хотелось быть одной из них. — Виновато улыбнувшись, Соня продолжала: — Мне правда пора идти. В два часа я встречаюсь с агентом по продаже недвижимости. Он обещал показать мне несколько домов.

Дени ошарашенно посмотрела на мать:

— Ты собираешься уехать отсюда? В завещании Ховарда ведь указано, что ты имеешь право всю жизнь жить в его доме.

— Все правильно, дорогая, но теперь поместье официально принадлежит пропавшему без вести Джеймсу Блекстоуну, а затем перейдет к его брату и сестре, А что произойдет, если те решат продать его? Гарт советует мне не дожидаться этого момента.