— Мальчик захоронен где-то здесь.

— Что значит «здесь»? — Майкл даже отложил ложку.

— А то и значит, что здесь. Капитан Стаффорд купил весь этот участок после смерти сына. И построил дом, так сказать, на костях, на могиле мальчика. Когда мы приступили к ремонту, то обнаружили надгробие Берни в подвале здания. Люди в печали часто способны совершать очень странные поступки.

Девон ухватилась за край стола, словно за спасательный круг, пытаясь побороть охватившее ее смятение.

— Стало быть, вы хотите нам сказать, — снова вступил в разговор Майкл, — что это здание выстроено на кладбище?

В глазах Ады Микс на мгновение появился странный блеск, но она тут же подобралась и как будто стала еще строже.

— Я мало что знаю обо всем этом. Прошу меня извинить, мне пора приниматься за дела. — Отодвинув от стола свой стул, она поднялась и вышла из столовой.

Девон с минуту подождала, а потом последовала за хозяйкой, и Майкл посмотрел ей вслед так, как если бы она была умалишенная.

Правда, и сама Девон задавалась в это время вопросом — а в самом деле, не сошла ли она, часом, с ума?

Девон обнаружила миссис Микс в холле. Та стояла около столика с раскрытой гостевой книгой. Когда Девон подошла к ней, миссис Микс подняла на нее глаза:

— Вы уже позавтракали?

— Да, я немного поела. Все было очень вкусно, но я обыкновенно не завтракаю вообще. — Девон сообщила только часть правды. Да, обычно она не завтракала, но после этой сумасшедшей ночи ей очень захотелось есть. — Мы отлично провели у вас время, миссис Микс. — Опять ложь.

Признаться, Девон врать не умела и лгала в настоящий момент больше от отчаяния.

— Дом и в самом деле чудесный.

Миссис Микс просияла.

— Он обставлен точно так же, как при Стаффордах. К сожалению, многие предметы тогдашней обстановки исчезли. Смешно сказать, — тут хозяйка принялась вытирать руки фартуком, и Девон подметила это движение, — третьего дня я ходила на распродажу за квартал отсюда. Собственно, и покупать ничего не собиралась — так, пошла поглазеть… Видите ту лампу, что стоит в холле в углу? — Она указала на напольную лампу под красным абажуром. — Так вот, там я отыскала ее, прямо рядом с кучей старых пластинок. Ну, я и не удержалась. А когда пришла домой, моя соседка, миссис Дэвис, которой уже девяносто, сказала, что это была любимая лампа Стаффордов. И помогла мне установить ее на то самое место, где она стояла, когда Стаффорды здесь жили. Вы удивитесь, но миссис Дэвис утверждает, что мы расставили мебель в полном соответствии с тем, как она стояла раньше.

По спине Девон побежали мурашки.

— Понятно, — только и сказала она.

— Это еще что — у нас и собака той же породы, что была у Стаффордов, — с гордостью добавила Ада и указала на огромного датского дога, спокойно расположившегося на полу у самых ног Девон. — Датчанин — так я его называю. По слухам, у маленького Бернарда тоже был дог. Поговаривают, правда, что ребенок не слишком хорошо с ним обращался.

Бернард дал собаке пинка, подумала Девон, пробираясь сквозь сюрреалистическое нагромождение собственных мыслей, а отец запер его за это в стенной шкаф. Лежавший у ее ног пес тихонько зарычал, словно соглашаясь, и у Девон затряслись руки; но она храбро взглянула в лицо миссис Микс. Откуда, спрашивается, хозяйка все это знает? Или какая-то сила, поселившаяся в этом доме, очень хочет, чтобы миссис Микс все знала? Но почему в таком случае выбор пал именно на нее?

— А вы уверены, что миссис Дэвис ничего не сочиняет? — спросила Девон. — Если дом был построен в 1899 году и Бернард к тому времени уже умер… — Она не закончила вопрос и взяла ручку, лежавшую рядом с гостевой книгой, чтобы хоть чем-нибудь занять подрагивающие от нервного напряжения руки.

Написав свое имя и подойдя к графе, куда следовало внести адрес, Девон заколебалась и в результате вывела там всего три слова — Нью-Йорк-Сити. Хотя она снова отметила про себя, что поступает не совсем так, как подобает нормальному человеку, страх оказался сильнее. — Девон вовсе не хотелось, чтобы обитатели дома, кем бы они ни были, знали ее точные координаты.

— Люди в этом городишке живут давно. Уже успело смениться несколько поколений, — спокойно объяснила миссис Микс. — От нечего делать они пересказывают друг другу сплетни, которым уже больше ста лет.

— Скажите, вы или ваши постояльцы не замечали каких-нибудь странностей, которые могли происходить в этом доме?

Подернутая сединой бровь миссис Микс вопросительно поползла вверх:

— Это что же за странности такие?

Вы отлично знаете, какие такие странности, подумала Девон, пытаясь обуздать свой вспыльчивый характер и не выложить тут же все карты на стол. Что-то в манере поведения этой женщины заставляло Девон думать, что Ада догадывается о происходящем под крышей ее дома.

— Ну там двигающиеся призрачные объекты и тому подобные вещи…

— Вы, случайно, не журналистка, а?

— Да нет, просто интересуюсь. Этой ночью…

— И что же такое вы видели этой ночью? — перебила ее миссис Микс, как будто заранее ожидала вопрос Девон.

— Я не уверена, что вообще что-то видела. Правильнее было бы сказать — думаю, будто видела, или, вернее, почувствовала…

Ада пожала плечами и оглянулась, как будто хотела убедиться, не подслушивает ли кто.

— Как-то раз одна леди утверждала, что видела старуху в кресле-качалке, — произнесла она шепотом.

Сердце Девон учащенно забилось.

— Старуху?

Миссис Микс кивнула.

— Та леди решила, что это, возможно, Энни Стаффорд племянница капитана Стаффорда. Ее мать умерла при родах поэтому, когда ее отец-моряк погиб во время шторма, она переехала сюда вместе со своим дядей Флорианом и теткой Марией Луизой.

— И сколько ей тогда было лет?

— Тринадцать. — Ада Микс покачала головой. — Насчет девочки ходили разные слухи. Говорили, к примеру, что капитан Стаффорд относился к ней как к служанке.

А помещение для слуг находилось как раз на третьем этаже.

— Племянница, стало быть, спала в Желтой комнате, Девон не спрашивала, она утверждала.

— Энни провела здесь большую часть своей жизни. какое-то время она уезжала из дома, но когда Флориан и Мери умерли, дом сделался ее собственностью и она вернулась.

Девон вспомнила о своем блокноте с записями, покоившемся на дне чемоданчика. У нее было такое чувство, что, когда она сидела в Желтой комнате и делала записи, кто-то водил ее рукой. Это было и тогда, когда она описывала одинокую молодую девушку, получившую в этом доме свою долю страданий.

— Энни жила с ними, повторила Девон, — но у Флориана и Мэри не было больше детей — после Бернарда, хочу сказать.

— Трудно сказать, что именно тогда произошло. Они ли в разных комнатах на втором этаже. Надеюсь, вы понимаете, на что я, намекаю?

Девон все отлично поняла.

— Это портрет капитана Стаффорда? — Она указала один из висевших на стене изрядно вылинявших черно-белых портретов, вставленных в овальные рамки.

— Да, это Флориан, а это Мэри. Он был хорош собой, вы не находите? Все мужчины из рода Стаффордов были смуглы черноволосы и чертовски привлекательны. Мэри была существом тихим, но ее муж обладал бешеным характером. В городе его многие побаивались.

Кажется, я начинаю понимать почему. Девон еще раз взглянула на портрет. Темные, четко прорисованные брови, квадратные скулы. Пронзительные черные глаза капитана были холодны и, казалось, заглядывали прямо в душу, тем не менее лицо этого человека словно притягивало к себе, хотя Девон вряд ли смогла бы объяснить, отчего оно оказывало на нее такое сильное воздействие.

— Сколько лет было Флориану, когда умер его сын?

— Около тридцати.

— А когда Энни перебралась к ним в дом?

— Когда ему было под пятьдесят. Это случилось через двадцать лет после того, как умер его брат.

Сильный, интересный мужчина, достигший середины жизненного пути, у которого в течение долгих лет не было отношений с женщинами. Но вот появляется хрупкая юная девушка и оказывается в полнейшей его власти. Девон вспомнила слова, которые вписала в свой альбом. Он сделал ей больно. И дальше. Она его ненавидела.