Она улыбнулась. Тебя это забавляет, правда?

Я рад тебя видеть. А твой милый голос в моих мыслях это просто еще одна радость.

Кендрик заложил руки за спину.

— Инспектор О'Малли, джентльмены, прошу вас, входите. Джен, закрой дверь, ладно? Я знаю, это невежливо просить тебя…

Не говори глупостей.

Она первой зашла в дом, подождала, пока все мужчины пройдут мимо нее, и закрыла двери. К счастью, Уорсингтон находился возле стола, он быстро подскочил и отодвинул для Кендрика кресло. Затем подождал, пока подойдет Женевьева, и то же самое сделал для нее. Как только она села, он наклонился и прошептал ей на ухо:

— Миледи, для чая еще слишком рано. Может, мне приготовить завтрак?

— Пожалуй, — кивнула она. — Я умираю с голоду.

Инспектор О'Малли громко откашлялся и начал задавать вопросы. Женевьева махнула рукой на попытку сосредоточиться на ответах. Она просто не могла глаз отвести от Кендрика. Тот сидел, откинувшись на спинку кресла, руки его свободно лежали на коленях; он имел вид человека, у которого было все, что ему нужно. Время от времени он поднимал руку, чтобы откинуть назад падавшие на лицо волосы. У нее руки чесались сделать это за него. Боже, как Матильда могла не влюбиться в него с первого взгляда и остаться с ним навсегда?

Она была дурой, подмигнул ей Кендрик через стол.

Этой ведьме просто повезло, что она тебя бросила. Если бы она до сих пор здесь околачивалась, ты бы стал свидетелем того, как мы бы за тебя сразились.

Кендрик чуть не поперхнулся, но вовремя откашлялся, чтобы ответить на вопрос инспектора.

— Насколько мне известно, у меня нет врагов, — сказал Кендрик. Во всяком случае, оставшихся в живых.

Враги? Неужели все так серьезно? Женевьева посмотрела на инспектора.

— Мне кажется, это просто случайное нападение, которое в наше время может произойти с кем угодно.

— Каждое преступление нуждается в расследовании. Первым делом надо найти мотивы, — заявил инспектор. — Иногда мы можем проглядеть что-нибудь совершенно очевидное.

Кендрик ответил еще на несколько вопросов, после чего положил руки на стол, дав понять, что встреча окончена. Тут же, как из-под земли вырос Уорсингтон, чтобы отодвинуть его кресло.

— Благодарю за помощь, инспектор, — произнес Кендрик своим самым высокомерным тоном. — Я предложил бы вам остаться, но все наши гостиные сейчас на ремонте. Уорсингтон проводит вас в гостиницу и устроит на ночь. Завтра с утра вас будут ждать билеты на поезд.

— Очень любезно с вашей стороны, милорд, — тоже вставая из-за стола, ответил инспектор.

Позже Женевьева могла поклясться, что это один из призраков поставил ей подножку, но в тот миг ей некого было винить за свою неуклюжесть, кроме себя самой. Она подошла, чтобы встать рядом с Кендриком, как вдруг почувствовала, что падает сквозь его руки. Она от ужаса подскочила, сопровождаемая пронзительным воплем одного из молодых полицейских. Бедный малый бросился бежать из парадного зала, как будто за ним гналась стая голодных оборотней.

Инспектор сохранял полное спокойствие.

— Джоунс, догони его и скажи, что ему померещилось.

— Слушаю, сэр!

Когда второй полицейский выбежал из дома, инспектор О'Малли тяжело опустился в кресло. Он весь дрожал, а лицо его приобрело пепельно-серый оттенок.

Женевьева удивилась, что инспектор остался сидеть в кресле вместо того, чтобы сбежать следом за своими подчиненными.

— Присядь, дорогая, — обратился к ней Кендрик.

Женевьева снова уселась в кресло и бросила на Кендрика виноватый взгляд.

Прости меня! Это я во всем виновата.

Похоже, что ему можно доверять. Может, это к лучшему. У нас не так много сторонников среди смертных.

Кендрик сел и посмотрел инспектору прямо в глаза.

— Как вы убедились, наше положение несколько необычное.

— Вы граф Сикерк? — напрямую спросил инспектор. — Я никогда особо не интересовался историей аристократии, но знаю, что у Сикерка довольно странная репутация. Мне казалось, что он принадлежит роду Баченэнов.

— Я оплатил долги Матильды Сикерк в 1260 году, — без обиняков сказал Кендрик. — Если заглянуть в реестры короля Генриха III, это доказать довольно легко. Однако в этих документах не указано, что в том же году в этом же замке меня убил любовник Матильды. Сикерк принадлежит мне.

Инспектор О'Малли судорожно сглотнул.

— А что думает по этому поводу ваша невеста?

— Кендрик законный наследник, — тихо подтвердила Женевьева.

— И вы на самом деле с ним обручены?

— А это, почтенный, — твердо сказал Кендрик, — вас не касается. У меня есть свидетельство о рождении, согласно которому я родился около одна тысяча девятьсот шестьдесят второго года. И если вы не можете найти священника, который, увидев меня, не будет пытаться провести сеанс экзорцизма, а попросту обвенчает меня с леди, прошу ограничиться расследованием и не совать нос в чужие дела.

Инспектор О'Малли откинулся на спинку кресла и сложил руки на животе. Его дрожь начала утихать. Несколько минут он задумчиво смотрел на стол, затем поднял глаза на Кендрика.

— Это здорово меняет ситуацию. Скольким людям известно о вашем существовании?

— Очень немногим. Так как я не могу покинуть замок, мой контакт с окружающим миром весьма ограничен. Слухи довольно преувеличены, да и не все верят этим сказкам.

— А ваша невеста?

— Женевьева знает в Англии лишь несколько человек. Хотя в Штатах она была известным реставратором, вряд ли кто-нибудь приехал сюда, чтобы навредить ей.

— Ну что ж, у меня будет много работы, — кивнув, ответил инспектор. — Мне нужен полный список всех ваших знакомых. Я проверю, нет ли среди них кого-нибудь подозрительного. В случае необходимости я застану вас здесь, не так ли?

— В любое время дня и ночи, — вздохнул Кендрик. — Мы составим список имен и сразу же его вам вышлем. — Он встал и, не задумываясь, прошел сквозь кресло.

Женевьева подавила улыбку при виде побледневшего лица инспектора, затем сжалилась над ним и, провожая до двери, постаралась поднять ему настроение, благодаря его за оказанную помощь. У дверей их поджидал Уорсингтон с ключами в руке. Кендрик подождал, пока машина тронется, затем закрыл двери.

— Я могла это сделать сама, — быстро сказала Женевьева.

— Зато у меня появился предлог сослаться на усталость и пойти немного вздремнуть. Поднимемся наверх?

Женевьева кивнула и пошла с ним к лестнице. К тому времени, как они добрались до спальни, она едва передвигала ноги. Как приятно было мечтать о том, что возвращаешься домой, к любимому. Реальность же была как ведро холодной воды, вылитой на голову. Он был мертв. И никуда от этого не деться.

Как только они подошли, дверь открылась.

— Кендрик, прекрати, — тихо сказала она, — я могу это сделать сама.

Он не обратил внимания на ее слова и стоял, дожидаясь, пока она войдет в комнату. Она закрыла дверь до того, как он к ней подошел.

Он печально улыбнулся.

— И так будет продолжаться до конца наших дней? — пошутил он. — Ты будешь контролировать каждое мое движение?

У нее навернулись слезы на глаза.

— Кендрик, — беспомощно начала она.

— Женевьева, все будет хорошо, — успокоил он ее.

— Но все это так безнадежно.

— Джен, может, в один прекрасный день какой-нибудь ангел сжалится над нами. До тех пор нам надо с этим жить. А теперь, — с напускной веселостью сказал он, — давай ляжем, и ты мне расскажешь во всех подробностях, что ты привезла для меня из Лондона. Мне всегда ужасно нравилось получать подарки.

Она не смогла выдавить из себя даже тени улыбки. Кендрик наклонил голову, чтобы встретиться с ней взглядом.

— Давай, любимая.

Женевьева кивнула, скидывая туфли. Она обернулась и увидела, что Кендрик лежит на кровати, скрестив ноги в лодыжках и заложив руки за голову. Его обувь исчезла, а голые ступни выглядели как настоящие. Он повернулся на бок, когда она подошла. Женевьева отчетливо увидела игру мускулов под тесными джинсами.