— А я ничего не помню, — промямлила Эбби. — Ты уже завтракала?

— Эбби, не заговаривай мне зубы! Знаешь, сестренка, что я тебе скажу? Если тебя в детстве напугал какой-то подонок, это вовсе не значит, что ты должна выходить замуж за… за такого манекена, как Генри! Думаешь, если я младшая, так ничего не понимаю? Он же холодный как… как рыба!

— Ты закончила?

Джун вздохнула и потянулась за арахисом.

— Эбби, я хочу, чтобы ты была счастлива, и не уверена, что Генри…

— Генри прекрасный человек. И я с ним буду очень счастлива.

— Ты уверена? А почему тогда вся вспыхнула? Эбби, он же зануда! Да, он красивый, ну и что из того? Он до того правильный, что даже противно!

— А мне нравится! К твоему сведению, я люблю порядок.

— Ха! К твоему сведению, я люблю вареную брюкву, но, ей-богу, вовсе не хочу питаться исключительно вареной брюквой всю оставшуюся жизнь. Эбби, этот писатель и то лучше! С ним хотя бы не скучно, хотя кто его знает…

Эбби не хотела говорить о Поле. Впрочем, о Генри говорить ей тоже не хотелось, но она считала своим долгом его защищать.

— Если человек не сидит на полу, не играет на флейте и не рассуждает о вселенской любви, обкурившись травки, это еще не значит, что он скучный.

— Ну зачем ты так?! Предки уже давно ничем таким не занимаются. У мамы развилась аллергия, а отцу, с тех пор как он стал бизнесменом, столько крови попортили бесконечными проверками продукции на предмет содержания наркотиков, что он больше не рискует.

— Вот и слава Богу! — проникновенно изрекла Эбби. — Могу себе представить, что сказала бы миссис Фэрфакс, доведись ей узнать, что… Кстати, о чем шел разговор вчера вечером, когда меня не было?

— О тебе. О нас. О здоровье и наследственности… Одним словом, обычная фигня. Леди Фэрфакс все докапывалась про наших бабушек и дедушек. Похвалилась, что ее отец получил на войне крест Виктории…

Эбби застонала. Взгляды мамочки на войну были весьма… эксцентричными — чтобы ее не обидеть.

— А потом явилась кухарка, миссис Новенькая или как ее там…

— Новотни. Трейси Новотни.

— Неважно. Она подала что-то вроде запеканки. Вроде бы из риса и капусты и еще не пойми из чего. Гадость порядочная… Потом пошли в сад, решали, где лучше устроить свадьбу. Я сказала, что розы нужно подкормить, а миссис Фэрфакс пожаловалась, мол, сад запущен, полно слизняков… А мама посоветовала разложить в саду банки из-под пива, а еще предложила насыпать вокруг цветов немного семян, чтобы несчастным жукам было что есть. Короче, все было тихо-мирно.

— Надеюсь, Мей не вызвалась выступить на свадьбе с музыкальным стриптизом?

— Нет, она первая отправилась спать. Потому что накануне не выспалась. Мы забрали ее прямо с концерта, как только она переоделась.

Эбби мученически закатила глаза.

— Слава Богу. Ох уж эта свадьба! Будь моя воля, я бы по-быстрому оформила все у нотариуса. Но Генри сказал, мол, мать и слушать не станет, потому что свадьба должна быть…

— Ну вот! Что я говорила? Ты еще даже не замужем, а они уже вовсю тобой командуют! Ну и на фига тебе такие радости?

— Джун, хватит меня учить! — прикрикнула Эбби и принялась за уборку кухни.

— Я помогу. — Джун с готовностью нацепила фартук. — Похоже, папуля пытался найти у тебя продукты без сахара и консервантов.

— В таком случае придется ему поискать другой пансион, — усмехнулась Эбби.

Когда они почти закончили уборку, на пороге, сонно зевая, появилась Мей.

— Всем привет. А я даже рада, что мы приехали. Думала, будет тоска смертная, но, похоже, все не так плохо. — Самая красивая из сестер Морган снова зевнула и почесала живот. — Здорово мамашка придумала приехать заранее. Говорит, надо поддержать новобрачную. И уверяет, будто улавливает какие-то там сигналы из астрала.

— Я знаю, что она имеет в виду. Есть будешь? — Эбби достала из сушилки чистую чашку.

— Смотря что ты можешь предложить. Я не отказалась бы от кусочка твоего ужасно крутого парня.

— Ты о Поле? — уточнила Джун.

— Воистину устами младенца… — И Мей расхохоталась.

— Сейчас же прекратите! Обе.

— Не обижайся, Эбби, но ведь это видно… — промямлила Джун.

— …Невооруженным глазом, — закончила за нее Мей.

— Значит, мама тебе уже намекнула?

— А ты думаешь, он Скорпион?

— А кто же еще? С таким-то пронзительным взглядом.

— Вы что, рехнулись обе?

Наконец сестры угомонились, и Мей даже предложила Эбби поносить свой красный шелковый пояс, потому что ее слишком унылый. Но Эбби была не в том настроении, чтобы идти на мировую. И потом Генри наверняка не понравится, если она наденет красный пояс. Он не из тех мужчин, кто любит, когда женщина подобным образом обращает на себя внимание.

— Ой, чуть не забыла! Генри просил передать, что зайдет к тебе во второй половине дня, — сообщила Джун. — А вечером мы все вместе поедем ужинать в какой-то клуб.

— И твой неотразимый Пол тоже, — не удержалась Мей.

По дороге к плите она пару раз профессионально вильнула бедрами, а возвращаясь к столу с чашкой кофе, поиграла животом и чуть подпрыгнула, не расплескав ни капли.

Эбби молча посмотрела на нее и вздохнула. Нет, Мей Морган это что-то с чем-то! У нее все ходит ходуном: плечи, руки, грудь, бедра…

— А нормально ходить ты можешь?

— А что тебе не нравится?

— Сама знаешь.

Мей надула яркие губы.

— Если хочешь, сестренка, я и тебя так научу. Вдруг поможет расшевелить твоего душку Генри? — И Мей сделала невинные глаза.

Джун захихикала. Эбби сжала зубы и вспыхнула.

И в этот момент в дверях появился Пол — белая рубашка полурасстегнута, волосы еще влажные после утреннего душа.

— Доброе утро, леди. Надеюсь, не помешал?

— Напротив, вы как нельзя кстати. Будьте любезны, прогуляйте этих двух девочек, а я тем временем спокойно позавтракаю. — Внезапно она почувствовала себя на порядок старше сестер, хотя одной было восемнадцать, а другой двадцать три. А ей тридцать. Старая, усталая и одинокая…

Пол покорно вывел сестер в сад, а Эбби сразу начала мучиться — от зависти, что он с ними, а не с ней, и от ненависти к себе за эту неуместную зависть.

А еще она мучилась от чувства вины, хотя последние дни это чувство стало для нее привычным.

Какого черта?! Почему она чувствует себя виноватой? Генри сам настоял, чтобы она пригласила на свадьбу свою семью. И она всего лишь выполнила его желание. А Пол выполняет ее желание: развлекает ее сестер. Так что же она тогда бесится? Во второй половине дня придет Генри. Хорошо бы найти утешение в его объятиях и наконец стряхнуть с себя чувство вины. А еще хорошо бы освободиться от тягостной неопределенности, которая давит на нее день и ночь с той минуты, как он вручил ей обручальное кольцо. Может, если бы Генри сам надел кольцо ей на палец и, еще лучше, поцеловал его, а потом они бы переплели руки… Но он лишь вручил ей коробочку и на всякий случай сказал адрес магазина, где купил кольцо: вдруг она захочет обменять его на другое, в своем вкусе…

Эбби приготовилась к приходу Генри самым тщательным образом. Надела свое любимое бирюзовое платье с большим отложным белым воротником и широким белым поясом. Сделала макияж, причесалась, как он любит, старательно припудрила веснушки и брызнула духами за ушами и на запястьях.

Генри, как всегда, поцеловал ее в щеку и, обняв за талию, повел к машине. Приехав в парк, остановил машину у пруда и оставил мотор включенным, чтобы работал кондиционер. Будь ее воля, Эбби, несмотря на жару, погуляла бы в парке, посидела бы на траве, посмотрела бы на воду… А не торчала бы в прохладном салоне: все-таки она дочь своих родителей.

— Странно, и как только мои родственнички не залезли скопом на заднее сиденье и не поехали с нами любоваться местными красотами! — пошутила она, нарушая затянувшееся молчание.

— Их развлекает Пол. По-моему, он нашел с ними общий язык. Особенно с Мей. Кстати, ты бы с ней поговорила. Дело в том, что Пол… мда… я хочу сказать, он конечно же порядочный человек, но его отношение к женщинам… Видишь ли, Эбби, твоя сестра еще очень молода. И, боюсь, Пол злоупотребит ее неопытностью.