Белое административное здание отчетливо выделялось на фоне ярко-голубого послеполуденного неба. Он пересек зеленую лужайку, чувствуя облегчение от принятого решения, вошел через широкую дверь и на мгновение остановился в прохладном мрачноватом холле. В дальнем его конце, над дверью, он заметил табличку, сообщающую, что это кабинет начальника полиции.

Женщина, стоящая на полпути к этому кабинету, двинулась ему навстречу, и в тот же миг чувство удовлетворения принятым решением уступило место тошнотворной тяжести дурного предчувствия. Это была Нора. Она шла бесшумно, перекрывая ему дорогу в кабинет шефа полиции.

— Сэм… — Она подняла голову и посмотрела на него сквозь темные ресницы. — Сэм, не ходи туда.

— Ничего другого мне не остается. — Сэм ощутил, как в нем поднимается дух противоречия. — Извини, Нора.

— Я же тебя просила не делать этого.

— Но ты ничем не аргументировала свою просьбу.

— Прекрасно, я предоставлю один аргумент. Он поможет тебе принять простое решение.

— О чем ты говоришь?

— О твоем брате. Если ты обратишься в полицию, Лайман будет повешен за убийство.

Она говорит правду. На этот раз она не лжет. Все сходится. Ее слова объясняют панику Лаймана, отчаянную мольбу брата увезти его с Маквид-Пойнта. Я ведь уже знал, что надвигается беда, она буквально витала в воздухе.

— Убийство, — повторил он вслух. — Старика, Нора?

— Давай уйдем отсюда, — быстро проговорила она.

Сэм бросил взгляд на дверь кабинета и уступил Норе, потянувшей его за руку. В следующий миг они оба оказались на залитых солнечным светом ступеньках. Пока они находились в здании, внутрь никто не заходил. Их никто не видел.

Жизнь вокруг шла своим чередом. Возле монумента в память о Гражданской войне двое пожилых мужчин играли на каменной скамейке в шахматы; молодая женщина катила по тротуару детскую коляску; из-под колес автомобилей, неспешно движущихся по булыжной мостовой, с шумом рассыпались в разные стороны голуби. Казалось, ничего не изменилось, но не в душе Сэма.

— Что сделал Лайман? Во что он вляпался? — В его голосе звучала ярость.

— Мы не можем говорить об этом здесь, — ответила Нора.

— Как ты узнала, что я приду сюда? Что заставило тебя ждать меня здесь?

— Я знаю тебя, Сэм, — Нора улыбнулась, — и поняла, что не убедила тебя сегодня утром. Уорден ехал сюда, и я, увидев, что ты покидаешь Маквид с Ферн Долсон, решила присоединиться к нему. — Нора снова коснулась его руки. — Пойдем, а то на нас обратят внимание.

— Плевать. Вы нашли старика?

— Не совсем так.

— Что ты имеешь в виду?

— Сэм, пожалуйста.

— Я хочу знать. Мне нужен прямой ответ.

— Пойдем туда. — Нора указала в сторону небольшого парка, находящегося на другой стороне улицы. — Нам нужно присесть.

Они прошли мимо группки туристов — утомленного на вид полного мужчины с загорелым лицом и следовавших за ним по пятам двух женщин среднего возраста. Шахматисты, мимо которых они прошли, даже не взглянули в их сторону. Нора свернула на узкую дорожку, ее ноги в белых мокасинах ступали совсем беззвучно, совсем не так, как ее туфли на высоких каблуках по улицам Манхэттена.

— Вот вполне подходящее место, — сказал Сэм и указал на скамейку.

— Хорошо, дорогой.

Теперь ее лицо было спокойным. Она порылась в сумочке в поисках сигарет и протянула Сэму зажигалку. Он поднес ей огонь. Ее плечо на секунду прижалось к нему, и ее улыбка дала понять: она помнит все, что помнит он.

— Сэм, дорогой…

— Скажи мне правду, Нора. — Слова Сэма прозвучали почти как мольба. — Я должен определить свое положение во всей этой истории.

— Ты ведь любишь меня, правда, Сэм? — Он не ответил. — Или, как и Лайман, считаешь меня ядом?

— Я вообще не думаю о том, что говорит Лайман. Я думаю о том, что сказала ты. Кого он убил?

— Я не уверена, что он кого-то убил.

— Но ты только что сказала…

— Мне надо было как-то остановить тебя, дорогой. Я ведь в этом тоже замешана, а возможно — и ты. Поверь мне, я знаю, как будет лучше для всех нас.

— Рассказывай все, что знаешь.

— Прямо сейчас?

— Да.

Щелчком пальца она отбросила сигарету в сторону. С консервного завода, из прибрежной части города, донесся длинный гудок, извещающий об окончании рабочей смены. Нора провела языком по пухлой нижней губе… и пожала плечами.

— Не знаю, что все это значит, — начала Нора, — но, может, в том, что я расскажу, ты найдешь какой-то смысл. Я не хотела ехать с Лайманом сюда. Это первое. Он настаивал: у него дела с Каспером Уорденом, ему нельзя не поехать. — В огромных глазах Норы читалось сожаление. — Лайман совсем не такой, как ты, Сэм. Он слабый человек, постоянно ищущий простейшие, быстрые пути к деньгам. Его привлекла возможность сделать легкие деньги с Каспером Уорденом.

— Каким образом?

— Этого-то я как раз и не знаю. Но как бы там ни было, у Лаймана не хватило смелости довести дело до конца. Ты же видел сегодня утром, как он напуган. Я тоже напугана. Лайман слишком глубоко увяз в этом деле, чтобы выйти сухим из воды.

— Что ты можешь сказать о старике? Его нашли?

— Думаю, он жил на вилле, когда мы туда приехали. Я его мельком видела лишь однажды в день нашего приезда. А затем он… куда-то исчез.

Сэм нахмурился, полагая, что Нора опять лжет.

— Но кто он такой?

— Лайман не захотел сказать мне это.

— Думаешь, его убил Лайман… по приказу Уордена?

— Этого я не знаю, — ответила Нора. — Если ты не хочешь помочь Лайману, дорогой, то помоги мне. Я тоже замешана в этом деле!

— Ты превращаешь себя в соучастницу убийства. И я, если не сообщу о преступлении, тоже буду замешан.

— Но было ли убийство, Сэм?

— Было. Я в этом уверен.

Нора жестом отчаяния развела руки.

— Может, обращение в полицию — действительно наилучший выход. Но ведь они посчитают, что я участвовала в этом с самого начала.

Сэм молчал, понимая, что Нора, не дав ему обратиться в полицию, ловко изменила ход событий. Осознает ли она, что теперь он уже не может так поступить? Он не питал любви к Лайману, они с братом никогда не ладили. Когда же между ними встала Нора, с ее улыбкой и провоцирующим мужчин телом, наступил конец каким бы то ни было нормальным отношениям. Лайман перестал существовать для Сэма как брат, превратившись во врага. И тем не менее…

Через лужайку к их скамейке подбежала белка, остановилась, посмотрела на них и ускакала прочь. Вязы отбрасывали длинные тени. Вдали, над морским горизонтом, поднималась сплошная облачность…

Голос Норы с наигранной доверчивостью прошептал:

— Меня устроит все, что бы ты ни сделал. Может, с моей стороны это нечестно, но исправлять наше положение я предоставляю тебе.

«Наше положение», зло подумал он. Она подразумевает, что, если с Лайманом что-то случится, они будут свободны снова и попытаются склеить осколки его, Сэма, заветной мечты. Он бросит на съедение волкам слабого, самонадеянного и красивого Лаймана, а Нора будет стоять рядом с ним и улыбаться, как улыбается сейчас.

Он начал говорить, не вполне уверенный в том, что скажет, и в эту минуту увидел, что по дорожке через лужайку к ним кто-то быстро идет. Он почувствовал, как Нора мелко вздрогнула и отстранилась от него. Сэм поднял взгляд — это был Каспер Уорден. В спортивных брюках и курточке яхтсмена он выглядел комично. Но в тот момент Сэм не нашел в нем ничего смешного, наоборот — по его спине пробежал холодок.

Уорден остановился перед ними, опершись на сучковатую трость с крупным золотым набалдашником.

— Нора, ты знаешь, что Лайман в городе?

— Этого не может быть!

— Я видел его. Он убежал, заметив меня, как сумасшедший. Я даже не смог поговорить с ним, убедить, что ему нечего бояться. В таком состоянии Лайман может сделать все что угодно. Нужно его остановить!

— Сэм поможет нам. — Нора вскочила на ноги.