У несчастного было лицо старого человека, однако белое, нетронутое солнцем. Тонкие редкие волосы прилипли к костлявому черепу. Синий, свободного покроя костюм, изорванный и очень грязный, был дорогим. Похоже, он не снимал эту одежду в течение многих дней, а то и недель.

Сэм осторожно прикоснулся к мужчине.

— Вы меня слышите, старина? — Изуродованное тело конвульсивно дернулось в попытке избежать прикосновения. — Я не причиню вам боли, — сказал Сэм. Фиолетовый рот раскрылся, судорожно хватая воздух. — Сейчас вам станет лучше.

На мгновение взгляд блуждающих глаз задержался на лице Сэма.

— Помогите… мне.

Сэм нырнул в кубрик и с головой погрузился в небольшой шкафчик, заваленный светокопиями чертежей и конструкторскими набросками. Он оттолкнул в сторону аптечку первой медицинской помощи и отыскал темную квадратную бутылку бренди. У него мелькнула мысль: не станет ли от этого старику хуже?

Да, на войне, еще совсем молодым, ему пришлось повидать немало ужасов, но увидеть такое здесь и сейчас!.. Искалеченный старик, похоже, лишился разума от боли и страха. Сэм вернулся на палубу, и картина, представшая перед ним, показалась ему фантастичной. Старик скатился со скамьи возле румпеля и каким-то образом дополз до защитного леера. Окровавленная голова была повернута в сторону темного контура приближающегося Маквид-Пойнта, губы извергали непрерывный поток проклятий. При звуке шагов Сэма он обернулся, глаза свирепо сверкнули, но тут же угасли.

— Успокойтесь, — сказал Сэм, — теперь вы в безопасности.

Старик сделал попытку перевалиться через борт шлюпа в лодку. Сэм втащил слабое трясущееся тело назад. Изуродованные руки попытались ударить его, из уст снова вырвался стон. Сэм осторожно опустил почти невесомое тело.

— Кто это сделал с вами?

В ответ — лишь стоны. Кругом следы крови… Сэм взял в руки бутылку бренди. Спиртное не поможет старику. Ему уже ничто не могло помочь.

Сгущались сумерки, когда «Холидей» вошел в маленькую бухточку удобно расположившуюся в разрыве береговых скал. Чуть в стороне от своего курса он увидел высокие мачты шхуны, стоящей на якоре. Неподалеку к каменному пирсу были пришвартованы лодка для ловли омаров, два ялика и баркас. Пристань, к которой от соснового бора спускалась посыпанная гравием дорожка, брала в кольцо эллинг и выкрашенный в красный цвет склад для парусов. Висящие на тросе буи, используемые при ловле омаров, смотрелись на фоне сгущавшихся теней яркими бусинами.

Вокруг ни души. Витавший в воздухе острый запах, заставил Сэма поморщиться. Он посмотрел наверх и повел глазами по склону, пока не уперся в давно выжженный пожаром участок леса, покрытый многочисленными шеренгами почерневших стволов обгоревших деревьев, косо стоящих на фоне серого неба. На вершине холма высились почерневшие, полуобрушенные каменные стены. Сэм нахмурился, подумав о богатом чудаке, который выбрал такое место для своей летней резиденции. Дом, где жили Нора и Лайман, находился дальше по побережью, за скалистой возвышенностью.

Сэму нужно было решить с братом вопрос о прекращении совместного владения предприятием «Камероны», занимавшимся постройкой лодок всех мастей. Однако его мысли постоянно и настойчиво возвращались к Норе. Ее глубокий грудной голос, шепчущий в синеватой тишине, ее глаза, то светящиеся скрытым смехом, то темнеющие в минуты неудержимой страсти. Мягкое эротичное прикосновение ее прохладных пальцев, радужное сияние ее золотистых волос, неправдоподобная бархатистость ее кожи… Нора, идущая рука об руку с ним по Манхэттену… Нора в брюках и полосатой, в обтяжку, испанской рубашке, сидящая на буе во дворике верфи и болтающая своими изумительно длинными, золотистыми от загара ногами… Смеющаяся Нора, танцующая Нора… Нора в постели с ним и Нора, выходящая замуж за Лаймана… Все это напоминало болезнь, от которой нет спасения.

Находиться рядом с ней и быть предметом насмешек Лаймана — выше его сил. Даже когда на горизонте впервые мелькнул Хаддемспорт, Сэм еще не был уверен, что обязательно увидит ее, несмотря на необходимость уладить с Лайманом финансовые проблемы. Это решение за него принял человек, лежащий в рыбачьей плоскодонке.

Сэм посмотрел на старика, впавшего, похоже, в некую разновидность комы, и мысленно выразил надежду, что на Маквид-Пойнте удастся найти доктора. Если же нет, ему придется совершить вояж в Хаддемспорт, находящийся к югу от мыса. В том случае, конечно, если старик еще будет жив.

Приближаясь к каменному пирсу, Сэм несколько сбавил ход набравшего скорость «Холидея» и окинул профессионально-критическим взглядом вспомогательную шхуну, стоящую на якоре. Ему бросились в глаза начищенная медь надстройки с обшивкой красного дерева, сверкающий черный корпус. Выполненное позолотой название шхуны гласило: «Пантера». Не новое, но тем не менее вполне пригодное для комфортабельного кругосветного путешествия судно.

Сумерки совсем сгустились, когда Сэм, обеспокоенный за жизнь старика, широко зашагал по усыпанной гравием тропе. Интересно, куда подевались все обитатели Маквид-Пойнта? Юго-восточный ветер шевелил кроны сосен, но не достигал подлеска, окружавшего тропу. Тишина казалась напряженной и гнетущей.

Тропа вела вверх, в глубь леса. Запах жженой древесины по мере его продвижения вперед усиливался. Сэм ничего не видел, кроме темных зарослей, после первого поворота дороги бухта и стоящие в ней суда исчезли из виду. Он поразился вдруг охватившей его тревоге, но отнес это на счет предстоящей встречи с Норой.

Тропа нырнула в узкую лощину. Сэм пробирался сквозь густую дымчатую полутьму, словно по туннелю. И все же он заметил метнувшуюся позади него тень, услышал хруст гравия под чьими-то шагами. Однако времени на то, чтобы остановиться и проверить обоснованность возникшего чувства опасности, у него не было. Фактически у него не было времени ни на что. В следующий миг в голове Сэма вспыхнули искры, ее пронзила страшная боль…

Сэму снилось, будто он что есть мочи бежит, преследуемый дышащим в спину чудовищем. Он почувствовал себя искалеченным стариком с невидящими, застывшими, как голубоватый мрамор, глазами, и из его горла вырвался протяжный стон боли и ужаса, неведомого ему с того времени, как перестали сниться детские кошмары. Нечто безобразное и безумное преследовало его, неумолимый топот наседал сзади, словно сама смерть устроила с ним гонку по этому сюрреалистическому ландшафту.

Порою Сэм осознавал, что это лишь сон, и пытался вырваться из плоти умирающего старика, в которую вселился. Но потом ему вновь казалось, что происходящее является действительностью, что обугленный пожаром лес из голых покосившихся деревьев существует на самом деле и он бежит по нему в гору в направлении обожженных почерневших стен древнего строения, поднявшегося из залитого лунным светом моря. Он бежал, падал, поднимался и бежал — пока не оказался в разрушенной церкви, скелетообразной, лишенной кровли, доступной ветрам и дождям. Шаги раздавались совсем рядом: кто-то продолжал искать его среди черных теней, рыская туда-сюда. И он, спотыкаясь, снова бежал — теперь по краю отвесного обрыва над сердитым морем. Сквозь слепую боль в голове он спрашивал себя, почему все это происходит и в чем его вина. И не находил ответа.

Пред темным провалом, на дне которого мерцала черная водная гладь, он повернулся и посмотрел на своего преследователя. Но увидел лишь тень на фоне бархатного неба. Вступать в борьбу с тенью он не мог, потому что неизбежно проиграл бы схватку и никогда не узнал бы, почему с ним так обошлись и кто это сделал. Повернувшись, он снова бросился вперед и полетел вниз, к черной воде.

Очень долго его окружала темнота…

Потом свет вернулся. Сэм открыл глаза, но лежал неподвижно, охваченный страхом, который все еще заполнял его существо. Он находился в каюте. Сэм прикрыл глаза, стараясь вспомнить. Несмотря на пульсирующую боль в голове, память вернула его к морю, шлюпу и старику в плоскодонке, затем к безлюдной бухте. Весь дрожа, он сел в постели, сразу же откуда-то издалека донесся раздраженный голос: