Какая же лёгкая оказалась девушка назло самой себе в данной ситуации! Стоило на секунду задуматься, как он решил вернуть её самую любимую внешность с белоснежными волосами с серебристым отливом, как и его (отныне оба имеющиеся) глаза. Как игрушка, копия человека, лишённая внутренностей — этим она ощущала себя, будучи против своей воли, отвлёкшись, перенесённой на чужие колени. Слишком быстро.

— Почему бы тебе не порыться в карманах кровного отца, чтобы затем поискать на ближайшие сутки отель? — каким-то сдержанным отстранённым голосом поинтересовался Фревин и легко заправил её чёлку за уши.

Не по правилам. Сегодня всё не по правилам.

Но разве они их устанавливали?

— Да. То есть, нет, эм… — Вымученно улыбнулась, скрывая чуждое напряжение в животе. Она чрезмерно сосредоточенно уставилась на люстру, где одна из лампочек перегорела. — М… Эм, у меня есть идея получше.

— Кстати, тебе было удобнее на моих коленях, чем на жёсткой деревяшке? — пропустив мимо ушей последнюю фразу Киры, Фревин вдруг нахально улыбнулся: — Знаешь, у тебя довольно сильно ощутимы кости, сладость моя. Должно быть больно было, пока я не сжалился над тобой.

Кира молчала. Лучше сделать вид, что она оглохла: в ответ осторожно поднялась и, к счастью, не столкнувшись с возражениями мужчины, едва ли не с охотой направилась к мёртвому отцу, чтобы спрятать своё покрасневшее лицо и отвлечься, заняться поиском уже шуршащих купюр в одном из карманов. Далее всё проходило вполне так же спокойно и тихо: напрягаясь внутри, но более менее спокойно снаружи поднялась по лестнице, не замедлившись у Фревина, проверила свою комнату для взятия собственных денег, надела тёплую тёмно-синюю парку, схватила напоследок пару вещих и спустила чемодан по лестнице. Она без раздумий прошла в прихожую. Но, как только Фревин принялся подниматься со своего насиженного места, а его волосы растрепались от резкого наклона головы, Кира вспомнила, что оставила наполненную водой чашку на кухонном столе, которую планировала подогреть в микроволновке для чая.

— Гестия не простит тебе этого. — Говорил из коридора Фревин, пока девушка возвращала чашку на место, будто это могло как-то выдать её больше, чем дюжина отпечатков по всему дому: не удивительно, ведь рыжеволосая здесь живёт… Жила. — Она будет упорно искать тебя и любые улики, способные выставить тебя преступницей. О, и она ещё не обо всём догадывается… Глупая.

— О чём ты?

Кира вернулась обратно к нему. Ключ висел у входной двери, но, наверное, лучше оставить замок открытым. Оставить всё, как было.

— О Рэе. Как думаешь, его уже стали искать родители?

Вспышка ярости от воспоминаний. Чёрт, чёрт! Нет, никакой не чёрт! Она даже не может выругаться нормально!

— Заткнись! Заткнись!

Не нужен ей он. Справится сама.

Кира захлопнула дверь перед его носом, оставив Фревина дома. Но, идя по темнеющей пустой улице с сухими дорожками — дождь всё не желал поливать — она уже снова видела приближающегося к ней человека: её невидимого… кого? Она только знала, что относилась к нему не совсем так, как следовали обстоятельства и чувства чести со здравомыслием.

Она теребила в руках шапку, так и не решаясь надеть.

На улице не было столь холодно, даже, скорее, приятное остаточное тепло после жаркого дня сохранялось повсюду. Но, покидая дом, на ум не пришло ничего лучше в качестве прикрытия. Кочевой плащ — вот лучшее решение. Только тот уже успел отслужить своё. Остаётся надеяться на лучшее, на неосуществление неприятных моментов. Тогда можно и впихнуть шапку к основной часте одежды в чемодане.

Наверное, она вызывает уже подозрения одним звуком дребезжащих колёс багажа по гравию. И почему раньше Кира не подумала об этом? Если и удивлённые взгляды двух прохожих, один из которых был её соседом, можно стерпеть и понадеяться на их типичное безразличие к делам жителей в рядом расположенных домах, то там, на месте встречи… Не вариант.

— Ты молчишь.

Кира пыталась придумать, куда бы на время спрятать чемодан, чтобы какой-нибудь бомж не обрадовался и не ушёл в закат с её вещами. А может, вообще вытащить только необходимые (куда ещё меньше?) вещи, запихнуть их в пока полупустой рюкзак, а остальное действительно выбросить? Особенно большое место занимает утеплённая куртка. На дворе конец учебного года, самый пик лета, так что в ближайшие месяца два ей точно не понадобится согреваться столь сильно. Но откуда она знает?

Ничерта неясно. Но одна из проблем вполне имеет шанс разрешиться в самое ближайшее время. И успех может отпугнуть чемодан. Идиотский, тупой, громоздкий и тянущий её своим весом назад, домой.

— Куда ты идёшь?

Фревин шёл по левое плечо, и Кира невольно близилась к краю обочины, рискуя услышать гудки проезжавших автомобилей. Она не хотела, чтобы люди видели, с кем она идёт, чтобы знали, что они вместе, словно это послужит доказательством, раскрывающим все её деяния. И всё же те редкие люди по пути не смотрели на мужчину, спокойно проходя сквозь него. Со всеми этими выяснениями происхождения Фревина Кира медленно, но верно поверила в него настолько, что позабыла об одной важной детали: для остальных-то его по-прежнему не существует.

Но Рэй видел его. Как объяснить это?

Невозможно сложно. Она уже устала от этих загадок.

— Мы же связаны, — наконец тихо проговорила девушка, когда увидела его намерения ещё что-нибудь сказать. — Неужели ты не всемогущ? Воспользуйся этим.

Он фыркнул, и дальнейшая дорога предстала в виде долгожданного полного молчания. Похоже, в чём-то она была права. Что если и дальше высказывать свои гипотезы на любые его слова? Ведь, скажи она неверно, он наверняка не сдержится и поправит её.

Действительно хотелось поставить все точки, чтобы знать, чего именно бояться: его или себя. Он мог намеренно солгать, чтобы усмирить её возмущения и панику после падения отца с лестницы. Он мог и не быть… чёртом. Ибо это так нелепо и смешно! Какой человек поверит в подобное? Да и какие у неё есть доказательства, кроме подтверждений единоличного видения Фревина?

Да ты чокнутая. Последние слова Джимма не так уж и бессмысленны. Обидны, неприятны, но сама суть… Кира должна определиться, что больше ей нравится: быть преследуемой настоящим нечистым, королём грехов или склоняться к теории о безумии. Люди с отклонениями в психике говорят о своих голосах и видениях похлеще, тоже уверяя и об общении с демонами, и с ангелами, и с давно умершими знаменитыми людьми. И ничего из этого не радовало по-настоящему. Было бы проще, если бы Фревин стал живым смертным, как сама она.

Время клонило за восемь вечера, когда вдалеке начинала виднеться вывеска с названием парка.

— Решила, как типичный преступник, вернуться на место преступления? — Фревин не удержался от сарказма.

— Нет, — почти одними губами сказала Кира и остановилась, силясь приглядеться и различить, помимо открытых позолоченных ворот, ещё не горевших фонарей любые намёки на причину, по которой она вообще пришла. Но ничего не было. Да и сам парк со стороны уже казался подозрительно пустым, тихим, мёртвым. Ох, как тяжело вспоминать… Однако мозг навязчиво подкидывал нежелательные картины с лицом Рэя.

Что делать?

Может, зря она отправила, выйдя из дома, короткое сообщение. Может, оно слишком подозрительное или отпугивающее? При всём при этом ответ последовал ей буквально через полминуты. И вот, Кира, точно истукан, стоит и ничего не предпринимает, одолеваемая дюжиной сомнений. Она успела пожалеть вообще о том, что решила довериться своей интуиции, а не очередному совету (хотя он больше говорил с ней приказным, строгим тоном, подобно надзирателю или… родителю) Фревина. С неё достаточно последствий. Она ясно дала ему понять, что не рада его обществу, когда не дождалась выхода мужчины из дома и заранее закрыла дверь.

Лучше всего было бросить затею встретиться с Ноэлем, сославшись на его забывчивость или занятость по работе. Он же полицейский, чёрт возьми. И пусть она сама пришла на пятнадцать минут раньше положенного, ей плевать. Ждать — дело не такое сложное. Но ей нужно сделать это у парка. Не какого-то случайного и незнакомого, коих в Лондоне уйма, а именно у того самого! И почему она не прознала заранее?