— Антуан, времена, когда на голливудских холмах орудовала банда Мэнсона, давно прошли, — успокоила она его, пояснив: — Сейчас большую опасность представляют парни, занимающие офисы кинокомпаний, а не те, что гуляют по улицам.

— Вам не полагается говорить такие вещи, Донна. Иначе мужчины будут сторониться вас. Вы слишком независимы и отважны там, где надо быть кроткой и пугливой, — тоном доброго наставника ответил ей Антуан.

— Так приезжайте скорее, черт возьми, и мы поговорим на эту тему! — завершила разговор Донна и со смехом повесила трубку.

Бульвар Сансет даже в этот поздний час был освещен множеством фонарей так, словно являлся гигантской киноплощадкой.

С того места, где стояла Донна, ей было видно, как он длинной сверкающей полоской тянется до пляжей Санта-Моники. Туда она и решила направиться в ожидании Антуана.

Высокие каблуки ее туфель, привыкшие к машине и никогда не совершавшие столь длительных пеших прогулок, опьяненные нежданной свободой, принялись радостно выстукивать какой-то свой мотивчик, и Донна, невольно прислушиваясь к ним, стала тихонько подпевать.

Постепенно шаги перешли в конкретные па, а звуки во вполне знакомую мелодию. И вот она, подобно Джину Келли из «Поющих под дождем», уже самозабвенно танцевала под собственное пение, словно находилась на бродвейской сцене.

Именно за этим занятием ее и застал Антуан. Некоторое время он тихо ехал следом, не обнаруживая своего присутствия, а затем, обогнав, остановил машину и высунулся из окна.

— Вы самая непредсказуемая из всех известных мне женщин, — сказал он ей.

— Это хорошо или плохо? — полюбопытствовала Донна, ныряя в гостеприимно распахнутую для нее дверцу автомобиля и занимая место рядом с Антуаном.

— Мне нравится, — ответил он, улыбнулся и нажал на педаль, заставляя машину сорваться с места.

— Куда вы меня везете? — спросила Донна, повернувшись к спутнику всем телом и пытливо глядя ему в лицо, но тут же спохватилась: — Хотя нет, не отвечайте. Я попробую догадаться сама.

На мгновение она приняла задумчивый вид.

— Это наверняка одно из тех замечательных мест, которые вы такой мастер находить.

— Все гораздо проще, мы едем на пляж, — посвятил ее в свои планы Антуан и добавил: — Помимо особняка, который вы видели, кинокомпания снимает для меня домик на берегу.

— Неслыханная щедрость со стороны больших боссов, — с усмешкой заметила Донна. Она относилась к той части актерской братии, которая постоянно враждовала с правлением киностудий. — Судя по их поведению, вы большая шишка.

— Вовсе нет, — покачал головой Антуан. — Все объясняется намного проще: им нужен не я, а деньги, которые они могут заработать с моей помощью. Ради этого они и вытащили меня из старушки Европы.

— Звучит так, будто вы улитка, — с тихим смехом проговорила Донна.

Она вдруг обнаружила, что вообще много смеется в присутствии Антуана. Мало кто из мужчин мог так рассмешить ее, разве что Сэм…

Сэм! Опять Сэм! Господи, когда она перестанет вспоминать его? Неужели ей предстоит всю оставшуюся жизнь сравнивать с ним каждого мужчину? Кто-то же должен заставить ее забыть о нем?

— Ваши слова не лишены правды, — продолжал рассказывать о себе Антуан, к счастью не заметив перемены в настроении Донны. — Я действительно не люблю уезжать из Франции. Она и есть для меня своеобразная раковина. В наследство от родителей мне достался большой дом и виноградники. Когда мне не приходится работать над очередным сценарием, я занимаюсь хозяйством.

— Вы?! — не скрывая удивления, воскликнула Донна. — Вот уж никогда бы не смогла представить вас в поле. В моем представлении вам скорее подходит светский салон.

— Это ошибочное мнение большинства американок, видящих в каждом французе романтического героя-любовника. Я простой парень, которому нужно совсем немного, чтобы быть счастливым…

— Что же? — не удержалась от вопроса Донна, пораженная его внезапной откровенностью.

Она посмотрела на Антуана так, словно перед ней появился совершенно другой человек. Он заметил это и вновь скрылся за обычной маской насмешника, заявив:

— Эй, вы вторгаетесь на запретную территорию. Я и так слишком много рассказал вам о себе и, боюсь, утратил всякую привлекательность в ваших глазах.

— Откуда вы знаете, Антуан? Может, мне необходим именно такой простой парень? Почему мужчины считают, что если ты кинозвезда, то тебя может привлечь только кто-то особенный?

— Вы задаете слишком много вопросов, гораздо больше, чем простительно хорошенькой женщине, Донна, — произнес Антуан и в свою очередь поинтересовался: — О каком же мужчине мечтает кинозвезда?

— Понятном, преданном… Гламурные красавцы хороши на съемочной площадке, но не в жизни. Хочется просыпаться каждое утро и видеть рядом с собой не манекен, а человека из плоти и крови, со своими привычками и недостатками.

— Такого, как Сэм?

— Вы задаете слишком много вопросов, гораздо больше, чем простительно привлекательному мужчине, Антуан, — слегка перефразировала его слова Донна.

Машина вырулила на песчаный пляж и, прокатившись еще несколько метров, остановилась у небольшого бунгало.

— Мы на месте, — сообщил Антуан, заглушая мотор, и спросил: — Надеюсь, вы ничего не имеете против пикника под звездами?

Вслед за спутницей он покинул автомобиль, достал с заднего сиденья огромную корзину со снедью и два клетчатых пледа.

— Ого! — воскликнула Донна, вытаскивая из поклажи бутылку перье. — Я вижу, вы основательно подготовились.

— Это все мой мажордом, — пояснил Антуан. — Луи часто проявляет инициативу, считая это своим долгом.

— Везет же… — с легкой завистью протянула Донна. — А моя Мария, наоборот, во всем спрашивает совета у меня.

— В таком случае молитесь на нее, Донна, — серьезным тоном произнес Антуан. — Поверьте, когда вы приходите домой и обнаруживаете в своей постели совершенно незнакомую вам обнаженную малышку, и все только потому, что вашему слуге захотелось немного разнообразить вашу личную жизнь, — это ужасно!

— Вы шутите?! — От изумления Донна по-детски распахнула глаза.

— Разумеется, шучу, — ответил Антуан, передавая ей пушистый плед и подталкивая в сторону набегающих на берег океанских волн.

— Зачем?

— Так я могу заставить вас улыбаться, а мне очень нравится ваша улыбка, Донна. Она похожа на осколок солнечного лета: такая же теплая и ослепительная.

— И после такого изысканного комплимента вы еще смеете утверждать, что являетесь обычным французским парнем? В таком случае я не хотела бы повстречаться с настоящим светским львом. Это был бы слишком опасный опыт.

Донна сбросила туфли на песок, разровняла ступнями небольшую площадку и, расстелив плед, села на него.

Антуан расположился рядом, поставив корзину между ног, и принялся аккуратно выкладывать ее содержимое.

Наблюдая за его действиями, Донна неожиданно вспомнила о несостоявшемся ужине, и ее желудок предательски заурчал. Антуан бросил на нее насмешливый взгляд и, не говоря ни слова, протянул аппетитный кусок куриной грудки. Она с благодарностью приняла дар, тут же откусила от него и принялась жевать с выражением полного блаженства на лице.

Пока Донна утоляла первый голод, ее спутник откупорил бутылку вина и разлил его по бокалам.

— Попробуйте, это важная часть багажа, который прибыл со мной в Штаты. Вам должно понравиться. Закройте глаза и пригубите Францию.

Антуан дождался, пока Донна сделает небольшой глоток, и продолжил:

— Чувствуете аромат созревших и напитанных солнцем винных ягод? К нему примешивается вкус дикорастущих трав, дождя, ветра… и любви…

На мгновение Донне, которая выполнила все его указания, показалось, что она действительно перенеслась с помощью какой-то неведомой силы во Францию. Странное тепло проникло в ее тело вместе с ароматным напитком и заструилось по венам, рождая удивительное по своей силе чувство, точное определение которому было сложно подобрать.