Она уселась за свой стол и принялась листать страницу за страницей. Они шелестели, глаза скользили по бумаге, но голова была занята другим. Ирине показалось, что в кабинете душно, она включила кондиционер, ей стало холодно. За окном, ребристым от вертикальных жалюзи, падали, медленно кружась, листья, желтые и еще не до конца пожелтевшие, оставляя нагими растопыренные ветви старой корявой липы.

Она пыталась найти другую причину, мешающую сосредоточиться — не звонок Ольги из Лондона и не звонок Андрея вечером, и не предстоящую встречу сегодня среди дня. Но, не сумев найти ничего иного, Ирина разозлилась на себя и приказала выкинуть это из головы. В конце концов, эти люди стремились к собственному удобству, рисковали из-за собственной выгоды. Они использовали ее как инструмент. Поэтому она должна и реагировать как тупой инструмент.

Ей не в чем себя упрекнуть.

Ирина углубилась в бумаги. Время приближалось к девяти, вот-вот должна появиться Лариса, с ней придется кое-что обсудить, поняла Ирина. Ей показалось, что у них истончается поток учеников, а стало быть, надо суетиться.

Конечно, с бывшими коллегами работать удобно, но это — с одной стороны. Старинные дружеские связи мешали руководить коллегами так, как надо. Если бы на месте Ларисы была другая женщина, то Ирина устроила бы ей вздрючку.

По четким быстрым шагам в коридоре Ирина поняла: Лариса Казанцева.

— Ух ты! Классно выглядишь, Ирка! — завопила Лариса, едва переступив через порог. — Настоящая английская леди!

— Да, я старалась, — улыбнулась Ирина, вставая из-за стола и притопывая ногой, обутой в новые английские черные лодочки.

— А юбка-то, юбка! — не унималась Лариса.

— Представь себе, настоящий шотландский килт, мечта моей жизни. Когда я впервые попала в Лондон, а это было о-очень давно, эти юбки меня достали. Я обнюхивала все витрины, но, увы, они были мне не по деньгам.

— А теперь по деньгам?

— Ага, по тем, которые у меня были.

— А про джемперочек я молчу. Это, конечно, шотландская шерсть, и он тебе ужасно идет. — Лариса говорила, уткнувшись носом в сумку, вынимая обед и отправляя его в холодильник. Потом снова зарылась в глубины черной сумки и вынула ежедневник, без которого Ларису невозможно было представить. — Ну, как дела у ребенка?

— Все замечательно. Петруша приступил. Он хорошо устроился. В комнате еще два мальчика.

— Откуда?

— Это славянское отделение, поэтому один парнишка из Польши, один из Белоруссии. Он доволен. Я тоже. — Ирина вздохнула с явным удовольствием.

— Ну а вообще как? По Лондону погуляла?

— Да, конечно. — Ирина вдруг почувствовала, что у себя в кабинете, разговаривая с Ларисой, которая столько лет каждый день с ней рядом, она вдруг ощутила, что напряжение от произошедшего отпустило ее, и предстоящая встреча с незнакомым человеком больше не казалась ей неподъемной тяжестью. Господи, да сколько встреч у нее было? Вся работа, весь ее бизнес — встречи. Она вдруг рассмеялась, и в ее смехе было облегчение. — На экскурсии я не ездила…

— Тогда зачем ты оформляла поездку через турфирму?

— А я посчитала, и вышло, что так дешевле: скидка на самолет, на гостиницу. Не надо думать, как добраться из аэропорта и как доехать до него.

— Слушай, а в Москве ты как? Рейс, кажется, был ночной?

— О… — Ирина покачала головой. — Отдельная песня. Тут-то я и налетела.

— Ты? Налетела? — Лариса плюхнулась в черное кресло перед компьютером, и Ирина рассказала, что произошло.

— Ого! — Лариса покачала головой. — Боюсь, это не конец «утиной истории».

Ирина хмыкнула.

— Это точно. Меня ждут разборки похлеще, чем героев диснеевских мультиков.

— Они попробуют из тебя вытряхнуть…

— А что из меня можно вытряхнуть? Меня встретили — я отдала.

— Они ведь, насколько я понимаю, послали с тобой информацию… А вот про что? — Лариса уставилась на Ирину.

— Девушка сказала, что это информация из музыкального мира. — Ирина пожала плечами, обтянутыми тонким джемпером. Но это у нее получилось так, будто она озябла.

— Выключить? — Лариса кивнула на кондиционер.

— Нет, не надо. Девушка сказала мне, что она, как и ее мифические Олег и Андрей, занимаются звукозаписью. — Перед глазами возникла стойка в аэропорту Хитроу, за которой английская молоденькая таможенница совала ей под нос лист бумаги, на котором на всех мыслимых языках мира был написан один и тот же вопрос: «все ли перевозимые вами вещи принадлежат вам? Не везете ли вы чужих вещей?» А потом услышала свое гордо произнесенное по-английски: «Нет!»

Выходит, врать-то на самом деле себе дороже, снова выругала себя Ирина.

— А… если вдруг на этих дисках была… порнушка?

— Что? — Ирина вскинула брови. — С чего ты взяла?

— Да я так, читаю много. Не бери в голову… — Лариса отмахнулась и крутанулась в кресле.

Ирина села за стол.

Но… если так, они не должны ко мне приставать… — Ирина соображала быстро, особенно в критические минуты, именно это качество и позволило ей ориентироваться в новой жизни. Самое интересное в том, что такой способности она не знала за собой до того, как развелась с мужем и осталась одна. Если честно, ей иногда казалось, что вместе с уходом мужа ушла и она, прежняя. Сейчас на Ларису смотрела другая женщина — собранная до предела. Серо-зеленые глаза сверлили коллегу. — Не должны. Потому что я могу вывести на источник… На Ольгу.

— Но она и сама могла не знать, что тебе отдает. Может быть, там на самом деле была еще и музыка?

— Вот черт, ну что за жизнь? Совершенно нельзя расслабиться и просто получить удовольствие! — Ирина со стоном откинулась на спинку кресла.

— Ты не права, — сказала Лариса. — Иногда бывает.

— Голос опытного человека, — усмехнулась Ирина. — Ты, конечно, про себя?

— И про себя тоже. Уверяю тебя, иногда удается. — Лариса хитровато взглянула на Ирину, проведя рукой по жестким черным волосам, подстриженным под пуделя. Старинная прическа, но Ларису трудно представить с другой.

— Да знаю, знаю, о чем ты.

— Да, я все понимаю, у него жена, и он не уйдет от нее никогда. — Она вздохнула. — Вообще-то, если честно, мне и не надо, чтобы он уходил от нее. Меня ломает, как только подумаю, что под боком болтается такой нерешительный мужик. Хотя и при должности. — Она покачала головой, словно с трудом соединяя две его такие несхожие ипостаси. — Знаешь, когда я читаю в объявлениях: «приворот навсегда», меня трясти начинает. Да это же как страшно-то, а? На-все-гда!

Ирина расхохоталась.

— Ты хочешь, чтобы писали: на два месяца? На сколько закажете?

Лариса молча потрясла кудрями.

— Не знаю, что предпочтительней. Но что знаю точно — навсегда я бы не согласилась. Ну да шут с ним. Скажи лучше, что ты намерена делать? — Лариса ожидающе уставилась на Ирину.

— Для начала пойду сегодня среди дня в кондитерскую в Камергерский.

— Ух ты! С кем?

— Он назвался Андреем. Это он должен был встретить меня в Шереметьево. Но опоздал.

— Ты пойдешь?

— А почему бы и не съесть пирожное и не выпить кофе за счет приглашающего? — Лицо Ирины стало хорошо знакомым. С таким лицом она обычно «дожимала» клиента, который платил за услуги именно столько, сколько требовала Ирина, будь то американский ученик, испанский или невесть откуда набежавший представитель золотоносно-нефтяной арабской страны.

— Ты проведешь сегодня занятие? — Лариса окинула взглядом расписание, которое висело на стене.

— А почему бы и нет? — Ирина произнесла эту фразу и засмеялась, ничего не объясняя подруге. — Кто там сегодня у нас горит желанием говорить по-русски? — Она вынула файловую папку и осмотрела. — Ага, парочка из Штатов, две девушки из Коста-Рики и одна из Никарагуа. Все без исключения приехали с одной целью — заработать побольше денег в новой России, как они сами признались мне на прошлом занятии с наивной, я бы сказала, дерзостью.

— Не слишком ли ты строга? — деланно нахмурила подчерненные брови Лариса.