Надеюсь, Вы уже оправились от ужасных испытаний, выпавших на Вашу долю. Также прошу Вас передать мои наилучшие пожелания семье Эшби.

Искренне Ваш,

Габриель Доннели,

смотритель маяка, мыс Кейп-дю-Куэди.

— О боже, — простонала Сара. — Все кончено. — Отчаяние овладело ею. Она проклинала Габриеля Доннели. Зачем он взялся помогать этой Амелии? Почему он поверил в невиновность этой самодовольной девицы?

Сара постаралась успокоиться, чтобы все обдумать. Что могут ответить из тюрьмы? Что они могут сказать? У них не было фотографии Сары. Ей было пятнадцать, когда она прибыла на Ван-Демьенз-Лэнд. Амелии было девятнадцать, так что она легко могла сойти и за двадцатилетнюю. Амелия была стройной девушкой с темными волосами, как и Сара. У Сары не было особых примет, по которым ее могли бы легко узнать. Она была одной из сотен тысяч обыкновенных девушек-заключенных. Определенно они не могут дать информацию, по которой ее можно было бы узнать здесь, если только тюремное начальство не решит направить сюда кого-то, кто знал ее. Но вряд ли они пойдут на это без особой причины.

— Это мой шанс навсегда разобраться с этой Амелией Дивайн, — прошептала Сара. — И теперь я знаю, как мне это сделать. — Сара улыбнулась.

Когда Сара вышла из комнаты, она чувствовала себя намного лучше.

— Мистер Доннели просил передать наилучшие пожелания вам и дяде Чарльтону, — сказала она Эдне, которая выглядела немного взволнованной.

— Все в порядке, дорогая?

— Да. Мистер Доннели просто хотел убедиться, что я пришла в себя после пережитого. Я напишу ответ, чтобы заверить его, что обо мне очень хорошо заботятся, что с помощью вашей с дядей Чарльтоном доброты я постепенно забываю о трагическом прошлом.

Эдна улыбнулась.

На следующий день после встречи с Габриелем в их секретном месте Амелия с трудом смогла убрать улыбку с лица. Их свидание казалось ей прекрасным сновидением, от которого ей никогда не хотелось бы очнуться. Пожелав Габриелю спокойной ночи, она легла спать, продолжая мечтать о нем, но где-то в глубине души она все еще боялась, что их расцветающие отношения закончатся ничем. Но все равно, вспоминая его поцелуи, Амелия улыбалась.

Направляясь к колодцу за водой, чтобы приготовить завтрак, она увидела, как Эван, стоя перед дверью, кричит на кого-то в доме.

— Что случилось? — спросила Амелия, подойдя к нему. — Кто-то из девочек заболел?

— Скорее обленился, — бросил в ответ Эван.

— Я не обленилась, — закричала Сисси из дома.

— Тогда выходи, займись своими обязанностями.

— Я не могу, — заплакала она.

— Сисси заболела, — сообщила Роза.

Она услышала, как отец кричит на сестру, и поспешила прийти ей на помощь.

— Она не заболела. Она просто капризная и взбалмошная девчонка. Но это не оправдание, чтобы не выполнить свою работу.

— Я все сделаю, папа, — пообещала Роза.

Для Амелии было совершенно ясно, что Роза волнуется за старшую сестру.

— Она сама все сделает, — зарычал Эван.

— Сесилия, ты можешь сказать мне, что случилось? — спросила Амелия.

— Нет, — отрезала Сисси.

— Выходи и принимайся за работу, — закричал Эван, теряя терпение.

У Амелии появилась догадка. Она отвела Эвана от дома.

— Перестаньте упрямствовать и позвольте мне разобраться с этим, — попросила она. — Есть такие проблемы, когда отцы ничего не могут сделать для своих дочерей. С этим должна разбираться женщина.

— Ерунда, — бросил Эван.

— Это не ерунда. Это жизненный факт. А теперь идите и займитесь чем-нибудь, а я поговорю с вашей дочерью.

Эван фыркнул и удалился. Амелия вошла в дом.

— Твой отец ушел, Сесилия. Пожалуйста, расскажи мне, что случилось!

— Со мной что-то не так. Я думаю, я… умираю, — после нескольких минут молчания заговорила Сесилия.

— Полагаю, у тебя начались менструации, Сесилия. Для женщин это вполне нормально. Это месячный цикл, через который нам всем приходится проходить. Твоя мама рассказала бы тебе об этом, будь она здесь.

Сесилия ничего не ответила, но Амелия услышала, как девочка высморкалась и вытерла слезы.

— Пойдем со мной в мою хижину, и я тебе все объясню.

Придя в дом, Амелия усадила Сисси. Она позволила остаться и Розе, так как знала, что скоро настанет и ее время.

— Каждый месяц у женщин идет кровь. Это продолжается от трех до семи дней. Иногда при этом чувствуется некий дискомфорт. Это называется менструацией, нашим месячным циклом. Это не значит, что мы больны или умираем, это просто часть цикла. Когда женщина должна родить ребенка, менструации прекращаются на период ее беременности. Я знаю, что это напугало тебя, поэтому у тебя такое плохое настроение и хочется плакать.

— Я думала, со мной творится что-то ужасное. Я так рада, Сара, что ты здесь. — Сисси испытала такое облегчение, словно ей вдруг отменили смертный приговор.

— Я тоже. Знаю, как вам, девочкам, трудно с вашим отцом. Он не самый чуткий и понимающий человек.

Девочки захихикали. Амелия удивилась этому и тоже улыбнулась.

— Вы можете спрашивать меня обо всем, о чем захотите, вообще обо всем.

— Мои… груди растут. Наверное, мне нужно женское белье, но я не могу просить отца. — Сисси покраснела.

— Если снять мерки, то я уверена, что смогу заказать что-нибудь из магазина в Кингскоте. У них могут быть правила, по которым мы сможем обменять белье, если оно нам не подойдет. С вашим отцом я сама разберусь.

— Спасибо, Сара.

— Пожалуйста; а сейчас я возьму чистую ткань из сарая, и мы все исправим.

Эдна постучалась в дверь комнаты Сары.

— Амелия, дорогая, ты не спишь? — Она открыла дверь и заглянула внутрь. — Чарльтон хотел бы поговорить с тобой на кухне.

После сытного обеда Сара пошла прилечь под предлогом, что неважно себя чувствует.

— Иду, тетя, — сонно ответила она. Ей снова снилась тюрьма.

— Рад, что ты пришла, — добродушно произнес Чарльтон, когда Сара появилась на кухне несколькими минутами позже. — Полли заварила тебе чай. Ты уже чувствуешь себя лучше? — спросил он.

— Спасибо, дядя Чарльтон. Да, голос вернулся ко мне. — Она улыбнулась. — Тетя Эдна сказала, что вы хотели о чем-то поговорить со мной.

— Совершенно верно. Я получил письмо от юристов твоего отца, Бернхэма и Хаксвелла. Примерно через две недели Брайан Хаксвелл приедет сюда с бумагами, которые тебе надо будет подписать. Я просто хотел известить тебя об этом.

Сара села и сделала глоток чая.

— Мистер Хаксвелл передаст мне права на наследство? — спросила она. Мысль о том, что она станет богатой, привела ее в трепет. Она сможет уехать куда угодно, подальше от Ван-Демьенз-Лэнд и Кенгуру-Айленд. Саре не пришло даже в голову, что настоящая Амелия могла быть знакома с мистером Хаксвеллом.

Чарльтон был несколько удивлен. Он не ожидал, что такая юная девушка могла так буднично говорить об этом.

— Он за этим приезжает, да? — спросила Сара.

— Да, но не только. Все не так просто. — Чарльтон снова заглянул в письмо, пока Сара с разочарованием посмотрела на него. Она хотела, чтобы все прошло как можно быстрее. — Наследство твоих родителей оценивается в довольно внушительную сумму, — продолжал Чарльтон. — Как я говорил тебе раньше, оно слишком большое, чтобы ты в одиночку разумно могла распорядиться им, но я постараюсь проследить за тем, чтобы ты получила необходимую помощь и советы. Я не оставлю тебя одну.

Сара была благодарна Чарльтону за такое внимание, но ей не нравилось, что он слишком оберегает ее. С одной стороны, Сара желала быстрее получить все в свое распоряжение и как можно скорее вернуться в Англию. А после… кто знает. Но, с другой стороны, она не хотела потерять Лэнса. Сара была уверена, что любит его.

— Брайан Хаксвелл прислал краткий список того, что будет принадлежать тебе. Дом в Хобарт-Таун вместе с сотнями акров ценной земли, на которой твой отец разводил коров и овец. Полагаю, часть земли он отвел под посевы. На этой земле есть также три отдельных дома, которые, как говорит мистер Хаксвелл, сданы в аренду, — объяснил Чарльтон. — Далее идут акции, ценные бумаги и другие документы, представляющие коммерческую ценность, включая свидетельства долевого владения складскими помещениями в порту и школой, в которой ты преподавала. Полагаю, отец купил часть школы, не так ли?