Сара захлопнула тетрадь и швырнула ее в противоположный угол комнаты. Она снова подумала о прошедшем празднике, о том, что она впервые была на танцах в качестве гостя. Ближе всего она подходила к залу для танцев, когда полировала на коленях полы в бальном зале в доме семьи Мердок, уже после вечера. Сара думала, что ей будет очень страшно войти в зал, где много гостей, но все оказалось совсем не так, потому что рядом был Лэнс. И, по мнению Сары, это означало, что судьбой им назначено быть вместе.

Сара подумала о той жизни, которая могла бы у нее быть, владей она состоянием Амелии. Она купила бы огромный дом в фешенебельном районе, таком как Бельгрейвия или Челси, с огромным бальным залом, где все время устраивала бы веселые вечера. Или же она могла выйти замуж за Лэнса и построить большой дом в Кингскоте. Именно об этом она и мечтала, сидя у Лэнса в гостиной. Сара представляла себя женой Лэнса, растившей его детей. Идеальная жизнь. Но ей нужно убрать с дороги Оливию Хорн и отделаться от Бетти, которая представляла для нее настоящую опасность. Если она не сможет разубедить эту аборигенку, то ей придется предпринять более серьезные шаги.

Встав с постели, Сара снова подобрала тетрадь и открыла ее. Из-за ненависти к Амелии она не может рисковать отношениями с Лэнсом. И Сара снова начала листать тетрадь.

23 июля

Папа купил мне еще одну лошадь, красивую пегую, с белой гривой. Я назвала ее Изюминка. Сегодня днем придут Джесси и Шарлотта и мы вместе поедем кататься верхом.

Сара покачала головой, буквально позеленев от зависти.

25 июля

Мы с мамой отправились за покупками. Сегодня вечером мы приглашены на вечер к Лестеру, поэтому мне нужно новое платье.

Мы только что вернулись домой, вечер был замечательным. Если я могу так сказать сама про себя, то я была королевой бала. Я видела, что девочки Лестера завидовали мне, потому что Саймон и Дэвид Форбс провели рядом со мной весь вечер, совершенно не обращая на них никакого внимания.

И снова Сара покачала головой. Какой же самодовольной и самоуверенной была Амелия!

28 июля

Маркус заболел скарлатиной, и няня Бурк просидела с ним всю ночь.

30 июля

26 аборигенов были пойманы мировым посредником и направлены пешком в Хобарт-Таун. Редко приходится становиться свидетельницей такого фантастического зрелища. Некоторые из этих людей были совсем дикими, но рядом были солдаты. Очевидно, что перед входом в город им дали надеть штаны, иначе они до смерти перепугали бы добродетельных гражданок города. Аборигены шли в боевом порядке, и каждый из них в левой руке нес копье, длиной от двенадцати до пятнадцати футов. Продолжая маршировать, они стали выкрикивать свою военную песню. У губернаторского дворца их встретил губернатор, который дал каждому из них по куску хлеба. После этого заиграл оркестр, и коренные жители показали, как метают копья. Маркус очень расстроился, что пропустил это зрелище.

3 августа

Сегодня мне нездоровится, поэтому я не еду с мамой, папой и Маркусом.

5 августа

3 августа произошла ужасная трагедия. Я плакала два дня, и теперь мой мир никогда не будет прежним. У меня больше нет семьи. Я совсем одна.

Чернила были размыты слезами. В течение месяца записей больше не было.

Сара даже немного пожалела Амелию. Немного. Когда Сара вспомнила бедняжку Люси, ее сочувствие моментально испарилось. Нетрудно понять, почему Амелия была такой капризной. Ее баловалии нежили со дня рождения. Едва ли эта девушка держала в руках тряпку или смахнула пыль с мебели хоть раз в жизни, не говоря уже о том, чтобы на коленях тереть дочиста пол. Сара улыбнулась.

Но теперь все изменилось. Сара представила, как Амелия сейчас работает на ферме Эвана Финнли, как она кормит кур, убирает грязь у свиней, по щиколотки в вонючей, липкой и чавкающей жиже, как она моет горы посуды, что должна быть у Эвана и шестерых его детей.

Должно быть, она стирает белье с восхода до захода солнца. Сара рассмеялась, вообразив, как руки Амелии становятся красными, волдыри лопаются у нее на ладонях, а пот катится со лба. По убеждению Сары, именно этого и заслуживала Амелия.

— А я заслуживаю ее жизни, — прошептала Сара. — И я получу ее, если в этом мире есть справедливость, я заполучу ее деньги, имущество ее родителей и Лэнса Эшби в придачу.

Амелии показалось странным, что однажды утром, выйдя из своей хижины, она не увидела дыма, выходящего из трубы дома Эвана, Он всегда рано сам разжигал огонь. Эван говорил, что она не может нормально положить дрова, и дым заполняет весь дом.

Амелия отворила дверь и тихо позвала Эвана.

— Я тут, — ответил он из детской комнаты.

— Все в порядке?

— Нет, не все.

Амелия уловила тревогу в голосе Эвана и вошла в детскую. Фермер сидел на маленькой кроватке Майло и осторожно протирал его лоб мокрой тряпкой. Даже в утренних сумерках Амелия видела, что малыш совершенно мокрый от пота.

— О, бедный Майло! — Амелия поспешила к его кроватке.

— Вчера, перед тем как лечь спать, с ним все было нормально, но в полночь Майло проснулся от жара, — рассказал Эван. — Я всю ночь обтираю его влажной тканью, но никак не могу сбить температуру.

Сисси с Розой проснулись и озабоченно наблюдали за братом, младшие девочки еще спали.

— Положите его на свою постель, — предложила Амелия, не желая беспокоить самых маленьких.

Из-за маленького окна в комнате было еще и довольно темно, и Амелия хотела взглянуть на Майло на свету, нет ли у него на теле сыпи.

Эван взял сына на руки и отнес в большую комнату, где аккуратно положил его на свою кровать. Он хотел укрыть его, но Амелия не разрешила.

— Я думаю, что будет плохо, если мы накроем Майло, — она осмотрела кожу мальчика. Амелия видела, как страдает Эван.

— Здесь так холодно, — забеспокоился отец. Он боялся, что его сын подхватит пневмонию или что, может быть, он ее уже подхватил. Два дня назад, когда перегоняли овец, они вдвоем попали под сильный ливень.

— Должно быть, он заразился какой-то инфекцией, — предположила Амелия. — Он кашлял или жаловался на больное горло?

— Нет, он казался здоровым, когда ложился спать, — ответил Эван.

Амелия подумала про ужин. Майло обычно ел мало, но вчера он съел все, что было у него на тарелке, и не выглядел бледным. Амелия тщетно пыталась понять, отчего мог заболеть маленький мальчик.

— У него нет укусов, — проворил Эван, — Я уже осмотрел его. — Майло открыл глаза и слабым голоском позвал отца.

— Я здесь, сынок, — ответил Эван, взяв маленькую руку мальчика и нежно погладив ее.

Амелия видела, что Эван ужасно взволнован, и подумала о том, что болезнь мальчика, возможно, возродила в его памяти воспоминания о смерти его жены. Амелия осторожно надавила малышу на живот.

— Здесь болит, Майло? — спросила она.

Мальчик покачал головой.

— У тебя где-нибудь болит?

Снова малыш покачал головой, но Амелия не была уверена, что Майло понял ее, ведь он был слишком мал.

— Если хотите, можете разжечь огонь, чтобы сварить кашу для других детей, а Майло может пока полежать у меня в доме, — предложила Амелия.

Эван подумал об этом. Пламя от очага быстро согревало все две комнаты дома.

— Хорошо, — согласился он и отнес сына к Амелии в хижину. Эван удобно уложил Майло и неохотно оставил его.

Амелия легла рядом с Майло и постаралась утешить его. Она вытирала малышу лоб и гладила по руке.