— Это маленький город. А твои сестры очень привлекательные девушки. Неудивительно, что они пользуются здесь вниманием и успехом.

— Они просто сплетницы. А Лекси к тому же флиртует со всеми подряд.

— Мы ведь собирались поговорить о Джордане. — Летиция недовольно нахмурилась. — Он, видимо, попросил тебя уехать из Эдема?

— Нет. Дело в том, что теперь я работаю у него, — сказала Ева и почувствовала легкое удовлетворение при виде того, как выражение лица матери последовательно изменилось, перейдя от удивления к осуждению.

— Вот как?! И что же ты делаешь?

— Готовлю для него и его рабочих. А потом, как только Джордан наймет прислугу и повара, я буду помогать ему с ремонтом дома.

— Так ты... повариха? — изумилась Летиция.

— Именно. Хотя, конечно, не очень хорошая. Либо сожгу что-нибудь, либо недоварю... Но по крайней мере от моей стряпни еще никто не умер. Кажется, я унаследовала способности к кулинарии от тебя, — язвительно добавила Ева, вспомнив, что тетя Корнелия не раз со смехом говорила об удивительном равнодушии своей сестры к кулинарному делу.

— Я считаю, что раз нет у меня интереса к стряпне, то и успехов ждать не следует. Я вижу свое призвание в том, чтобы управлять домом, а не возиться на кухне, — парировала Летиция. Раз или два она пробовала что-то приготовить самостоятельно, но результаты этих опытов оказались настолько ужасны, что Максу пришлось взять на кухню местную девушку. — И как же ты собираешься участвовать в ремонте? — продолжала она, высоко подняв брови. — Ведь ты, насколько я понимаю, почти ничего не умеешь делать?

— Я совсем не беспомощный инвалид! Хотя ты-то всегда считала, что из меня никогда ничего не выйдет! — воскликнула Ева.

От смущения бледные щеки Летиции едва заметно покраснели.

— Нет, совсем нет! Но это такой тяжелый труд... не слишком ли тяжелый для женщины?

— Я помогала дяде Льюису делать игрушки для приюта. Так что с молотком и пилой я кое-как управляюсь. Жаль, конечно, что я так мало времени проводила с тетей Корнелией, ведь она великолепно готовила. Во всяком случае, я здесь не для того, чтобы обсуждать с тобой мою работу.

— Наверное, ты и пришла сюда вовсе не затем, чтобы увидеться со мной, — с горечью сказала Летиция.

Ева почувствовала себя неловко — вскоре после возвращения в Джеральдтон она демонстративно перестала общаться с семьей, и сейчас ее беспокоило смутное чувство вины перед матерью.

— Послушай, я не хочу, чтобы Джордан Хейл узнал, что я... Кортленд. И я прошу тебя как-нибудь повлиять на... отца. Он угрожает тем, кто хотел бы работать у Джордана.

Летиция хмуро слушала дочь. То, что Ева стыдится собственной фамилии, вновь сильно уязвило ее. «И откуда она взяла, — думала Летиция, — что Макс кому-то угрожал? »

— Зачем твоему отцу угрожать кому-то?

— Вот это я и хотела бы узнать. Я слышала, что у него была какая-то ссора с покойным Патриком Хейлом. Это так?

— Они во многом не сходились, но я уверена, что Макс не питает зла к Джордану. Он же был совсем мальчишкой, когда уехал отсюда!

— Я знаю. Но прошлой ночью семья Фрэнка Мэллоу едва не погибла. Их дом подожгли. А Мэллоу работает у Джордана. Ты знала о поджоге?

Летиция испуганно посмотрела на дочь.

— Да, Мило говорил мне, что ночью сгорел дом Берта Финли, но ни про какого Мэллоу я не слышала. Должно быть, они совсем недавно приехали сюда, — несколько растерянно ответила Летиция и подумала, что ее приятельницы за бриджем очень скоро сообщат ей все новости, ведь их способностям к собиранию сплетен позавидовал бы любой частный сыщик. — Значит, Мэллоу жили в доме Берти Финли, — добавила она, подумав.

«Очень подозрительно, — подумала Ева, — что Мило Джефферсон успел узнать о пожаре. Слух, конечно, быстро облетел весь город, но не настолько же!»

—У тебя слишком живое воображение, Евангелина, — продолжила Летиция уже более спокойным тоном. — Пожар, конечно, большое несчастье, но неужели ты могла подумать, что твой отец имеет к этому какое-то отношение? И потом, ночью он был дома!

— Уверена, сам он давно уже не пачкает рук, — презрительно фыркнула Ева.

— Ради бога, Евангелина! — простонала Летиция. — С Берти Финли у него никогда не было размолвок. А этого Фрэнки Мэллоу он, я уверена, даже не знает.

— Не только у меня есть воображение, мама. В городе говорят, что Макс не желает, чтобы люди работали в Эдеме. Тем, кто хотел наняться к Джордану — братьям Сирс, Фрэнки Мэллоу — угрожали. Избили нескольких канаков. Но для тебя, впрочем, все это не имеет никакого значения.

Летиция вздрогнула. Ева, как всегда, сумела завести разговор о дурном обращении с туземцами! Почему она не может просто примириться с тем, что происходит повсюду? Но сейчас Летиции совсем не хотелось спорить еще и об этом.

— Я не верю, чтобы твой отец мог угрожать кому-то.

— Он что-нибудь говорил тебе о Джордане Хейле?

— Он хочет, чтобы мы не имели с ним никаких дел. Ни я, ни твои сестры.

Ева едва не улыбнулась, живо представив себе, в какую неописуемую ярость привело бы отца известие о том, что она живет в Эдеме и работает у Джордана. Какая жалость, что он не узнает об этом! Но Джордан не должен узнать, что она дочь Кортленда!

— И еще твой отец рассказал мне, что именно Джордан угрожал ему, — добавила Летиция. Она как обычно начала оправдывать и защищать мужа, маскируя тем самым свое собственное униженное и подчиненное положение в браке.

— Как же именно он угрожал? — осведомилась Ева.

— Этого отец мне не сказал. Полагаю, что когда Джордан вернулся сюда, отец нанес ему визит вежливости. Наверное, Джордан сам встретил его невежливо и даже недружелюбно. Поэтому твой отец и решил, что Джордан приехал сюда специально для того, чтобы чинить ему неприятности.

Ева уже не раз замечала, с какой беззастенчивой самоуверенностью отец переворачивает события с ног на голову, выставляя при этом себя в самом выгодном свете, и с легкостью представила себе рассказ Макса.

— Неприятности? Какого же рода? — язвительно спросила она.

— Прежде всего он собирается платить канакам столько же, сколько и остальным рабочим.

— То есть столько, сколько следует.

Летиция беспокойно заерзала:

— Возможно, ты и права, но... твой отец не любит таких резких перемен... и другие тоже.

— Ты же знаешь, что он подстрекает других плантаторов сопротивляться переменам, — сказала Ева. Когда-то она тайком присутствовала на секретном совещании местных землевладельцев. Именно после этого в газете Жюля Кина и появились ее статьи. Кин был очень огорчен, обнаружив, что общественное мнение было почти полностью на стороне Макса. Не понимал он лишь того, что Макс точно так же запугивал и местных фермеров. — И я не представляю, как ты можешь продолжать жить с человеком, который так чудовищно обращается с ближними, — добавила Ева.

Жестокое отношение отца к рабочим всегда было ей отвратительно.

— Я ничего не могу сделать, — ответила Летиция и заерзала еще беспокойнее. В глубине души она соглашалась с дочерью, но прекрасно знала, что переубедить мужа совершенно невозможно.

— Может быть, ты могла бы попытаться выяснить, отчего Макс так упорно старается навредить Хейлу. Он явно намерен выжить его из Эдема! Ведь все, чего хочет Джордан, — восстановить семейную ферму. Разве она мешает отцу?

— Я уже сказала тебе — твой отец и Патрик Хейл всегда не любили друг друга.

— А почему? Что между ними произошло?

— Не знаю точно, но, кажется, Макс очень хотел купить Эдем после смерти Патрика. Он хотелось расширить Уиллоуби, — сказала она. В уме Летиции снова промелькнуло воспоминание о Катэлине. Макса всегда бесило, что Эдем — обширнейшая плантация в окрестностях Джеральдтона.

— Это не может быть причиной для таких страшных действий! И если отец и вправду послал кого-то сжечь дом Мэллоу только потому, что он работал на Джордана, это вдвойне омерзительно! У Мэллоу два маленьких сына. Они едва не погибли в огне. Попробуй представить себе, что они пережили! — воскликнула Ева. Гэби довольно быстро оправилась после пожара, но Фрэнки, казалось, стал другим человеком.


Перейти на страницу:
Изменить размер шрифта: