— Я готова, Элиас. Благодарю вас, — громко сказала она, спускаясь к дорожке.

«Куда это она собралась в такую рань? » — подумала Ева, зная, что мать почти никогда не поднимается рано. Летиция, в летнем костюме и широкой шляпе, украшенной цветами, выглядела сегодня особенно изящно и элегантно.

Стараясь спрятаться среди ветвей, Ева следила за коляской матери. У самых ворот коляска на минуту остановилась — Летиция обменялась какой-то шуткой с входившим в ворота мужчиной.

Ева увидела, что это был Уоррен Моррисон. Она почти не знала его, но при виде его туповатого, плоского, лишенного привлекательности лица Ева вздрогнула от отвращения, и ей захотелось подбежать к нему, схватить его за ворот и хорошенько тряхнуть. Ева давно уже бросила всякую надежду понять, почему Силия проводит столько времени в обществе человека с внешностью совершенного тупицы.

— Наверное, сейчас они вместе поедут куда-нибудь, — прошептала она. В таком случае все складывалось как нельзя лучше.

Слуга взял лошадь Уоррена и повел ее в конюшню. Вскоре на веранде с чашкой чая в руках показалась Силия.

— Доброе утро, Силия! — воскликнул Уоррен. От неожиданности Силия вздрогнула. В сладком голосе Уоррена звучал совершенно детский восторг. Сняв шляпу, он слегка поклонился, показав уже начавшую лысеть голову.

— Привет, Уоррен, — ответила Силия. В ее голосе слышалась откровенная скука. — Что это ты так рано?

Поняв, что Силия не испытывает особого восторга от встречи, Уоррен обиделся.

— Мы уже столько времени не виделись, Силия! Ты же знаешь, что сбор урожая — самое горячее время. Я ехал по делам в город, но не мог упустить возможности заглянуть к тебе.

— Если бы ты ехал в город, Уоррен, то Уиллоуби был бы тебе совсем не по пути.

Тон сестры, как показалось Еве, прозвучал не просто безразлично: видно, Силия почувствовала досаду и раздражение, увидев своего жениха. Ева не осуждала ее: по ее мнению, веселее было бы сидеть у кадки с тестом и смотреть, как оно будет подниматься, чем слушать унылые, тягучие рассуждения Уоррена. Конечно, это выглядело немного странно — раньше Силия с удовольствием проводила время с Уорреном.

«Интересно, что же произошло между ними? » — подумала Ева.

— Чтобы повидаться с тобой, я сделал бы крюк и в сотню миль, — сказал Уоррен. Голос его звучал так сладко и глупо, что Ева почувствовала тошноту.

— Сказать, чтобы тебе принесли чая или кофе? — спросила Силия без малейшего участия.

— Нет, спасибо. Погуляй лучше со мной в саду, любовь моя! Смотри, какое приятное утро!

Силия сошла вниз и с безучастным видом взяла Уоррена за руку.

— Надеюсь, ты так же тосковала по мне, как и я по тебе, Силия? — монотонно тянул Уоррен, идя с ней по лужайке. Не получив ответа, он продолжил: — Так когда же мы поженимся, Силия? Ты уже решила, когда назначим свадьбу?

— Нет, Уоррен, пока не решила.

— Не хочу тебя торопить. Только мне страшно жаль, что у нас все никак не складывается! Мы же так тогда все хорошо обдумали!

Силия уловила в голосе жениха капризную ноту и почувствовала, что готова взорваться от раздражения: давление отца и бесконечное нытье Уоррена уже давно невыносимо надоели ей.

— Возможно, это и неплохо, — сказала она, рассчитывая посильнее уколоть его. Увидев, как болезненно исказились черты его жалкого лица, она сочла нужным смягчить свои слова. — Я хотела сказать, что... предсказуемость жизни, Уоррен, не всегда бывает хороша.

Ева изумилась. Услышать такое от Силии! Уоррен же был совершенно поражен. Он резко остановился, будто налетел на стену, и повернулся к Силии.

— Я столько думаю о нашей будущей жизни! Я считал, и ты... тоже...

— Я думаю. Думала. Знаешь ли, Уоррен, я не знаю точно, о чем я думаю и.... Но я пришла к мысли, что не стоит уж так бояться этой... неопределенности. Я бы даже сказала, иногда такая неопределенность приятно волнует. Тебе никогда не хочется совершить что-нибудь... неожиданное? — спросила она, мечтательно глядя вдаль. Мысли ее явно бродили где-то очень далеко.

— Неожиданное! Силия, прости меня, но это звучит очень странно! Так могла бы сказать Лекси! — воскликнул Уоррен, и Силия услышала в голосе своего жениха что-то похожее на брезгливость.

— Возможно, Уоррен. Но молодость дается нам только одни раз! У нас еще будет уйма времени, и мы успеем стать степенными и рассудительными. Разве не так? — спросила она. С того самого дня, как Силия впервые мельком увидела Джордана Хейла, мысли о нем занимали все ее время. Она мечтала о том, как случайно встретит его, чарующе улыбнется ему, как между ними завяжется непринужденная беседа, полная восхитительного скрытого напряжения. Силия представляла себе, как Джордан приглашает ее к чаю и, может быть, даже целует ее, грезила о том, как, возможно, взаимная страсть охватит и увлечет их обоих... Она понимала, что это только фантазии: ничего такого случиться с ней, разумеется, не могло, но не мечтать о Джордане было уже выше ее сил.

— Но послушай, Силия! — уныло протянул Уоррен. Его клейкий голос вернул ее к действительности. — Ведь наши родители так ждут нашей свадьбы! Они давно уже все обсудили. Я знаю, что и твой отец начинает беспокоиться... — На самом деле Макс, встретившись с Уорреном в городе, потребовал, чтобы Уоррен держал себя с Силией более требовательно. К несчастью, решительности Уоррену как раз и не хватало, что крайне раздражало его предполагаемого тестя.

— Так пусть тогда они и женятся друг на друге, а меня оставят в покое! — отвернувшись, пробормотала Силия.

— Но послушай, любовь моя...

— Бога ради, Уоррен.— Силия резко повернулась к нему. — Мы говорим о нашей жизни, а не о жизни наших родителей! Ведь решать будем мы... и потому, что мы хотим этого, правда?

Они медленно брели по саду. Беседа, казалось, совершенно поглотила их. Ева не слышала продолжения этого захватывающего разговора, хотя, насколько можно было судить, Уоррен с каждой минутой все сильнее падал духом. Ева подождала, пока они совсем не скроются из виду, встала и быстрым шагом прошла на веранду.

Дверь в спальню Лекси была открыта. Комната ее, несмотря на большой беспорядок, выглядела тем не менее очень по-женски. Шторы были обшиты кружевами, сетка от москитов над кроватью украшена вышивкой, на туалетном столике громоздились коробки с пудрой, банки румян и патроны губной помады. На огромной кровати валялась небрежно брошенная полупрозрачная ночная рубашка, а на ночном столике стояло несколько безвкусных детских кукол. Ева, поморщившись, подумала, что бы стало с ней, со всей ее жизнью, если бы она выросла в родительском доме.

Лекси стояла во весь рост перед зеркалом в белом платье и с самым самодовольным видом любовалась собой. Заметно было, что мысли ее витают где-то очень далеко, по-видимому, она о чем-то грезила. Ева догадалась, что сестра вспоминает сейчас о своем ночном визите в Эдем, и задрожала от злости и негодования.

— Чем это ты, интересно знать, так довольна? — резко спросила она.

Лекси испуганно повернулась. В дверях, скрестив на груди руки, с рассерженным видом стояла Ева.

Лекси прищурила глаза, поджала губы, презрительно оглядела Еву — ее шляпу, грубые бриджи, клетчатую рубаху, запятнанную манговым соком, — и с удовольствием подумала, что в этом наряде сестра больше похожа на рабочего с конюшни, чем на дочь одного из богатейших плантаторов побережья.

— А ты-то откуда тут взялась? — саркастически спросила она.

— Сейчас речь не обо мне. Что ты делала в Эдеме этой ночью? — спросила Ева.

Лекси презрительно изогнула темную бровь, и глаза ее заблестели злобой.

— Это не твое дело.

— Возможно, и не мое. Но что сказали бы отец... или мать?

В ответ Лекси нахмурила брови и плотно сжала свои полные губы.

— Они ни о чем не знают, так? — спросила Ева, чувствуя, что на этот раз у нее есть наконец шанс взять верх над злой и заносчивой сестрой.

— Ты им не расскажешь, Евангелина. А если расскажешь, что же, я тоже могу поведать отцу, что ты самовольно поселилась на плантации, вместе с каким-то канаком, что ты наврала Джордану Хейлу, чтобы он позволил тебе остаться и работать у него. Как ты думаешь, понравится это отцу?