огрызается на него молодуха- продавщица. Ты што как няруски!

журит его коллега по работе. Так происходит потому, что белорусскоязычный слишком доступен, он не олимпиец, он не создал в обществе своего, пусть небольшого, морального большинства, элиты. Он наоборот стремится быть «ближе к народу&raquo.У прибалтов деревня неизменно остается национальной святыней лучших человеческих качеств. У нас она была обозвана деревней, колхозом и т.д. Крестьянин, едущий в город, осознавал свое «хамское&raquo происхождение, отбрасывал его, и таким образом становился настоящим хамом в городе.Сменились времена, и нам уже не нужен человек, который что-то свое отбросил. Поэтому в поисках национального стереотипа порядочности мы, городские, поедем в деревню. В испохабленную предсе- дателями-паханами, разграбленную, отселенную, и все-таки еще живую. Возможно, мы зайдем не в каждую хату, но уцелевшие гнезда человечности найдем именно здесь. Не даром ведь так держались за деревню белорусские писатели всех времен. Правда, так и не добились они одного не создали из деревни святыню, моральный кодекс нации. Вслед за ними проигнорировала эту надежную почву под ногами и национальная оппозиция.«НЕ ЛЮБЛЮ НАРОД&raquoКстати, почему так произошло? Видимо, по той же причине социалистичности белорусского национализма.Наши писатели, за исключением, может быть, Максима Горецкого, не вывели героя порядочного человека через противопоставление его хаму. Так, как это сделал Булгаков в «Собачьем сердце&raquo.

Знаете, профессор, говорит пролетарская активистка Преображенскому, вас надо было бы арестовать!

А за что? з интересом спрашивает профессор.

Вы ненавистник пролетариата!

Да, я не люблю пролетариата, грустно соглашается Преображенский.Вот чего мы не находим в белорусской литературе. Она так и не сподобилась произнести эту сакраментальную фразу. Ее социалистические симпатии и стереотипы не позволяли. Но рано или поздно она вынуждена будет сделать это. Ибо если сегодня так называемый народ большинством голосов отказывается знать, куда идут деньги из госбюджета, и избирать себе начальство, нормальный человек не может не испытать это чувство: если народ это темнота, тогда да, я не люблю народ.Здесь, видимо, следует развести понятия. Народ это, конечно же, не стадо баранов. Это даже не население. Это не физическое, а моральное большинство, сообщество, суб’ект. Это вовсе не бессознательная масса. Народ, он ведь может и в леса пойти. А те, что «абы тихо&raquo, «как все&raquo, «не знаю, и знать не хочу&raquo это даже не толпа. Это биосфера.Современная белорусская литература ищет именно эту тему противостояние нормального человека хаму. Пока никто не отваживается нарушить социальную девственность. Никто не зафиксирует это противостояние, заполнившее саму нашу жизнь сверх всякой меры.Признаться, сначала, не найдя выразительного и для всех приемлемого нормального человека в современной жизни и литературе, я даже подумывал смоделировать его. Но получился у меня банальный набор прописных истин, о которых все знают с детства. И тогда я понял, что нормального не следует типизировать. Ведь он не герой, в смысле героизма, и слишком индивидуален, чтобы делать из него типаж. Этим он и ценен, этим и нормален. Что до обобщения… Делай то, чему учила твоя мама, не забывай чистить зубы и произносить волшебное слово, работай профессионально, не приноси другим вреда и старайся не приносить забот. Просто будь нормальным, и все, Большего не скажешь. Типизации же требует как раз не-нормальный человек.Идея лучшего человека станет важнейшей для народа, когда народ устанет восхвалять безродного и ни на что не годного хама. Причем хама в себе самом. Никто ведь не обращается к врачу, чтобы тот «нашел&raquo у него здоровье. Диагностируются болезни, а не норма.Со школы все знают стихотворение Янки Купалы «А хто там ³дзе?&raquo Своеобразное кредо белорусской нации, переведенное на 80 языков мира. Так вот, в этом стихотворении, при всей утвердительности последней строки: «Людзьм³ звацца&raquo не содержится Задачи и Выхода. (А что, мы и так не люди?) Чтобы действительно людьми зваться, сегодня нам нужно от чего-то отталкиваться. От того, что так плохо в нас и вокруг нас. Нам надо не утверждать себя такими, какие мы есть. Нам нужно вырывать из себя черты «совка&raquo, которые на глазах становятся нашими национальными чертами. Словно тот колтун, который сделали нам главным национальным отличием в XIX веке.

Между прочим, есть у Купалы и другое стихотворение. Написано оно тоже в начале века, на пару лет позже. Это также кредо. Вот оно:Хто ты гэтк³?

Свой, тутэйшы.

Чаго хочаш?

Дол³ лепшай.

Якой дол³?Хлеба, сол³.

А што болей?

Зямл³, вол³.

Дзе радз³¢ся?

У сваёй вёсцы

Дзе хрысьц³¢ся?

Пры дарожцы

Чым асьвенчан?

Кро¢ю, потам.

Чым быць хочаш?

Ня быць скотам.«ОН НАС ВСЕХ ПОЛОЖИЛ НА ЛОПАТКИ!&raquoОсновные черты политической жизни РБ«Но, как он их всех положил на лопатки!&raquo говорит мне приятель о Лукашенко. И радуется при этом чисто по-болельщицки. Я соглашаюсь; да, положил. Не честно, правда, не по-спортивному. А главное что дальше? Ничего же не поправилось за эти почти три года в нашей жизни. Вот и выходит, что он не только их, политиков, положил, а и нас, всех, народ положил. Вот мы и лежим. Думаем…

ПЯТЬ ПРАВИЛ КЛАССИЧЕСКОЙ ДЕМАГОГИИПереспорить демагога так же трудно, как убить дракона. А если демагог у власти, которую демагогией же и завоевал, то переспорить его невозможно. По крайней мере, Лукашенко у нас еще никто не переспорил. В его лице Беларусь едва ли не впервые столкнулась с классической демагогией, тем, чего не было у прежней коммунистической начальственной братии. Не было у них такого коварства и ударов ниже пояса. Хотя там, конечно, действовали другие законы. Там били сразу в зубы.Возможно, классическая демагогия это еще один «подарок&raquo белорусскому народу ко времени его становления. Необходимая фаза развития. Так же, как у ребенка абсолютно необходимая фаза ходить в штанишки.Вообще демагог это вождь народа. По крайней мере, так это понимали древние греки. И суть явления не изменилась до наших дней. Только само слово «демагогия&raquo понимается сейчас по-другому. Практическая политика дискредитировала многие слова. Сегодняшняя энциклопедическая дефиниция говорит, что демагогия это обман преднамеренным извращением фактов, лживыми обещаниями, лестью; лицемерное подлаживание под вкусы малосознательной части масс для достижения политических целей. Критерий нравственности произнесенного слова слишком расплы- вист и нефиксирован. Поэтому демагогия живучая, может быть, даже вечная.С ними невозможно спорить. Они говорят: «Так хочет народ&raquo. Оппоненты в ответ: «Референдум был фальсифицирован&raquo. Они: «Да перестаньте, кто доказал?..&raquo Вы им: «А почему тогда Запад не признает?&raquo Ответ: «Ну, вот вы опять Запад, Запад… &raquo Что здесь скажешь?Вы вслушиваетесь в аргументы, в том числе и те, которые против вас. Вы готовы изменить точку зрения, если их аргументы будут сильнее. Сегодня так часто цитируют слова о том, что я, мол, с вами не согласен, но готов умереть, лишь бы вы высказались… И в этом ваша ошибка. Потому что они твердо усвоили, что никакая истина не рождается в спорах. Их задача сказать свое, нравится оно вам или не нравится. Они сегодняшнее белорусское начальство говорят не для того, чтобы их услышали, а только для того, чтобы забить гвоздь.Это и есть классическая демагогия. Буря и натиск. Какие могут быть аргументы? Мы обречены жить вместе с Россией, что вам здесь еще неясно? Действительно, что здесь ответишь? Что мы не обречены?.. Ну-ну. Сколько вам понадобится слов и времени, чтобы это доказать?..Журналист российского НТВ ведет передачу «Герой дня&raquo с депутатом Госдумы Тихоновым. Журналист хочет логики, игры аргументов. Тихонов хочет заявить свою точку зрения вбить гвоздь. Разговор о белорусско-российском союзе. «Они, говорит журналист о белорусском начальстве, запретили передачу информации за рубеж, в частности, нашим корреспондентам НТВ!&raquo Тихонов отвечает: «Э-э, Саша или Петя (или как там этого журналиста), вы ведь знаете, что опытный телеоператор из двухсот демонстрантов может сделать две тысячи&raquo. Что тут ответишь? Что телеоператор может сделать и наоборот? А о чем разговор?..