«Идти за светлым от росы…»

Идти за светлым от росы

Холодным и звенящим плугом,

Поет последний вздох косы

Над голубым и влажным лугом.

А облака как журавли

Плывут в сияющую просинь,

Мы утомились, мы легли —

Нас опьяняет запах сосен.

И небо чище, голубей,

И мы покорнее и проще…

Летает стая голубей

Над засыпающею рощей…

«Как ветер — вперед и вперед!..»

Как ветер — вперед и вперед!

Но ветру — всегда непокорным.

Под легкою поступью лед

Становится зыбким и черным.

Под воду уходит стезя,

Взбирается льдина на льдину,

С одной на другую скользя,

Преграды разрушу и сдвину.

По льдинам, по хрупкому льду,

Как ветер, но ветра свободней —

На берег далекий взойду,

Покорный лишь воле Господней!

«Я в горах. Улегся зной…»

Я в горах. Улегся зной.

Ни о чем мечтать не надо,

В темно-синей чаще хвой

Бродит медленное стадо.

Запах праздничной земли —

Здесь смеются, а не пашут,

Яхта белая вдали

По волнам веселым пляшет.

Льется тихий лунный свет,

Блещет млечная дорога,

И тоски вчерашней нет,

Но и радости — немного…

Cabris

НЕЖНОСТЬ

1. «Не в памяти, а в нежности…»

Не в памяти, а в нежности

Остался острый след,

Доныне по безбрежности

Лечу былому вслед

И думаю, и думаю,

Хоть знаю — не вернуть.

Благослови тоску мою,

Полуночная жуть!

2. «Памяти изменчивой не верьте…»

Памяти изменчивой не верьте:

Поседев, былое не отдаст.

Только нежность сохранит от смерти,

Никому на свете не предаст.

Только нежность. От прикосновенья

Родилась и выросла она,

Только быстрой нежности мгновенья

Опьяняют благостней вина.

Ей одной изверившийся, — верю,

Клятвой нерушимой не свяжу,

Самое заветное доверю,

Самое заветное скажу!

Quai Voltaire

Опять сентябрь, и воздух снова чистый,

И в бледном небе стынут облака,

Уносит вдаль безжизненные листья

Спокойная и мутная река.

Стена в стене. Вознесшиеся стены.

Чужой асфальт и холоден и сер.

На пьедестале у зеленой Сены

Скривил лицо насмешливый Вольтер.

Привычный шум. Шуршат автомобили.

Холодный свет сентябрьской синевы.

О, если б мы хотя на час забыли

Теченье величавое Невы!

И этот день… Его забыть нет силы,

Когда впервые, рано поутру,

Меня тропинкой снежной подводили

К надменному и грозному Петру.

Моей тоски и нерушимой веры

Я никому на свете не отдам.

Тоска, тоска! А черные химеры

Смеются на высокой Notre-Dame.

Pere-Lachaise

Пройдут года, и слабо улыбнусь

Холодными и бледными губами:

Мой нежный друг, я больше не вернусь

На родину, покинутую нами.

Мне суждено на чинном Pere-Lachaise

Глядеть в чужое палевое небо,

И я тоскую… Мраморных чудес

Прекрасней поле скошенного хлеба.

И этот холм, откуда поутру,

Лишь небосклон слегка порозовеет,

Так ясно видны села по Днепру

И ветерок благословенный веет…

Но я напрасно думаю и рвусь,

Мой нежный друг — неумолима тайна.

О, милая, покинутая Русь!

О, бедная, далекая Украйна!

ЦАРСКОЕ СЕЛО

1. «Червонный лист, беспомощно шурша…»

Червонный лист, беспомощно шурша,