Тренировка разминает застоявшиеся мозги, открывает поры, и после этого особенно приятно посидеть здесь, наблюдая прохожих.

«Севен! Севен!»

В Ин-Салах проживает двадцать пять тысяч обитателей, в основном чёрные. Некоторых из них я встречаю так часто, что мы начинаем кивать друг другу в знак приветствия. Тем не менее, я точно очнулся, когда с удивлением понял, что «Севен!», наверное, означает Свен.

Имя извлекает меня из моей анонимности, как будто из сна. Я недоверчиво озираюсь и замечаю радостного туринца, которого знаю по Алжиру. Он ездит из Турина в Камерун по нескольку раз в год, и для него Сахара — лишь досадное дорожное недоразумение.

Он только что начистил вазелином переднюю часть своего «мерседеса» и теперь хочет, чтобы я помог ему закапать глаза специальной жидкостью. Обе эти меры должны защитить чувствительные поверхности от разрушающего действия песка. Он умчится следующим же утром, будет ехать весь день, пока светло, а ночевать будет в машине.

«А можно с тобою?»

«Нет, — говорит он. — У тебя компьютер и чемодан слишком тяжёлые. Если едешь в Там на машине, надо быть налегке».

Его ответ меня вполне устраивает. Сейчас работа с компьютерными данными, мои собственные фоггара, привлекает меня больше, чем продолжение географических странствий.

Пока что я сумел доказать, что фраза «Уничтожьте всех дикарей» связана с прерванными дебатами по Конго в 1896–1897 годах, с тем особым вкладом, что внесли в них Дилк и Глейв.

Но у этой фразы есть и другая предыстория. Когда в 1898 году Джозеф Конрад писал о безработном капитане Марлоу, пытающемся устроиться шкипером в Африке, он основывался на воспоминаниях об осени 1889 года, когда он сам, безработный капитан Йозеф Конрад Корженёвский, тридцати одного года, хотел устроиться шкипером для работы на реке Конго.

Моя гипотеза состоит в том, что если вы хотите понять «Сердце тьмы», вам надо увидеть связь между декабрём 1889 года и декабрём 1898-го.

Так что следующим утром я опять засаживаюсь за компьютер. С полотенцем на стуле, одетый лишь в тонкую китайскую майку и пару коротких китайских кальсон, я готов двигаться дальше.

Часть II

Боги оружия.

По дороге в Там

Друзья.

Боги оружия

With the might as of a deity ^[22]

Великим мировым событием 1889 года стало возвращение Стенли из трёхлетней экспедиции вглубь Африки. Стенли спас от дервишейЭмин Пашу. ^[23]

Дервишами называли сторонников исламского движения, успешно противостоявшего англичанам в Судане. Так, в январе 1885 года «махдисты», ^[24]как их ещё называли, захватили Хартум. Подкрепление, посланное для спасения осаждённого генерала Гордона, опоздало на два дня. Это было самое унизительное поражение, которое Британская Империя потерпела в Африке.

Но в конце 1886 года до Занзибара добрался курьер, доставивший сообщение о том, что один из губернаторов Гордона, Эмин Паша, всё ещё держит оборону в отдалённой провинции Судана и просит о помощи.

Правительство медлило в нерешительности, но ряд крупных компаний воспользовались ситуацией с Эмин Пашой как поводом для снаряжения экспедиции, главное задачей которой было превращение провинции Эмина в управляемую этими компаниями британскую колонию.

Стенли попросили принять на себя командование. Человек, спасший Ливингстона, должен был увенчать свою карьеру повторением былого подвига. «Доктор Эмин, я полагаю».

35.

Но, как и Гекльберри Финну, когда он спасал из заключения Джима, Стенли показалось слишком простым отправиться к Эмину напрямую и всего лишь доставить оружие и боеприпасы, о которых тот просил.

Вместо этого он повёл экспедицию из Занзибара кружным путём через всю Африку к устью реки Конго, преодолел бурлящие водопады, достигнув судоходного участка реки в её верховьях. Оттуда он надеялся суметь при помощи кораблей короля Леопольда и носильщиков охотника за рабами Типу Типа доставить сотни тонн военного снаряжения из Конго в Судан через Итури, страшный «лес смерти», где ещё не ступала нога белого человека.

Естественно, никаких кораблей он не нашёл. Не было там и носильщиков. Стенли пришлось оставить большую часть экспедиционных сил в Конго и поспешить на помощь с передовым отрядом.

Стенли был выходцем из низов, коренастым, как мусорщик, мускулистым, с испещрённым морщинами лицом и покрытым шрамами телом. Своим заместителем он назначил элегантного молодого аристократа, майора Бартелота, мягкого как шёлк и красивого, как душка-тенор, — но без какого бы то ни было африканского опыта. Почему?

Стенли презирал английский высший класс и оценивал себя в сравнении с ним. Возможно, он хотел увидеть, как джунгли сломают белоручку из высшего общества, как тот утратит свои прекрасные манеры, свою непоколебимую самоуверенность, своё самообладание. Это бы выставило в лучшем свете дарования самого Стенли как человека и вождя.

И Бартелот действительно был сломлен. Оставленный в тылу руководить основными силами, он безуспешно пытался сохранить дисциплину, устраивая ужасные ежедневные порки. Его расизм расцвёл пышным цветом, он оказался в изоляции. Его всё больше ненавидели и в конце концов убили.

36.

Тем временем Стенли продолжал с трудом продвигаться вперёд, борясь с удушающей жарой, стекающей с деревьев влагой, потом, насквозь пропитавшим одежду, муками голода, диареей, гниющими ранами и крысами, обгладывающими ступни спящих людей.

Обитатели джунглей были напуганы. Они отказывались торговать и наниматься как проводники. У Стенли не было времени на переговоры, так что оставалось одно — насилие. Чтобы добыть еды для своей экспедиции, он убивает безоружных людей, подстерегая их на пути на рынок, стреляет в детей, чтобы заполучить их каноэ.

Возможно, это было необходимо, чтобы добраться до места. Но было ли необходимо вообще добираться туда? Буквально все отговаривали Стенли от избранного им маршрута. Лишь его собственные амбиции толкали его на совершение невозможного, что в свою очередь сделало необходимым убийство — ради нескольких крокодиловых яиц или связки бананов.

Шэклтон, исследователь Южного полюса, не был столь тщеславным. Он не стал жертвовать жизнями и, подавив собственную гордыню, повернул назад. Стенли же продолжает продвигаться вперёд, оставляя на своём пути горы трупов.

Одна из наиболее ужасающих сцен: за «дезертирство» Стенли приказывает повесить совсем юного носильщика. Носильщиков нанимали на отрезок пути, походящий по сухой восточноафриканской саванне. Однако Стенли заставил их идти и дальше, вглубь этого девственного, пропитанного влажностью леса. Половина из них уже умерла. «Это всего лишь мальчик, голодный и тоскующий по далёкому дому», — молят пощадить его остальные. Но Стенли непреклонен: «Если мы сейчас проявим хоть один признак слабости, эти черти моментально потеряют голову и набросятся на нас».

Возможно, в этом он был прав. Однако сам он сознательно загнал себя в такую ситуацию, выбраться из которой можно было только убивая.

Изнурённые и оголодавшие, измученные лихорадкой и гнойными инфекциями, спотыкающиеся на каждом шагу выжившие участники спасательной экспедиции наконец достигают берегов озера Альберт.

Сам Эмин приплывает на пароходе, чтобы встретить их. Он одет в сияющую белую форму. Здоровье у него превосходное, он спокоен и полон сил. Он доставляет своим спасителям одежду, одеяла, мыло, табак и провизию. Непонятно только, кто кого здесь спасает?

37.

Махдисты не беспокоили удалённую провинцию Эмина в течение пяти лет. Но слухи об экспедиции Стенли вызывают их нападение. Стенли спешит обратно в Конго, чтобы подтянуть арьергард своей экспедиции. Махдисты сразу же захватывают всю провинцию, за исключением её столицы, где ещё сопротивляются люди Эмина.